Лекции по истории средних веков - Василий Григорьевич Васильевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
2) «Main morte», почему и сервы называются “людьми мертвой руки”, mainmortables. Название это указывает на право господина на имущество умершего серва, если у последнего нет прямых законных наследников, так что передача имущества по завещанию совсем не допускается, а равно и право наследования в боковых линиях. Это сильное ограничение права собственности равняется почти полному его уничтожению, так как даже законные дети могли получить наследство своего отца, только заплатив за него выкуп. Термин этот – main morte – некоторые объясняют тем, что если после серва не оставалось никакого наследства, то у мертвеца отрубали руку и приносили ее господину, но такое объяснение очень натянуто.
3) Poursuite или parée (secta, prosecutio, parata) – это значит, что когда serf убегал, господин имел право преследовать его и возвращать насильно на прежнее место, а за все время его отсутствия дом и поля серва находились у него в залоге.
У прежнего господина убежавшего раба часто возникали процессы с новым господином последнего, и они, ввиду трудности доказать законность требования, часто разрешались простой присягой, которую приносил serf. Хроникер Гуго из Пуатье рассказывает о юриспруденции, употреблявшейся с половины XII века в таких случаях: «Если лицо рабского положения требуется другим, оно должно покинуть господина, который им владеет, и этим отдать должное справедливости. Если оно признает, что владеющий им есть единственный господин, то дело понятно и претендент на это лицо не может больше его требовать. Если, наоборот, раб утверждает, что он принадлежит лицу, требующему его, он возвратится к нему без имущества, но господин оставит у себя все его движимое и недвижимое состояние, оставив рабу только его тело». Часто случалось, что люди, возвысившиеся при дворе барона или короля до высокого положения, бывали обвиняемы в своем рабском происхождении.
Крайняя строгость при следствии над рабами, введенная в начале XII века графом Фландрии Карлом Датским, и отчаянные усилия одной фамилии, происхождение которой подозревалось, сохранить приобретенное достоинство привели к убийству этого графа в 1127 году и перемене династии.
Впрочем, не все сервы подвергались в одинаковой степени вышеназванным всем повинностям. Смотря по характеру сеньора или местным обычаям, в некоторых местах сервы посредством выкупа или благодаря личной милости сеньора могли освободиться от той или другой из них. По словам Бомануара, градации в положении сервов были так разнообразны, что трудно было найти во всем государстве два имения, где сервы находились бы в одинаковом положении.
Итак, servage есть переходная ступень между рабством и полной свободой. Средневековый serf стоит неизмеримо выше древнего раба и его положение не безвыходное. Общественное мнение благоприятно ему; оно допускает, что он – serf не в силу какого-то неизгладимого пятна, наложенного на него судьбой при самом рождении, а вследствие какого-нибудь несчастья или случайностей войны. В одной королевской хартии 1147 года говорится: «Божественное хотение определило, чтобы все люди пользовались естественной свободой; но Провидение допустило также, чтобы некоторые из них по своей собственной вине потеряли свое достоинство и спустились до положения сервов. Нашему же Королевскому Величеству дано право возвысить их вновь». Слова эти выражают настроение эпохи. В начале своей главы о сервах Бомануар утверждает также, что все люди от природы свободны и считает делом высшего христианского благочестия освобождение их. Мнения эти еще определеннее высказываются в грамоте Людовика X от 1315 года: «От природы все люди равны, а так как по ошибке наших предшественников многие свободные люди потеряли свою свободу, то мы этого одобрить не можем, и так как наше королевство называется королевством Франков (Franc в смысле племени, и frac, franche – свободный), то мы хотим, чтобы факты соответствовали этому названию».
И действительно, факты приходят постепенно в соответствие с изменившимися взглядами. Serf получает некоторую возможность приобретать имущество; он имеет свою законную семью, он может выкупать свою свободу своим имуществом, может пользоваться некоторыми плодами своих трудов; уплатив выкуп, он может приобретать имущество своего отца; женившись на свободной, он обеспечивает свободу за своим потомством. На суде он не должен представлять доказательств своего освобождения; если он отпущен на волю, только противник его должен доказать противное. Он может требовать опроса сведущих людей при назначении господином оброка. Он знает, что не осужден на вечное подчинение, и перспектива и возможность освобождения дает ему терпение и мужество трудиться.
Опыт скоро показал господам, что и их интересы выигрывают от этого смягчения участи сервов: свобода увеличивала производительность труда последних, и соответственно этому увеличивались и доходы первых. Скоро господа пришли к убеждению, что полная свобода сервов для них будет еще выгоднее. По мнению Делиля,9 господа первые предложили свободу сервам, но последние долго не хотели воспользоваться этим предложением. Прежде всего, большой выкуп делал освобождение доступным только для немногих, но и помимо этого свобода не представляла в то время больших выгод. Правда, serf зависел совершенно от воли своего господина, но зато он пользовался его покровительством. Он должен работать на земле, к которой прикреплен, но зато он свободен от военной службы, – между тем как свобода налагает на него целый ряд повинностей другого рода, ставит его лицом к лицу с многочисленными опасностями и заставляет обороняться одному против насилия сильнейших, для избежания которого его предки предпочли отказаться от своей свободы. Оттого-то мы и видим, что сервы, даже отпущенные уже на волю, через некоторое время отказываются от своей свободы и просят опять старых цепей. Некоторые для этого даже нарочно заключают браки с несвободными женщинами.
Однако такие факты все-таки остаются редкими и изолированными. Весь XIV век представляет эпоху освобождения. На всех пунктах обнаруживается непреодолимое стремление сервов к свободе, то есть к урегулированию своих повинностей. Это объясняют той феодальной анархией, которая наступила после смерти Филиппа Красивого. Ужасные беспорядки и насилия, сопровождавшие внутренние междоусобные войны, окончательно разорили земледельцев и остановили обработку земли. Чтобы избегнуть полного разорения и нуждаясь в деньгах, господину приходилось всеми силами благоприятствовать освобождению, уменьшать размеры выкупа, даже предлагать премии тем сервам, которые хотели освободиться. Почти все многочисленные хартии этого века начинаются многозначительными словами: «Имея в виду нашу пользу и улучшение нашего имения…» Особенно ясно эти мотивы высказываются в одной освободительной грамоте архиепископа Безансонского, Гуго Виеннского: «Когда на моей земле все будут свободны, то соседи и даже отдаленные жители будут приходить садиться на ней и охотно будут заключать браки. Теперь
