Империя тысячи солнц. Том 2 - Шервуд Смит

— Отец теряет терпение, — заметил Анарис, кивнув на корабль. Его тон оставался нейтральным, и Лисантер не мог разгадать, что у него на уме, — но знал, что в разговоре тот допускает гораздо большую прямоту, чем Аватар, а иногда даже требует ее.

— Ангар открылся только неделю назад, мой господин. И мы потеряли много времени на проверку огров. — Не мешает напомнить наследнику, чего от него, Лисантера, требуют в первую очередь. — Кроме того, высвобождение — процесс деликатный. — Лисантер связался через свой блокнот с компьютерной секцией, управляющей квантоблоками на корабельном пузыре. — Этот дозреет минут через шесть.

Моррийон затаил дыхание, и Лисантер спохватился, что зашел слишком далеко, но Анарис никак не отреагировал на слово «дозреет». Похоже, он принимает станцию как она есть. Трудно судить о значении этого, но к тайне, которую представляет собой наследник, добавляется еще одна деталь. Лисантер дал себе слово тщательно проверить записи мониторов. Возможно, Анарис оставил какие-то следы; если он действительно нашел новый вход, тот мог открыться только в последние четверть часа, после обхода часовых.

Глаза Моррийона шмыгнули в сторону, и слишком знакомый ноющий скрип прокатился по ангару. Возвышение в центре отсека скрывало его источник, а вздутия и выемки урианского квантопласта вызывали диссонанс.

Анарис, не обращая внимания на шум, спросил:

— Скорость процесса как-то соотносится с возрастанием мощности станции?

Лисантер посмотрел в сторону входа. Будет лучше, если Аватар не застанет их за разговором. Незачем ему делаться пешкой в игре между Эсабианом и его сыном. Впрочем, он уже стал ею — и Анарис этим пользуется.

— Да, господин, — нервно ответил ученый. — Процесс ускоряется по мере роста мощности, который начался с последнего эксперимента темпатки.

К облегчению Лисантера, Анарис повернулся лицом к отцу, который только что вышел из-за кургана. Эсабиан шагал твердо, без заминки. Его сопровождал взвод тарканцев, рядом поспешал Барродах, съежившись от страха то ли перед вздутиями ангара, то ли перед двумя боевыми андроидами позади.

Ученый в который раз подивился синхронности движения огров — по звуку можно было подумать, что робот только один. Эсабиан всегда использовал их в режиме террора. Лисантер поклонился Аватару, который остановился недалеко от него, рядом с почти вылупившимся кораблем.

— Он выйдет через три минуты, мой господин, — сказал ученый, надеясь хоть немного рассеять гнев Эсабиана по поводу преждевременного прибытия Анариса. По лицу Барродаха он понимал, что ему не избежать расспросов и что бори не поверит в его неведение.

Но тут у меня есть свой козырь.

Лисантер испытал немалое облегчение, когда Эсабиан обратился к Анарису без всяких эмоций:

— Они пригодятся тебе при восстановлении флота после атаки.

Лисантер подавил вздох, поняв, что в этих словах содержится приказ отрядить целую армию техников — один Телос знает, где ее взять, — на разработку этих кораблей для получения гиперраций и прочих полезных устройств.

Анарис наклонил голову и посмотрел вокруг с видом собственника, что неизбежно должно было вызвать раздражение его отца. На лбу у Лисантера выступил пот.

— Странно, однако, что этот ангар не имеет выхода в космос. Мы сейчас находимся глубоко в недрах станции, не так ли? — сказал Анарис, обращаясь к Лисантеру.

— Да, господин. — Ученый указал на курган в центре. — Здесь, видимо, имеется выход в шахту, проходящую через Палату Хроноса.

— Ты полагаешь, что эти корабли запускаются в кристаллизованное гиперпространство в центре станции? — поднял бровь Анарис.

Лисантер кивнул, в который раз задав себе вопрос, что можно увидеть во время такого путешествия. Оно не должно быть смертельным — какой тогда в нем смысл?

Эсабиан нетерпеливым жестом вернул внимание к себе.

— Какая разница? Стартовать они все равно не будут, как и те, из первого ангара.

Пульт рядом с ними загудел.

— Одну минуту, господин. — Лисантер указал на светящуюся желтую линию, обводившую контур корабельного пузыря. — Сейчас внутри этой черты будет наблюдаться перемещение квантопласта.

Эсабиан медленно отошел от черты и стал между двумя ограми — они держались так неподвижно, что огни, отраженные в их блестящей броне, казались выгравированными. Под ногами возникла легкая дрожь, и послышалось что-то вроде стона. Затем настала тишина, и корабль вывалился из пузыря, который с сочным чмоканьем ушел обратно в стену. Барродах сморщился.

На поверхности корабля в той стороне, где ближе всех остальных стоял Аватар, образовалась складка. По движению прозрачной кожи корабля можно было подумать, что он вращается вокруг своей вертикальной оси, а складка движется в противоположную сторону, — но Лисантер знал, что это иллюзия. По опыту, полученному в первом ангаре, ему было известно, что так происходит активация корабельных систем.

Аватар ступил вперед, за черту, и Лисантер вспомнил, что Эсабиан никогда не бывал в первом ангаре. Сознание того же самого он прочел на лицах обоих бори, Анарис же только слегка улыбнулся.

Лисантер метнулся вперед — и замер, когда огр повернул к нему одно из своих лиц.

— Мой господин... — просипел он сдавленным голосом.

Но было уже поздно. Эсабиан дотронулся до корабля — прозрачный ответ на прозрачный вызов Анариса, — и складка шумно раскрылась, показав слабо освещенный интерьер корабля. Аватар заглянул туда и отошел, с удивленным и недовольным прищуром оглянувшись на Лисантера.

Лисантер старательно поклонился, благодарный за то, что огры больше не проявляют к нему интереса, и сказал:

— Господин, из моих рапортов по первому ангару видно, что урианские суда реагируют на первое разумное существо, которое к ним прикоснется, — и это лицо должно затем присутствовать при всех операциях, производимых с кораблем.

Отверстие, словно в подтверждение его слов, с отвратительным звуком закрылось. Эсабиан сделал шаг вперед — и оно открылось снова. Он отступил за черту — оно закрылось. Аватар кивнул и некоторое время стоял молча, разглядывая корабль.

— Куда бы он отправился, если бы стартовал? — с холодным юмором поинтересовался Анарис. — К другому Пожирателю Солнц, возможно?

Эсабиан с ледяной улыбкой посмотрел на него через разделяющее их пространство.

— Когда я разделаюсь с Панархией, то непременно проведу такой эксперимент. Хорошо, — сказал он Лисантеру. — Продолжай в том же духе. — И зашагал прочь, а ожившие огры последовали за ним. Барродах догнал своего господина, то и дело оглядываясь на них.

Когда ноющий скрип затих вдали, Анарис сказал, глядя на корабль:

— Я не рекомендовал бы Аватару проделывать над ним эксперименты. Пусть лучше останется на месте.

Лисантер молча поклонился, и наследник отправился вслед за отцом. Моррийон сопровождал его, не оглядываясь назад.

Ученый выдохнул и сделал кругообразное движение головой. Корабль, который созреет следующим, он ориентирует на себя, и все прочие тоже, как это было в первом ангаре.

Задумчиво посмотрев на выходное возвышение, он подумал, что уж лучше оказаться там, в глубине колодца, чем между Анарисом и Эсабианом.

Лисантер содрогнулся, надеясь, что не будет поставлен перед таким выбором.

Барродах спешил, приноравливаясь к большим шагам Эсабиана. Страх перед ограми перевешивался еще более сильным страхом остаться одному в этих кошмарных красных туннелях.

Аватар ни разу не оглянулся назад. Барродах стискивал зубы, не обращая внимания на боль в щеке и челюсти. Он видел, что его господин раздражен появлением наследника в корабельном отсеке и что последующий обмен репликами усугубил это раздражение, но не знал, насколько оно велико и каков будет результат. Теперь уже невозможно было предсказать, что Эсабиан скажет или сделает. Барродах, несмотря на свои непрекращающиеся усилия, чувствовал, что контроль от него ускользает. Контроль над Аватаром, в распоряжении которого находятся огры, шпионские сенсоры и программы, которыми снабдил его Лисантер. Контроль над информационным пространством, несмотря на превосходные программы, беспрекословно поставляемые Ферразином. Можно подумать, что компьютер взял за образец Аватара и не поддается мониторингу.

Эсабиан остановился на перекрестке. Впереди в одном из коридоров была протянута проводка, там горел нормальный свет, и гладкость стен выдавала наличие стазисных заслонок, Барродах бросил туда лишь один тоскливый взгляд, не смея показывать, как ему хочется уйти из вновь открытого сектора: кто знает, что придет тогда в голову Аватару? Эта непредсказуемость — плод его растущей власти, которая словно искореняет в нем все по-человечески понятные мотивы.