Королевская канарейка (СИ) - Анна Кокарева

орков шьют. Мясо не едят потому, что обмен веществ не требует, но человечке без тени сомнения орка настрогал, чтобы на морозе не загнулась от недоедания. Забавно. И ужасно, конечно.

Доела, собралась пойти почистить чашку снегом. Ланэйр молча отобрал и пошёл сам.

От тепла и сытости глаза слипались, но лечь не было никакой возможности, и я стояла, почти падая. Как он тут спать собирался, на ледяных острых камнях? Хотя эльф ведь. Может, ему хватило бы притулиться к стенке и подремать.

Вот ведь, как много нужно живому — и поесть, и поспать…

Но Бараш и тут оказался на высоте. Плохой, никакущий, как я поняла, маг, артефактами он был упакован под завязку. Волшебное пламя золотой лужей растеклось по полу; наверх он бросил какой-то орешек, вздувшийся серым пузырём в половину человеческого роста. Пламя танцевало вокруг, но не сжигало… наверное, это можно было назвать палаткой.

— Богиня, сними обувь и очень осторожно переступи через языки огня, а дальше не бойся: пол тёплый, и спать будет мягко. Ложись сразу, не топчись: на этой поверхности вес лучше распределять ровно.

Сделала, как велено. Оказалась в очень уютном сером коконе. Сквозь редкое плетение нитей было видно, что Ланэйр ложиться не собирается. Хотелось закрыть глаза и вырубиться, но вдруг одолело беспокойство:

— Эру Ланэйр…

— Что, любовь моя? — он опустил глаза, улыбнувшись.

Вздохнула, исподтишка пялясь. Чуть не забыла, о чём спрашивать собралась, но взяла себя в руки и быстро сказала:

— Эти, внизу. Они могут убить тебя завтра. Оставь мне нож, чтобы я могла сама себя… — и тихо вздохнула, жалея, что он не поцелует меня напоследок.

Ланэйр поражённо уставился:

— Что ты говоришь! Я рисковал собой — один! Всё поменялось, когда ты… — он умолк, и было видно, что взволновался, но продолжил, — орки будут ждать, но не дождутся. Ты поспишь, и мы попробуем выйти через пещеры. Меньше риска, а другой выход должен быть, я чувствую.

И помолчав, добавил:

— Я так счастлив. Не было дня лучше в моей жизни.

Твою мать. Я засыпала с мыслью, что никогда не видела, чтобы кто-то ТАК радовался свалившемуся на него чемодану без ручки.

91. Экстрим с пикантностью

паука увидев

доказали вы

что возможно прыгнуть

выше головы

© orlovca

Было темно, но я проснулась от осторожного прикосновения:

— Пора. После рассвета они могут не вытерпеть и сунуться, лучше, чтобы мы успели отойти подальше, — и, махнув рукой к скале у входа, — оправиться можно там; наружу не выходи, я отвернусь.

Не знаю, спал ли Ланэйр, но завтрак был готов, и одежда моя, относительно чистая, ждала меня.

Надела сухое и тёплое и аж поёжилась от животной благодарности. На жирный раскалённый бульон глянула с сомнением — но, попробовав, поняла, что на холоде самое то.

Обрадовалась деревянному гребешку и паре серебристых заколок — у меня с собой не было ничего. Расчесалась, подобрала волосы.

— Рана и ожоги беспокоят? — эльф затягивал на запястьях какие-то ремни, надевал на пальцы кольца.

Глядя, вздохнула:

— Красивые руки.

Он вскинул глаза, и я почувствовала себя Роном Свонсоном, простым человеком, видящим сиськи и ставящим лайк. Буркнула:

— У меня стресс, говорю всякое ненужное. Рана не беспокоит, — за ночь и правда всё прошло, чувствовала себя здоровой. Физически.

Но с языком надо было что-то делать.

— Богиня, у тебя нет опыта, а я один. Поэтому договоримся сразу: ты внимательно меня слушаешь и делаешь всё, что я скажу, в точности и без промедления. Ты понимаешь? — Он продолжал деловито собираться.

Я поняла, что утренний армейский лексикон намекал на дальнейшее взаимодействие именно в этом ключе. Лаконично ответила:

— Да.

— Попрыгай.

Мне это показалось издевательством уровня армейского сержанта, но я старательно запрыгала, пытаясь не думать, насколько моя грудь прыгает отдельно от меня. Ланэйр скосился с явной насмешкой, ещё и щёку языком подпёр. Похоже, это мне за руки за красивые.

Остановил движением кисти:

— Хорошо. Ты понимаешь.

Подошёл, поправил одежду, сам перетянул шнуровку на корсаже, заправил звякавший во время прыжков амулет под рубашку:

— Попрыгай.

Снова остановил:

— Достаточно, теперь лучше. Слушай внимательно: идёшь молча. Не разговариваешь и тем более не визжишь. Увидишь что-то, к чему захочешь привлечь моё внимание — лучше прикоснуться и ткнуть рукой в направлении. Если говоришь, то шёпотом. Я услышу. Но лучше молчи. Ты не увидишь и не услышишь ничего, чего бы я уже не увидел и не услышал. Ещё раз: слушаешься беспрекословно.

Показал несколько движений рукой, поясняя, что означают: всё в порядке; опасность; двигаться следом, на каком расстоянии, вперёд-назад, быстро-медленно, упасть и не шевелиться. Не постеснялся погонять, заставляя выполнять команды — в том числе падать и лежать, где упала. Убедился, что запомнила и не перепутаю. Чувствуя, что неудержимо проваливаюсь из роли богини, рядом с которой дышат через раз, в роль «новобранец тупой, необученный» рядом с «сержантом прожжённым, циничным», тихонько, сожалеюще вздыхала.

Болотный огонёк было велено взять с собой — эльф счёл, что я в темноте шею сверну и целесообразно как-то подсвечивать путь, и хорошо, что не надо тратить артефакты.

На прощание Ланэйр раскидал по пещере не пойми что и растянул у самого входа какие-то паутинки. Я так поняла, сюрприз для орков. Спрашивать не стала — в роль сержанта трепетный эльф вошёл быстро и прочно, и на предыдущий вопрос так посмотрел, что я всё поняла и умолкла. Подхватил на плечо тощий вещмешок и двинулся вглубь пещеры, шевельнув рукой, чтобы шла следом.

Я шла и думала про бесценный генофонд, про почти женскую грацию и несомненную мужскую силу, видную в каждом движении.

Тащиться после вчерашних упыриных болот в паучьи пещеры было, по совести, тоскливо, а мысли грели. Нет, я не раздевала его мысленно, не представляла себе всякое — просто, разинув глаза, смотрела на невозможного красавца и вдыхала его сладкий запах. Больше ничего не нужно было, и так хорошо.

Правда, разок споткнувшись и будучи пойманной в полёте, начала смотреть, куда ставлю ногу, а не туда, куда хотелось. Огонёк подсвечивал ноги, окружающих красот или ужасов и вовсе видно не было. Шли себе во тьме по неровному камню. Разве что чуть теплее стало.

Время в темноте тянулось… непонятно. Шли, а как будто на месте стояли. Часа через два, по ощущению, услышала отдалённый грохот, и гора под ногами вздрогнула. Эльф как шёл, так и шёл. Ровно сказал:

— Они всё-таки сунулись.

Я была умна и не говорила, пока не спрашивают, но догадалась, что ни