Князь Благовещенский: Князь Благовещенский. Наместник. Пророк - Виталий Сергеевич Останин

Нет, убивать меня он не станет. Скорее всего, вариант моего отказа он даже не рассматривает – видел меня и мой, с позволения сказать, «кодекс чести». Да и зачем бы мне отказываться? Союзник мне не помешает точно, даже такой… тюмкнутый на теме спасения человечества. Держаться с ним, конечно, придется столь же осторожно, как с Домиником, однако через него можно проводить свои воздействия! У него же есть ресурсы, которых я пока лишен. Тот же неприметный иезуит с красным шнуром. Надо лишь аккуратно вплетать свои воздействия в его.

Метод воздействия у него, правда, такой… прямолинейный. Нет человека – нет проблем. Инки вон доигрались со своими жертвами – одна хранительница от всего народа и осталась. Но все же союз с Экхартом может быть полезен. Пока еще Доминик разродится решением! И непонятно, каким оно будет.

Что я теряю-то, собственно? Соглашусь, пожалуй.

А если?..

В голове со скоростью света, или с какой там скоростью нейронные связи в мозгу сигналами обмениваются, пронеслась не мысль, а целая комбинация. Просто готовый план, неожиданно детально проработанный. Я даже зажмурился от неожиданности. И тут же мысленно хлопнул себя по рукам.

Нет! Нет, слушай, ну так нельзя! Ну должны же какие-то нормы морали быть! Что-то незыблемое! Сам католиков за неразборчивость в средствах ругал!

Решайся! И делай это, черт возьми, быстро! Это вариант, ты же сам понимаешь, что это очень хороший вариант! Да, поступок премерзкий, но игроков в белом фраке не бывает. Где-то придется запачкаться, не сейчас, так позже. Или ложись и помирай. И не ной, что у тебя что-то не вышло. Ничего не бывает у тех, кто ничего не делает!

А чем тогда я лучше тех, против которых выступаю? Тех же доминиканцев, которые считают, что во имя спасении магии, точнее сохранения магического пути развития цивилизации, можно пойти на любые жертвы? Или Экхарта с его максимой о том, что душа бессмертна, а значит, в убийстве нет ничего такого?

Вот только не надо сейчас врубать слюнтяя-интеллигента! За тобой люди, между прочим! Линь, Глеб, Алмаз. Даже Яо, черт тебя дери! Его жизнь тоже зависит от твоих решений. Пусть не напрямую, но…

Рывком поднявшись с постели, я зажег лампадку и посмотрел на циферблат часов. Первый час ночи. Может быть, с двойником посоветоваться?

А ты не знаешь, что он тебе скажет? И вообще, начинай уже привыкать не перекладывать ответственность за свои решения на других. Делай, мать твою, или не делай! Это выигрышный ход, ты же сам понимаешь. Подобного Экхарт не способен предсказать, хотя бы потому, что это противно моей натуре. Да и не успеет.

Тяжело вздохнув, я стукнул в стену, привлекая внимание своего тюремщика.

Отец Доминик не выглядел человеком, которого подняли с постели. Сидел за столом, листал книгу, делал пометки в лежащем рядом блокноте. Меня он встретил фирменной улыбкой доброго дедушки.

– Вам тоже не спится, Игорь? Я-то думал, что бессоннице подвержены только старики и влюбленные. А вы не относитесь ни к тем, ни к другим.

– У нас с вами сегодня, вчера то есть, очень непростой разговор состоялся, падре. После такого уснуть трудно.

– Хе-хе, согласен. Я тоже до сих пор нахожусь под впечатлением. Вот, взгляните – читаю мемуары Жоржа Пира.

Я не сразу сообразил, что он говорит о том самом пророке, которому были доступны видения других миров. Человек, с откровений которого и зародилась вера Доминика в то, что магию нужно спасать. Любой ценой.

– Проверяете мой рассказ?

– Сопоставляю ваши слова с записями Пира.

– И как?

– Принципиально нового вы мне ничего не сказали. Но пролили свет на некие детали и, скажем так, укрепили веру в правильности избранного пути. А вы, Игорь, вы разве не считаете также? Что мир техногенный – тупик?

– Я не для этого пришел, святой отец, – прервал я его попытку втянуть меня в очередной диспут. Хватало того безмолвного, что до сих пор продолжался в моей голове.

– Для чего же?

Доминик заложил книгу и жестом указал на стул напротив.

– Продолжить наш разговор. Точнее, поставить в нем точку.

– Вот как?

Магистр бросил почти незаметный взгляд в сторону дверей, убеждаясь, что Тень находится в кабинете. Он что, решил, что я его убивать пришел? Не, так-то грохнул бы, конечно, если бы был хоть малейший шанс после этого выжить. Но к суициду у меня не было предрасположенности.

– Да. Подвести черту, так сказать, под тезисом о доверии. Нам ведь только он мешает плодотворно сотрудничать?

– Это было бы очень полезно, Игорь. Но я пока не представляю, как сделать подобное возможным.

– Зато я представляю.

Доминик чуть развел руки в стороны, как бы говоря – прошу, расскажите мне.

Последний шанс не переступать черту я проигнорировал. И под вопли смертельно раненой совести проговорил:

– Вы знаете пророка иезуитов? Некого Экхарта?

– Хм… – Я смог его удивить. Такого поворота в беседе он не ожидал. – Лично я с ним не знаком. Иерархи стараются максимально защищать своих провидцев. Вы же понимаете, что из их числа будет избираться новый папа, и тут слишком большое поле для политических махинаций. К чему ваш вопрос?

– Он играет против вас. Не против вас лично, а против всех планов Церкви.

– Это нонсенс, – построжел лицом магистр. – Вы же понимаете, что за пророками ведется пристальное наблюдение, и все они лояльны. Как правило, они и не выезжают никуда из тех мест, где живут…

Тут он понял, что сказал несколько больше, чем планировал, и быстро поправился:

– В целях их собственной безопасности: у провидцев множество недругов, как вы понимаете.

Я сделал вид, что оговорка прошла мимо моих ушей.

– И тем не менее это так. Он умелый игрок.

– У вас есть доказательства?

– Вам придется проверить их самостоятельно. У меня, как вы понимаете, есть только видения. В них охранник пророка Экхарта, ставший его доверенным лицом, убивает ключевых людей по всему миру. Срывая таким образом ваши планы. Красный шнур – его визитная карточка.

Доминик, не проявляя никаких эмоций, кивнул и уточнил:

– Почему вы решили мне об этом сообщить?

– Это та самая точка в разговоре о доверии. Я нужен вам, вы нужны мне. Друг другу мы не верим: так уж вышло, что оба мы очень осторожные люди. Вывод – мы в тупике. То есть я в плену, а вы в тупике. И выбраться из него можно, если один из нас продемонстрирует что-то, что позволит другому поверить ему. Повяжет себя кровью – есть в моем мире такое выражение.

Доминик кивнул, принимая мою аргументацию. И я продолжил:

– Я чужак здесь. Одиночка. А одиночки не живут долго. Сила только в команде и системе. Я хочу стать частью вашей команды, это защитит меня от других игроков. К тому же это кажется выгодным делом,