Экспансия (сборник) - Николай Басов

– В чем проблема? – спросила Лада.

– Допивайте кисель, мы покажем, – кажется, эта самая Вирсавина была та еще язва, не могла помалкивать, даже когда более старшие по званию и по возрасту мужчины присутствовали. – Лучше вы расскажите… что там у вас да как?

Лада, медленно вначале, но все более увлекаясь, рассказала, что произошло у них на Алюминиевом заводе в последние месяцы. При этом она немного отвлеклась и пересказала последние новости с юга, пришедшие из поселения пурпурных на корабле. Она только закончила это отвлечение, как в помещение незаметно, сдержанно и тихо вошла… Вот ей Ростик обрадовался, он вскочил, шагнул навстречу и обнял ее, потому что это была Василиса.

Девушка была порясающе, просто невероятно красива. И была она в каком-то обычном девчоночьем платье, слегка прозрачном на свету, так что ее длинные ноги и крепкая грудь выглядели, словно вырезанные из тумана и грез, не совсем приемлемых желаний и вздохов. Или Ростик действительно изрядно развратился со всем своим многоженством?.. На попытку поцеловать ее она чуть отстранилась, потом вдруг засмеялась и сама прильнула к Ростику.

– Я боялась, что ты меня не признаешь, – она говорила по-русски довольно чисто, вот только выговор губисков почему-то делал ее речь слегка… народной, чересчур простоватой.

Ростик снова поцеловал ее, уже не для того, чтобы поздороваться. Он и сам не ожидал такого взрыва, потому, догадавшись о том, что все на него смотрят, смутился. А Василисе было хоть бы хны. Она придержала его за руку и отвела за стол, словно маленького. Села рядом с ним.

– Они тут про твоих соплеменников на юге много говорили, – пояснила Василисе Настя, – я тебе потом перескажу.

Лада посматривала на Василису искоса, но в общем тоже по-доброму. Даже предложила:

– Киселя хочешь, а то я его терпеть не могу.

Василиса кивнула, взяла Ладину кружку и принялась пить крохотными глоточками.

– Ты знаешь, Гринев, – вдруг ясно и жестковато проговорил Казаринов, – ты бы лучше не сам в суперменов играл, а подготовил себе какую-нибудь замену.

– Зачем? – не понял Ким.

– Дело такое, что… – Казаринов посмотрел на Настю, которая была тут, вероятно, слишком важной персоной, чтобы не учитывать ее реакцию, и вдруг поднялся. – Ладно, пошли, а то и в самом деле засиделись.

Рост понял, что именно Василису вся эта компания и поджидала, а вовсе не потому тут сидели, чтобы Ким насытился. Но Ростик не хотел вот так сразу срываться с места. Он ответил на какие-то сомнения Казаринова, хотя не очень-то понимал их:

– Делаю, что могу.

– А кто сказал, что не можешь лучше? – в упор спросил Казаринов и сунул в руки Насте ее замечательный пистолет. – Пошли, я сказал.

Делать нечего, отправились в путь, причем загребного бакумура Ким оставил на месте, строгим голосом приказав ему получить еще пару тарелок с рыбкой, но все не съедать, потому что он скоро вернется.

Все пошли вдоль берега, туда, где когда-то располагался пляж для кренгования кораблей, а потом… туда же поставили поврежденные корабли, отбитые на Валламахиси. Теперь этих кораблей не было, но между устьем речки, поставляющей в город питьевую воду, и самой Одессой находилось… сооружение, которое Ким определил как плоскую пирамиду.

Точнее это сооружение и в самом деле было трудно обозначить в двух словах. В общем, это была пирамида, вот только… приземистая, местами гладкая, как египетская, местами ступенчатая, словно те пирамиды, которые строили индейцы Нового Света на Земле, майя всякие или инки. Иногда ее стены выгибались, причем особенно это было заметно по ее граням, а местами они были прямыми, словно нарисованными по линейке. От основания пирамиды в сторону моря отходил довольно причудливый нарост, покатый, заглаженный, округлый, как изрядных размеров трубопровод, обмотанный какой-нибудь изоляцией. И он уходил под воду, будто пирамида нуждалась в том, чтобы пить море, или охлаждаться в нем.

Со стороны города в плоской стенке, как-то незаметно отодвинутой от общей ее массы, виднелась почти правильная квадратная дверь. Была она темна, но, видимо, безопасна, потому что около нее толпились с полдюжины людей и столько же бакумуров. Они что-то выносили из пирамиды и складывали в кузов древнего грузовика, весь вид которого Ростику показался удивительным и необычным. Он и не думал, что такой вот раритетный «ЗИЛ» еще сохранился хотя бы в одном экземпляре.

И лишь после рассматривания этого автомобиля он вдруг понял, что его удивляет больше всего – пирамида не блестела металлом, она отливала каким-то блеском, но тускловатым, словно хорошо очищенный камень.

– Нет, она все-таки металлическая, – пояснил Казаринов, когда Ростик его спросил об этом. – Вернее, это металл, смешанный с камнем. В общем, странная штука, мы не разобрались. Ясно только, что материал этот не корродирует от сырого, морского воздуха. – Он вздохнул. – А ведь по всем нашим представлениям – должен.

– Что еще? – спросил Ростик.

– В этой пещере, – решил вступить в беседу и Пестель, – вырастают ружья и в последнее время пистолеты. Такие, разовые, в которых магазин невозможно сменить.

– Я им рассказал, – терпеливо пояснил Ким. Он точно не понимал, почему должен идти с Ростиком и Ладой к этой пирамиде. Он даже оглядывался, но все-таки шел.

– Мы пару раз отстреляли это оружие, потом сунули обратно в ванну с… – Пестель досадливо поморщился в поисках определения, – в ванну с неизвестным раствором, так оно исчезло. Наверное, пошло в переработку.

– Латекс для патронов туда же засовываете? – спросил Ростик. Оружие это его интересовало, даже очень.

– Нет, для латекса там есть, так сказать, сухой приемник, – отозвался Казаринов. – Мы и не догадывались, что с ним делать, пока не получили первые пушки и не сообразили, что эту штуку нужно наполнять топливными таблетками для антигравов.

– А чистый латекс не пробовали? – продолжал расспрашивать Ростик.

– Нет, у нас с ним напряженно, – сказал Пестель. – Все намотки латекса на палки везут сначала в Боловск. Но мы попробуем, действительно, зачем же дважды его перерабатывать – сначала в топливо, а потом в патроны?

Ростик поразмыслил, оглядывая все, что творилось перед ним, еще разок. Ничего не понял и потому спросил:

– Не понимаю, зачем я-то вам нужен? – Казаринов, Пестель, а за ними и Настя вдруг замялись. – Что я должен тут делать?

Не очень-то ясно, как это получилось у Василисы незадолго до того, как из-за угла пирамиды появились три фигуры. В двух Ростик узнал старца и старицу аймихо. Они были одеты в очень тяжелые светлые тоги, отлично сливающиеся по цвету с окружающим бледно-желтым песком. Что показалось Ростику странным, на шее у них не было обычных православных крестиков, которые они получили у отца Петра, когда еще только прибыли в Боловск.