Клан Кеннеди - Лариса Дубова

Предположение подтвердилось очень скоро. Подстрекаемые экстремистскими группами жители негритянских районов Лос-Анджелеса в августе 1965 года устроили кровавый бунт, требуя немедленно резкого повышения своих доходов за счет государства, невзирая на экономические соображения, законодательство, низкую квалификацию самих участников беспорядков и т. п. Волнения в Лос-Анджелесе продолжались шесть дней: гремели взрывы самодельных бомб, были сожжены сотни автомашин, вспыхивали уличные схватки толпы с полицейскими. Полиция широко использовала водометы и резиновые дубинки. Погибли более тридцати человек, свыше тысячи были ранены.

Получив столь печальные подтверждения своих прогнозов, Роберт приложил усилия, чтобы направить выступления негров в мирное русло. Он установил связь с Мартином Лютером Кингом, который сосредоточивал деятельность своего движения за права черного населения именно на Юге. (Вспомним, что сама организация Кинга носила название «Конференция христианского руководства на Юге».){1167} Под влиянием убеждений и советов Роберта Кинг совершил поездку по северным штатам, пытаясь убедить негритянских активистов в пагубности кровавых эксцессов и преимуществах ненасильственных форм борьбы.

В январе 1966 года в Чикаго Кинг организовал мирную демонстрацию, которая, однако, оказалась малочисленной. Правые группы в городе встретили Кинга крайне враждебно. Ими распространялся плакат с текстом «Кинг выглядел бы лучше с ножом в спине»{1168}.

С негритянской проблемы Кеннеди естественно и логично переключил внимание на более общие вопросы социальных отношений. Анализируя программу «великого общества», он находил в ней всё больше изъянов.

Правда, в первые месяцы своего пребывания в сенате Роберт выступал как рьяный сторонник так называемого велфера, то есть комплекса программ оказания помощи со стороны государства и штатов неимущим и малоимущим гражданам (в программу входили денежные пособия пожилым, выплаты по безработице, частичное государственное финансирование жилья, предоставление купонов на питание — так называемых фудстемпов, бесплатное лечение неимущих — медикэр и оплата большей части медицинских расходов малоимущих пенсионеров — медикейд, полностью или частично бесплатное предоставление лекарств и т. д.)[84].

Заняв сенатское кресло, Роберт стал усиленно добиваться выделения и расширения государственных фондов на финансирование программ велфера в штате Нью-Йорк. Благодаря прежде всего его усилиям 13 графств штата получили средства по специальному частно-государственному фонду помощи населению, проживавшему в районе Аппалачских гор{1169}. Вслед за этим Роберт провел через сенат решение о создании еще одного фонда в 500 миллионов долларов на помощь бедным слоям населения города Сиракузы{1170}.

Однако вскоре отношение Роберта к программам медикэра (в переводе — медицинская забота) и медикейда (медицинская помощь), а затем и велфера (благосостояние) в целом стало более сдержанным. Он не выступал против них в принципе, но обнаруживал в этих социальных инициативах внутреннюю противоречивость. Посещая городские трущобы Нью-Йорка и других городов, места, где уже издалека можно было почувствовать запах крыс, как он говорил в одном из выступлений, Роберт убеждался, что характер велфера не только не способствует созданию активных, самодостаточных, трудолюбивых городских общин, а, наоборот, развращает население, приучает его к паразитическому способу существования.

Роберт Кеннеди оказался одним из немногих сенаторов-демократов, которые стали задумываться над отрицательными последствиями того, что, обеспечивая минимальный прожиточный минимум и помощь в медицинских расходах, консервировало невежество, паразитизм под видом создания «великого общества» или «государства всеобщего благосостояния».

В нескольких выступлениях в сенате и значительно резче и определеннее в общении с однопартийцами и рядовыми жителями города и штата Нью-Йорк, куда он отправлялся почти каждую неделю, Кеннеди вновь и вновь отмечал опасные стороны велфера. В августе 1965 года, выступая в городе Спринг-филд-Эллей, он обратил внимание, что велфер приводит к тому, что люди перестают дорожить работой, теряют чувство удовлетворения собственной деятельностью и, как результат, чувство собственного достоинства. Его это сильно беспокоило. Он говорил, что должен быть найден путь прекратить бесплодную растрату средств и человеческих ресурсов. «Страна не может позволить себе продолжать год за годом увеличивать стоимость велфера, которая приводит к тому, что значительная часть населения становится постоянно безработными»{1171}.

Главным из наиболее острых и спорных вопросов сенатор теперь считал характер помощи неимущим. Признавая, что она не позволяет необеспеченным умереть с голоду и, более того, дает им возможность жить в относительном, разумеется, весьма скромном, благополучии, Роберт обращал внимание на пагубные моральные и общественно-экономические последствия этого курса, взятые в долговременной перспективе. В ряде выступлений и нескольких статьях Кеннеди вновь и вновь высказывал опасения по поводу того, что эти меры разрушают мораль получавших помощь, превращают их в иждивенцев общества, отучают трудиться, лишают реального социального будущего. Могут появиться целые поколения людей, предупреждал сенатор, которые будут жить за счет государства, то есть за счет налогоплательщиков, не обладая навыками трудиться и не желая получить какую-либо производственную квалификацию{1172}.

Предложения Кеннеди не были конкретизированы, однако он настойчиво требовал создания программ обучения безработных, установления связи между выплатой пособий и усилиями их получателей по приобретению определенной квалификации и нахождению работы. На рассмотрение сената Кеннеди внес законопроект о снижении налогов для тех предпринимателей, которые открывали бы новые предприятия в районах, где уровень бедности был особенно высоким. Консервативными сенаторами этот план был отвергнут. Не складывая оружия, Кеннеди вместе с сенатором Джозефом Кларком (штат Пенсильвания) внес новый законопроект об общественных работах, предусматривавший выделение из федерального бюджета средств на трудовую занятость для двух миллионов человек{1173}. Это предложение носило еще более утопический характер. Оно напоминало мероприятия «Нового курса» Франклина Рузвельта. Однако те проводились в обстановке выхода из Великой депрессии конца 1920-х — начала 1930-х годов, когда безработица была массовой во всех отраслях. Теперь же безработица носила структурный характер, то есть существовали отрасли, испытывавшие нехватку рабочей силы, но работа на этих предприятиях требовала определенной квалификации, которая у безработных отсутствовала.