«Я – АНГЕЛ!». Часть вторая: «Между Сциллой и Харибдой» - Сергей Николаевич Зеленин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лишь бы «вылета» не было — волостной дурдом ещё только в стадии проектирования.
Но, это всё фигня — «прелюдия», так сказать!
Лиля Брик буквально на оппу села — когда я обворожительно улыбнувшись, вынул руку из-за спины и преподнёс ей букет первых полевых цветов… Крайне непритязательно, если не сказать больше, выглядевших.
Увы, но хотя в генеральном плане Ульяновска предусматривался свой аэропорт — транспортники из Голландии с тюльпанами, к нам пока не летают. Цветочных «комков» с кавказцами, тоже поблизости не наблюдается…
«Що маемо — то маемо», — как сказал в далёком будущем один сказочный персонаж, правда — совсем по другому поводу.
А полевых цветов, хоть охапку — в любое время нарвёт местная ребятня за небольшое вознаграждение или даже просто за «спасибо».
После непродолжительной «немой сцены», не вставая с кровати, она недоумённо спрашивает:
— И что это значит?
— Только не подумайте чего плохого!
Чуть ли не насильно всучив ей «веник» в руки:
— Это значит, Лилия Юрьевна, что я пришёл не извиниться — а объясниться за моё поведение, так Вам досадившее. Примите ли Вы мои объяснения, иль прикажите тотчас удалиться?
Вижу, пребывает в состоянии растерянности. Хочется «послать» — край как хочется, но в тоже время — снедаема остро-жгучим женским любопытством, которое не одну кошку погубила.
Будучи дочерью народа — давшего миру множество пророков, банкиров, ювелиров, юристов, дантистов, революционеров, воров и просто знаменитых одесских биндюжников, Лиля ответила вопросом на вопрос:
— Сами то, что мне порекомендуете?
Увы, но как это часто бывает в отношениях между полами — она решила переложить ответственность за принятие решения на ближайшие широкие мужские плечи.
Поставив перед ней некий незатейливый предмет убогой казённой обстановки и усевшись поудобнее — насколько это было возможно на простой деревянной табуретке с щелевидной дыркой посредине, я начал:
— Я бы порекомендовал бы Вам выслушать мои объяснения. Хотите знать почему?
— Ну… — слегка закатывает глазки и несколько шутливо, с лёгким оттенком эроса, — предположим… Хочу!
У меня слегка «зашевелилось» в штанах, но усилием воли подавив естественно-плотское вожделение, я как можно более безразличным голосом:
— Потому что, за объяснениями — последует предложение, от которого Вы не сможете отказаться. Мало того — ни одна женщина не сможет от него отказаться! Если она конечно настоящая женщина, а не простое «технологическое отверстие» для деторождения.
Так, вмиг посерьёзнев:
— Хорошо! Я готова выслушать Вас…
— Серафим Фёдорович.
— Слушаю ваши объяснения, Серафим Фёдорович, — в её тоне вдруг, откуда ни возьмись появились стальные нотки, — только покороче, попрошу Вас: у меня назначено свидание с Александром Михайловичем и никто не вправе помешать ему!
— Хорошо! Постараюсь уложиться буквально в пару фраз…
Встав и немного походив, я остановился перед «секс-символом» эпохи НЭПа и с чувством:
— Я в Вас влюбился буквально — с первого взгляда, Лиля Юрьевна…!
Это произвело соответствующий, ожидаемый мной эффект: «удивить, значит — победить»!
—???
— … Но это произошло не в кафе «Стойло Пегаса» — логове поэтов-имажинистов, а гораздо раньше. И влюбился я в Вас, не как в женщину — а как в великий талант кинозвезды, увидев ваш образ балерины в «Закованной фильмой». Я, как тот несчастный художник — отправился в поисках Вас в страну «Любляндия» и, что же я увидел?
Врать женщинам повышая их самооценку — не только практически полезно, но и жизненно необходимо. Для ихнего же блага.
Наклонившись и приблизив лицо к лицу, выдыхаю прямо в душу:
— И что же я вижу, Вас встретив? Какие чувства я испытал, когда мой идеал рухнул с сияющих небес в расшатанную моими предшественниками койку? Сказать, или сами догадаетесь…?
Слегка покраснев, отводит взгляд.
— … Вы на что променяли свой талант? На роль приживалки при так называемом «пролетарском» поэте⁈ Да, Вы всех этих поэтов — оптом купить и затем в розницу продать способны!
Яростно прикусив губу:
— Мне больше не было предложений сниматься, понимаете⁈
С облегчением выдохнув, встаю перед ней на одно колено и приложив ладонь к сердцу:
— Вот я Вам и делаю предложение: станьте моей кинозвездой, Лилия Юрьевна!
Если бы я ей предложил анальный секс с марсианином-рептилоидом в летающей над Кремлём «летающей тарелке», уверен — она удивилась б, меньше:
— «Кинозвездой»⁈
Отмороженно-уверенно:
— Ну, да! Я хочу открыть акционерное общество, студию по производству игровых коммерческих фильмов…
Помните ильфо-петровскую Эллочку-«людоедочку» — дистанционно воюющую с какой-то американской топ-моделью? Заверяю вас — все бабы такие, даже самые умные из них и, со словарным запасом — «весящим» как вся Википедия. Поэтому, трэба трохи плеснуть керосинчика на «тлеющий» конфликт:
— … И если не Мэри Пикфорд из американского Голливуда, то нашу Веру Холодную — Вы точно способны затмить, уверяю Вас.
— Вы — сумасшедший?
Лезу в нагрудный карман:
— Нет, заверяю Вас! Всего лишь — контуженный, у меня и справка есть.
Мда… Что-то не сработало!
Дуры-бабы, почти никогда не могут поверить в своё счастье — что им не предлагай, хоть Луну с неба. Достаёт из портсигара тонкую, длинную и явно «нездешнюю» папироску и прикурив от такой же спички, затянувшись — насмешливо выдыхает дымом в мою сторону:
— Да, Вы не только поэт, Серафим Фёдорович — но ещё и сказочник!
Как можно рассудительней — с тактом, чувством, с расстановкой:
— Я вовсе не уверяю, что именно так и произойдёт — причём без сучка и задоринки. Однако, у Вас будет ШАНС!!! Один-единственный, хрупкий, шаткий, призрачный — но шанс. Который, Вам больше никто не предложит.
«Выдыхает» во второй раз:
— Не считайте меня за легковерную дурочку! Это потребует очень больших денег — они у Вас имеются?
— У меня имеется связь с людьми, которые готовы вложиться в создание советского коммерческого кинематографа.
Откровенно стебается:
— Так Вы, кто — поэт, аферист или милиционер? Что-то я не пойму?
Как её ещё пронять? Может, так:
— Если Вы откажитесь, Лилия Юрьевна, то я найду другую девушку и сделаю её всемирно известной кинозвездой… А Вы будете локти грызть, да ночами выть в подушку от осознания упущенной возможности!
Подействовало, но совсем в другую сторону. Она злится,
