Исход Русской Армии генерала Врангеля из Крыма - Коллектив авторов -- История

— Не знаем. Он нас погрузил и остался на берегу.

Генерал Шатилов сильно волнуется. Докладывают о происшедшем Главнокомандующему. Из его каюты слышны громовые раскаты:

— Это подлость! Безобразие! Позорище! Оставили человека. Черт знает что такое! А. и П., — обращается он к генералу для поручений и адъютанту, — отправляйтесь немедленно в город и разыщите его!

Забирают 5 казаков и едут в оставленный уже город. Через полтора часа возвращаются.

— Не нашли… Были у Понтонного моста, ждали там, ходили, но никаких результатов…

В городе спокойно, много гуляющих. На пристанях много гражданской публики. Просят взять с собой. Военных нет. Главнокомандующий не перестает возмущаться и приказывает еще раз ехать на берег и одновременно запросить по радио иностранные корабли. Через полчаса в сопровождении двух англичан появляется смущенный санитарный инспектор. Главком успокаивается. Инцидент исчерпан.

Мимо крейсера проходит какая-то баржа. Главнокомандующий здоровается. Бодро отвечают, слышно «Ура!». Приходит флаг-офицер и докладывает командующему флотом, что где-то находится еще около 200 донцов. Это последние оставшиеся войска. Главнокомандующий обращается к адмиралу Кедрову:

— Ну, адмирал, забирайте этих 200 «отцов», и тогда марш в Ялту… Просите американца идти с нами.

Ночью должны сняться и идти. В каюте у генерал-квартирмейстера уже кипит работа. Зашифровывают радиограмму, стучит пишущая машина, приносят какие-то бумаги. Постоянно входят адъютанты Главнокомандующего и начальника штаба, и то и дело слышится: «Главком приказал», «Начальник штаба просит это переписать», «Вас вызывает Главнокомандующий» и т. п.

Сейчас же спешно переписывается и переводится письмо Главнокомандующего к графу де Мартелю, верховному комиссару Французской Республики на Юге России. Бумага эта была ответом на письмо де Мартеля от 1/14 ноября, в котором он предлагает пока, как единственно возможное, русским офицерам, преимущественно специалистам, перейти на французскую службу, для чего придется принять и… французское подданство, и просит также составить списки беженцев с распределением их по роду занятий, возрасту и пр. Письмо подписано. Ждут катера с «Waldeck-Rousseau», чтобы передать его по назначению. Но тут происходит заминка с номером. Дело в том, что все исходящие и входящие журналы, все делопроизводство брошено или сожжено в Севастополе. Какой ставить номер на эту историческую бумагу? № 1-й неудобно, а какой следует, неизвестно. Недоразумение разрешает генерал К.:

— Чего там долго думать. А. М., — обращается он к офицеру Генерального штаба, — вы какой одеколон употребляете?

Полковник не сразу догадывается и несколько удивленно отвечает:

– № 4711.

— Ну и великолепно. Отлично! Ставьте этот номер и отправляйте бумагу, черт ее дери…

Недоразумение улаживается, к всеобщему удовольствию. Оживленный смех покрывает слова генерала. Вечереет. На небе прорезь молодого месяца. Весь рейд горит огнями. Ярко осветились иностранные военные корабли, сигнальными огнями горят транспорты. В гладкой поверхности воды отражаются огненные змейки. «Государство на воде». Единственный, пожалуй, случай в истории. Некоторые суда отходят в Константинополь, многие уже ушли. Постепенно опускается ночь. Тишина продолжается по-прежнему. Ни выстрела.

Ночью «Корнилов» снимается с якоря и идет в Ялту. Утром при легком ветре крейсер проходит вдоль южного побережья. На море легкая, чуть заметная зыбь. Масса чаек кружится с криками над крейсером. Точно фарфоровые, грациозно и плавно летят они и опускаются за рыбешкой. Видны отчетливо здания, дачи. Ярко белеет на солнце Ливадийский дворец.

В 9½ часов «Корнилов» входит на внешний рейд и становится на якорь. Тут же стоит французский крейсер, миноносцы. К молу пришвартованы корабли. Это «Крым» и «Русь» грузят последние части конницы генерала Барбовича. В городе видно большое оживление. На молу, на набережной масса публики. Проезжают экипажи, всадники. На «Корнилове» прибывает командир «Waldeck’a Rousseau» и сообщает генералу Врангелю о ходе эвакуации в Ялте. В 10 часов 45 минут Главнокомандующий с адъютантом на шлюпке съезжает на берег. Дружно взмахивают весла. Резко выделяется на корме фигура Главнокомандующего. Через несколько минут Андреевский флаг скрывается за молом. Оттуда доносится «Ура!».

Через полчаса шлюпка возвращается. Погрузка прошла отлично. Все части погружены. Мимо «Корнилова» проходят транспорты, облепленные людьми как мухами.

В 2 часа снимаются и идут, держа курс на юг, в открытое море. На горизонте какая-то точка и струйка дыма. Это уходит из Феодосии «Дон» с конными кубанцами. «Корнилов» к 4 часам нагоняет его и опять Главнокомандующий на шлюпке отплывает. Через несколько минут с «Дона» доносится «Ура!», ив 572 часов, повернув к берегу, крейсер идет по направлению к Феодосии. Со слов пассажиров «Дона» рассказывают, что и в Феодосии эвакуация прошла хорошо. Погружены все конные кубанские части. Пешие пошли в Керчь, так как не хватило тоннажа. В Феодосии было восстание местных коммунистов, правда, тотчас же подавленное. Между Феодосией и Керчью большевики проявляют некоторую активность.

Около 8 часов вдали виднеется Судакский маяк. Слегка покачиваясь, «Корнилов» держит курс на Феодосию. Погода по-прежнему благоприятствует, хотя несколько туманно. Около 9 часов утра крейсер становится на якорь в Феодосийском заливе, довольно далеко от берега, так что с трудом на западной стороне залива виднеются очертания Феодосии. В 1072 часов рожок играет боевую тревогу. Оказывается, на берегу различают какие-то группы людей. Их принимают за красных. Всю публику сгоняют вниз. Вращаются орудия, к ним подкатываются беседки со снарядами. Все на местах. На мостике, на палубе — всюду целый ряд биноклей устремлен на берег. Высказываются различные предположения, может быть, это не красные, а свои. Пока не стреляют. Около 11 часов прибывает командир французской канонерки, о чем-то совещается с Главнокомандующим. Наконец решено не стрелять. Играют отбой. Снимаемся с якоря и медленно двигаемся на восток по направлению к Керчи.

Около 2 часов «Waldeck-Rousseau», который ранее прибыл сюда, отходит в Константинополь. На его мачте взвивается флаг Главнокомандующего, и доносится салют в 21 выстрел. «Корнилов» отвечает тем же и поднимает французский флаг. «Корнилов» до вечера остается на месте. Ждут «Гайдамака», ушедшего в Керчь. У всех настроение улучшилось.

Всех подбадривает отличный ход эвакуации. Перехватывается радио красных из Феодосии. Какой-то комиссар взывает о том, что нет местных работников, нет сил для насаждения и проведения коммунизма.

В Константинополь Кривошеину отправляется радио