История православия - Леонид Кукушкин

Собор Успения Пресвятой Богородицы на Соборном Дворище.

Между 1619 и 1659 гг. Великий Устюг

Падение самодержавия тяжело отразилось и на положении Русской Церкви: в диаде «Православие – самодержавие» исчезло одно «крыло», что нарушило равновесие этой когда-то устойчивой конструкции. Правящим государственным органом в России со 2 марта стало Временное правительство, просуществовавшее до октябрьского переворота. Сперва главой правительства был избран князь Львов, а после его ухода с этого поста – Керенский. В течение почти всего июня в Таврическом дворце заседал первый Всероссийский съезд советов. Его преобладающее большинство составляли эсеры и меньшевики; большевиков было сравнительно немного, процентов пятнадцать, но вели они себя активнее остальных. Съезд принял решение участвовать в государственной власти в коалиции с буржуазией, с чем большевики решительно не соглашались – их лозунгом был «Долой буржуазное Временное правительство!» В результате дальнейших событий власть в государстве оказалась, образно выражаясь, брошенной на дорогу. Подобрать ее никто не решался, и только Ленин, вопреки протестам подавляющей части ЦК партии большевиков, 25 октября 1917 г. взял эту опасную штуку в свои руки.

В истории России и ее Церкви началась новая эра, поскольку большевистская власть была решительно настроена не только против царизма и буржуазии; ее руководители были воинствующими атеистами. Сразу же заработал лозунг «Грабь награбленное», последовали грабежи и убийства. В замечательной книге «Апокалипсис нашего времени» Розанов писал: «С лязгом, скрипом, визгом опускается над русскою историей железный занавес. “– Представление окончилось”. Публика встала. “– Пора одевать шубы и возвращаться домой”. Оглянулись. Но ни шуб, ни домов не оказалось».

Патриарх Филарет. Миниатюра XVII в.

Начался трагический период – значительная часть из тех, кто составлял цвет нации, покинули Россию. Некоторые уехали сами, некоторых заставили уехать новые хозяева страны. Так, выдающихся деятелей культуры и науки Ленин в 1922 г. насильно выслал за границу; оставшиеся, как правило, прошли лагеря и тюрьмы. «Русский Леонардо», богослов и физик о. Флоренский, не был выслан только потому, что участвовал в работе ГОЭЛРО – комиссии по электрификации России, созданной Лениным. Флоренского, который не захотел отречься от сана священника, в 30-е годы отправили в лагерь, а затем расстреляли. Бунин, замечательный русский писатель и поэт, лауреат Нобелевской премии, в самом начале своей эмиграции написал пронзительные строки: «О, слез невыплаканных яд!/ О, тщетной ненависти пламень!/ Блажен, кто раздробит о камень/ Твоих, блудница, новых чад./ Рожденных в лютые мгновенья/ Твоих утех, а наших мук,/ Блажен тебя разящий лук/ Господнего Святаго мщенья». Восхищение вызывает мужество тех, которые, несмотря ни на что, не захотели оставлять родину в это тяжелейшее время. Вскоре после большевистского переворота в одной из петроградских газет появилось стихотворение Ахматовой: «Когда в тоске самоубийства/ Народ гостей немецких ждал,/ И дух высокий византийства/ От русской Церкви отлетал,/ Когда приневская столица,/ Забыв величие свое,/ Как опьяневшая блудница,/ Не знала, кто берет ее, – / Мне голос был./ Он звал утешно./ Он говорил: «Иди сюда,/ Оставь свой край глухой и грешный,/ Оставь Россию навсегда./ Я кровь от рук твоих отмою,/ Из сердца выну черный стыд,/ Я новым именем покрою/ Боль поражений и обид»./ Но равнодушно и спокойно/ Руками я замкнула слух,/ Чтоб этой речью недостойной/ Не осквернился скорбный дух». В советское время это стихотворение печаталось без первых четверостиший; тем самым цензоры исказили смысл стихотворения, сделав его из трагического нравоучительным, что никогда не было свойственно поэзии Ахматовой.

Печать патриарха Филарета. 1628 г.

В последний предреволюционный год Русская Церковь и все российское общество находились в состоянии растерянности. Уже говорилось выше, какую роль в этом играл Распутин и его компания во главе с императрицей; но дело, конечно, было не в этом. До отречения Николая II Церковь тщетно пыталась удержать самодержавие от падения. При Временном правительстве ничто не мешало созвать давно задуманный поместный собор Русской православной Церкви, чему с 1905 г. всячески противился Николай II, опасавшийся серьезных перемен в религиозной политике. Собор был открыт 15 августа 1917 г. в Успенском соборе Кремля, но незадолго до этого как правительство, так и духовенство провели ряд мероприятий, касавшихся церковных дел. В июле Временное правительство отменило должность обер-прокурора, а вместо него учредило министерство исповеданий с отделением для иноверцев, возглавлять которое назначили Карташова. В Государственной Думе еще до 1917 г. оппозиция защищала идею отделения Церкви от государства, отделение школы от Церкви и полной свободы совести вплоть до признания законным внеисповедного состояния. В июле Временное правительство издало закон, в котором декларировалась неограниченная религиозная свобода; за духовенством было оставлены лишь регистрация рождений и освящение браков. Следующий закон передал в ведомство министерства народного просвещения церковно-приходские школы. В течение июля в Бизюковском монастыре на Херсонщине проходила работа пятого миссионерского съезда. Прежде всего, съезд занялся важной проблемой организации борьбы с «небывалой пропагандой сектантства»; от государства Церковь никакой поддержки в этом деле получить не могла. Поддерживая лозунг о войне до победного конца, съезд предложил создать в армии особые братства ревнителей православной веры, для чего следует «пополнить ряды военного духовенства наиболее работоспособными лицами». В резолюции съезда подчеркивалось, что для борьбы с «оскудением» веры среди молодежи полезно организовать союзы родителей, которых необходимо убедить заняться внешкольным религиозным воспитанием детей, следует создавать «союзы учащейся христианской молодежи и детей». Проповедь против неверия должна вестись не только в церквах и школах, но и на площадях, улицах, в частных домах.

Первые дни работы поместного собора имели по большей части политическую окраску; это было естественно в создавшейся тревожной обстановке. «От собора ждут содействия в устройстве государственной жизни», – заявил московский митрополит Тихон. Об этом же много говорили от имени разлагающейся армии присутствовавшие на соборе генералы и офицеры. Политикой отчасти было окрашено и обсуждение проблемы восстановления патриаршества в России. Соответствующее предложение комиссия собора приняла далеко не единодушно; оно вызвало ожесточенные прения в среде священнослужителей. Необходимость в патриархе объяснялась тем, что «государство ныне хочет быть внеконфессиональным, открыто разрывая свой союз с Церковью, поэтому Церковь должна стать воинствующей и иметь духовного вождя». Противники введения патриаршества говорили, что после падения самодержавия патриаршество потеряло смысл; в демократическом государстве оно ни к чему. Разумным аргументом против введения патриаршества стала боязнь церковного разделения. Одновременно с Октябрьской революцией под грохот боев 28 октября 1917 г. поместный собор вынес постановление о восстановлении в России патриаршества. Документ выглядел так: «1. В православной российской Церкви высшая власть – законодательная, административная, судебная и контролирующая – принадлежит поместному собору, периодически созываемому, в составе епископов, клириков и мирян. 2. Восстанавливается патриаршество, и церковное управление возглавляется патриархом. 3. Патриарх является первым среди равных ему епископов. 4. Патриарх вместе с органами церковного управления подотчетен собору». Через неделю должны были состояться выборы патриарха. В отличие от предыдущих поместных соборов на соборе 1917–1918 гг. преобладали миряне и пресвитеры, в то время как от епископата присутствовало только 80 архиереев. Среди участников собора было необычно мало монахов – 20 человек, половину из которых составляли преподаватели духовных учебных заведений. Широкое представительство мирян и пресвитеров можно объяснить либеральными и демократическими веяниями в государстве, затронувшими отчасти жизнь церковную. С самого начала работы собор стал мишенью для журналистов из левого лагеря; епископат обвинялся в монархических пристрастиях; а архиепископов харьковского Антония и новгородского Арсения прямо называли черносотенцами. На соборе возник серьезный вопрос об отношении Церкви к предстоящим выборам в Учредительное собрание. По поводу участия Церкви в предвыборной агитации мнения разделились. В конце концов возобладал средний путь, предложенный князем Е. Трубецким: «Обратиться с воззванием к народу, не опираясь ни на какую политическую партию, и определенно сказать, что следует избирать людей, преданных родине и Церкви». Соответствующее послание ко всероссийской пастве было составлено и утверждено.