Вейская империя (Том 1-5) - Юлия Латынина

- Что вы! Считайте это даром нашей признательности!

- Пустяки, - отвечал Андарз, - честь не позволяет мне брать деньги за то, что я не смог сделать. Берите и владейте.

От Андарза Нан выехал на заставу Зеленых Ветвей, где два месяца назад разбойники ограбили секретаря Иммани и отняли у него червонное письмо, если, конечно, его ограбили.

Через четыре часа быстрой езды Нан прибыл на место. С правой стороны императорского тракта простирались виноградники, усеянные крестьянами, с левой сверкала река. Ленивые коровы, зайдя в воду по брюхо, отмахивались хвостами от слепней, и чуть поодаль, как мелкий сор на воде, виднелись рыбацкие лодки. По пыльной дороге шел сборщик налогов, волоча за собой козу. За полуразрушенной часовней дорога свернула вправо. С поросшего деревьями холма Нан увидел маленький городок, окруженные восьмиугольной стеной, и множество домиков с зелеными флагами снаружи стены. Это все были постоялые дворы, - неподалеку находился храм Золотого Художника Ияри, и паломники проводили ночь в постоялых дворах, чтобы с первыми лучами солнца отправиться к храму.

Ияри жил во времена первой династии и был не просто художником, а волшебником, и рисовал чудовищ. Все эти чудовища когда-то существовали, но были превращены им в рисунки. А если бы их не превратили в рисунки, то они по-прежнему бы ели людей. С холма храма не было видно.

Местный чиновник был рад угодить начальнику из столицы. Он казался немного смущен и встревожен его появлением. Дело в том, что, когда ограбленный Иммани, в одном травяном плаще, прибежал вечером во двор управы, и стал дергать за веревку для жалоб, чиновник ужинал с девицами. Он выглянул в окно, решил, что это какой-то крестьянин, и велел посадить его в тюрьму за нарушение покоя во время вечерних церемоний. Наутро жалобщик оказался секретарем императорского наставника, и судья валялся перед ним на полу и вообще пережил множество неприятных страхов.

Нан застал местного чиновника в кабинете с кувшином вина. Чиновник походил на помесь щуки и карася, как это часто бывало с мелкими пожилыми чиновниками. Звали его Одон. На стене кабинета красовалось темное квадратное пятно: Нан догадался, что в это месте висел портрет Руша или другого казненного. Одон снял старый портрет, но не знал, какой новый следует вешать.

Одон занавесил кувшин вина тряпочкой, отдал кое-какие распоряжения, и отправился вместе со столичным чиновником на место происшествия. Козий Лес начинался сразу за городскими воротами. Дорога была старая-старая, а лессовые почвы такие мягкие, что колея ушла глубоко в землю, так что голова коня Нана находилась ниже обочины, а голова самого Нана - выше. Отвесные края дороги были опутаны плющом и повиликой, высоко вверху шумела листва и оглушительно кричали птицы, - это было действительно опасное место, потому что путники на дороге не могли разглядеть злоумышленника вверху.

- И много ли разбойников напало на Иммани?

- Ба, - сказал Одон, - когда мы его выпустили утром, их было трое, к полудню их стало семь, и вечером - десять. Бьюсь об заклад, хозяину он рассказал, что бился с целым войском.

Тут они наконец подъехали к месту происшествия, и Одон показал на дуб, нависающий над дорогой.

- На самом деле, - сказал он, - разбойник был всего один. Он сидел на развилке этого дуба не меньше часа, а потом прыгнул сзади на лошадь Иммани и стал душить всадника. Иммани даже его не видел. Судя по следам, которые он оставил в грязи, это был очень большой и сильный человек. Потом он снял с секретаря дорожную одежду и, видимо, тут же в нее переоделся, а свой травяной плащ оставил на дороге.

- Почему вы считаете, что он прыгнул именно с дуба?

- Преступник ел дынные семечки и заплевал семечками дуб и дорогу. Если бы он стоял на дороге или над обочиной, он бы вряд ли заплевал дуб, а? Также понятно, что он ел семечки не после разбоя, а до. Когда человек сидит, ждет чего-то и нервничает, и имеет в кармане семечки, - он обязательно станет их есть. Я собрал все семечки с дуба и с дороги, и набралось около осьмушки. После этого я реквизировал семь осьмушек семечек и раздал их моим стражникам, имеющим эту привычку, и ни один из них не справился с этой задачей меньше, чем за час.

- Мы едем по этой дороге не больше часа, - сказал Нан, - и нам дважды встречались люди. - Проходили ли другие путники под деревом, в то время как на нем сидел разбойник? Видели ли они семечки на земле?

Чиновник вздохнул.

- Я и сам задался этим вопросом. Я расклеил объявления, призывавшие тех, кто проходил в этот день по дороге, к даче показаний. Но ни один из проезжих не явился, не желая связывать с управой. Зато я получил целую кучу доносов от разных соседей, а одна баба даже надиктовала, что не знает, ходила ли ее соседка по этой дороге или нет, но что эта соседка, когда стирает белье, вечно выливает воду со щелоком в чужой сад.

- А плащ, который оставил разбойник? - спросил Нан.

- Плащ сохранили, но только по нему ничего не установишь. Это обычный крестьянский плащ, такие плетут по всей провинции.

Одон задумался и добавил:

- Это все паломники Золотого Иери. Черт знает что за народ.

Нан кивнул. Паломники, по его опыту, были странный народ: редко-редко это были степенные люди, а чаще мошенники и бродяги, которые стекались к храму, чтобы замолить свои грехи, а деньги в пути добывали новыми преступлениями.

- Что, - сказал Нан, - больше стали грабить за последнее время?

- Именно, - особенно с тех пор, как...

Одон запнулся, не зная, как сказать незнакомому чиновнику: "с тех пор, как Нарай житья не дает людям", или "с тех пор, как советник Нарай выгнал негодяев из теплых гнезд".

- С тех пор, как воры, выгнанные господином Нараем из лавок, перебрались на большую дорогу, - сказал Нан.

Чиновник вздохнул с облегчением и немедленно согласился.

Нан спешился и облазил место происшествия, влез на отвесный склон дороги, забрался на дуб. Да, это было подходящее место для нападения на Иммани, и если учесть, что преступник час просидел на дереве и пропустил множество людей, то он явно поджидал определенного человека. Если, конечно, этот преступник был. Если Иммани не сам влез на дуб, высыпал семечки, повалялся по дороге и потом, переодевшись в травяной плащ, побежал к управе. Только куда он тогда дел лошадь с сумками? Нан вспомнил зеленые флаги постоялых дворов.

На дороге, между тем, чиновник обдумывал замечание Нана. Нан слез вниз, и чиновники поехали обратно. На выезде из леса чиновник наконец решился:

- По правде говоря, - сказал он, - тут дело нечисто. Признаться, если бы я не посадил этого секретаря на ночь в клетку, я бы повел расследование совсем по-другому. Подумайте сами - человек едет с такими подарками и отсылает от себя всех слуг. А на границе области этот Иммани отказался от вооруженного эскорта!