Владимир Высоцкий: козырь в тайной войне - Федор Раззаков

Отметим, что Леонидов уезжал не в Израиль, а в США, что было весьма симптоматично. Если почти три года еврейской эмиграции из СССР она в основном двигалась в сторону Земли обетованной (всего из страны за это время уехало почти 90 тысяч человек), то после войны Судного дня ситуация изменилась — ехать в Израиль стало страшно, и поэтому евреи потянулись кто куда: кто в Европу, кто в Америку. Тогда даже термин такой появился — прямики, то есть прямо в США. Кроме этого, многие советские евреи оказались разочарованы Израилем. По этому поводу чуть позже некая Э. Сотникова заметит:

«В среде московской и ленинградской интеллигенции сложилось твердое представление об Израиле как о закрытом, духовно бедном обществе, замкнутом на свои узко национальные проблемы и подчиняющем культуру сегодняшним идеологическим интересам… В лучшем случае… культурная провинция, в худшем… еще одно тоталитарное государство, разве что без карательного аппарата».

Как мы помним, Высоцкий также оказался разочарован Израилем, который год назад он назвал «мизерным уголком, раздутым до величия». Сам он, как уже говорилось, никуда уезжать из СССР не собирался, прекрасно понимая, что на чужбине ему не прижиться. Впрочем, чужбину он пока особенно и не видел: разве что Западный Берлин и Францию. Однако уже успел окрестить столицу последней — Париж — «провинцией вроде Тулы».

30 октября состоялся концерт Высоцкого в московском Центральном статистическом управлении (ЦСУ).

2 ноября он был занят в спектакле «Десять дней, которые потрясли мир». В нем же он играет и в праздничный день 7 ноября.

10 ноября Высоцкий дает концерт в Мосстрое-9.

В середине месяца он отправляется с короткими гастролями в Киев — в пятый раз за последний год. Своеобразный рекорд! 14-го он дает концерт в Гипросельстройпродукции, на следующий день сценой для него стал актовый зал учреждения с не менее длинной аббревиатурой — Укргеобурнефтьразведка. Судя по всему, зарабатывает там неплохие деньги, поскольку обе организации — конторы солидные и имеют неплохие дивиденды со своих прибылей. На них, собственно, и заказывают из Москвы разных артистов (как сегодняшние олигархи заказывают на свои «корпоративы» Филиппов Киркоровых и Элтонов Джонов, правда, эти «соловьи» обходятся значительно дороже: например, в марте 2009-го получасовой концерт Э. Джона на дне рождения жены одного олигарха обошелся устроителям в 1,5 млн долларов). Как говорится, куда там Высоцкому…

Но вернемся в год 73-й.

17 ноября Высоцкий уже в Москве — играет в спектакле «Жизнь Галилея». 19-го он занят в «Гамлете».

21 ноября дает концерт в столичном институте имени Семашко.

27 ноября вновь облачается в одежды принца датского на сцене «Таганки». То же самое он делает 3 и 10 декабря.

В тот же день, 10-го, на широкий экран выходит фильм Иосифа Хейфица «Плохой хороший человек», где наш герой играл роль зоолога фон Корена.

12 декабря Высоцкий выступает с концертом в столичном Госкомитете по науке и технике, 24-го дает сразу два концерта: в ЦНИИпроектстальконструкций и в издательстве «Мысль». Одним из организаторов его концертов в то время была Виктория Гора. Она вспоминает:

«За концерт Володя брал 150 рублей, такую ставку назначил сразу же. По сравнению, скажем, с Клячкиным Женей, который брал 50 рублей, 150 выглядели внушительной суммой…

Вот еще что любопытно: Высоцкий никого из своих друзей не приглашал на концерты! Единственный раз привел Севу Абдулова в Институт машиноведения и очень был внимателен к нему…

Теперь расскажу о выступлении в Черемушках, в каком-то закрытом институте, по-моему, в декабре 1973 года. Я впервые поехала на концерт не одна, со мной были мой будущий супруг Саша и его товарищ. Подъехали к театру. Помню, Володя еще опоздал минут на пять, потом уселись в «Рено» — ребята сзади, я, как всегда, на переднем сиденье. Удивлению Сашиного товарища не было предела: «Я ехал с Высоцким! Никто не поверит, вы подтвердите, если что!..» И получилось так, что Владимир Семенович решил проявить мужские качества. Видимо, он почувствовал привязанность Саши ко мне — и сделался максимум галантности, наговорил массу комплиментов, был очень внимателен, поцеловал в щечку. Надо сказать, Володя не переносил конкуренции мужской в присутствии женщины. После выступления мы поехали в ресторан «Черемушки». На концерте Володе подарили большой букет розовых гвоздик, которые он вручил мне возле ресторана, что случалось очень и очень редко. Так вот, посидели в ресторане, приятель непрерывно восторгался, а Саша молчал. Гвоздики я поставила на столе в вазочку. А потом, уже возле дома, почувствовала, что чего-то не хватает: забыла цветы! «Ой, как жаль, оставила гвоздики!» — «Ну и хорошо!» — ответил мой будущий муж…»

В эти же декабрьские дни Высоцкому поступает лестное предложение от кинорежиссера Михаила Швейцера, который на «Мосфильме» готовится к съемкам фильма «Бегство мистера Мак-Кинли». Работа над ним началась еще в начале года, но спустя несколько месяцев была приостановлена по творческим причинам — режиссер никак не мог поймать нужную интонацию. К тому же у него не было на примете ни одного достойного актера, кто мог бы сыграть роль певца-хиппи Билла Сиггера. Проблема была столь серьезной, что у Швейцера даже возникала мысль пригласить на эту роль «варяга» — американского борца за мир Дина Рида, который к тому времени был уже очень популярен в СССР. Как вдруг жена режиссера сценарист Софья Милькина вспомнила о Владимире Высоцком, с которым они познакомились летом 67-го в Одессе. Далее приведу ее собственный рассказ:

«Я позвонила Высоцкому, сказала: „Владимир Семенович, Володя, мы хотим дать тебе посмотреть сценарий; прочти, выскажи свое мнение и скажи, не хотелось бы тебе заняться теми балладами, которые там есть. Он сказал: „Давайте“. И где-то в коридоре «Мосфильма“ я передала ему этот сценарий. Кроме сценария, у нас не было ничего, и я сказала, что время терпит и высказать свое мнение он сможет, когда ему того захочется. Это было в пятницу.

В следующий четверг он позвонил нам домой и сказал: «Я прочел сценарий, мне очень нравится, я возьмусь за эту работу. Я бы хотел встретиться и поговорить». Я предложила встретиться у нас дома. Он сказал: «Хорошо, я приду с гитарой. В воскресенье».

И он пришел в воскресенье. Он пришел в такой коротенькой черной куртке, в этих обтянутых своих джинсах, с гитарой на такой тесемочке… Он очень сильно волновался. Вообще у него было какое-то преувеличенно серьезное отношение к «авторитетам». Он умел приносить уважение к художнику, к творческой личности…