Туманная техномагия (СИ) - Erlicon

Вот только терять время она категорически не хотела, да и в спущенных к ней приказах чётко были обозначены необходимые сроки. Но она была готова побежать просто по волнам, если бы это могло ускорить процесс. Но как тогда тащить за собой «подарок» для Бискайн? Полёт на мётлах… всё тот же вопрос с «подарком» — сбежать не сможет, но и удержать его будет существенно труднее, да и ей надо будет какое-то время сохранять неподвижность и полностью сосредоточиться на процессе раскрытия врат, чего делать на неудобных мётлах несколько затруднительно.

Поэтому она, смирив гордость крейсера Тумана — просто крайняя необходимость, точка — ступила на палубу этого… этого… корыта. И тут же заняла место в носу, лишь бы не оглядываться назад и не видеть происходящее сзади. К тому же ей так легче было представлять, что это она лично, своей носовой оконечностью, рассекает водную гладь вечно хмурого Северного моря. Ядро туманницы, снова размещённое внутри аватары, было готово чуть ли не петь от предвкушения воссоединения с флотом. Скоро, уже скоро.

Ну был и третий пассажир, который ссутулился по-середине посудины, кутаясь в дорогой шерстяной плащ, стараясь тем самым укрыться от холодных солёных брызг, которые влажной пылью орошали палубу при прохождении слегка пенящихся гребней морских волн, ведь несмотря на стоявшее лето, вода моря была для людей весьма прохладна, если не сказать — холодна.

***

— А-а-апчхи-и!

— Будьте здоровы, — автоматически выдала туманница на очередной чих Дамблдора.

Пижонский дорогой шерстяной плащ экс-директора за пару прошедших часов почти насквозь пропитался водяной пылью и теперь вместо согревания и защиты своего хозяина, выполнял едва ли не обратную функцию. Туманница могла бы легко оградить Альбуса защитным тепловым барьером, но тот, видимо потакая своей гордыне, молчал и ничего не просил, а ей не больно-то и хотелось суетиться. Окончательно простыть пассажир не успеет, а потом ему будет уже всё равно.

— Долго ещё? — сварливо поинтересовался сильно сдавший за прошедшие полгода старик, не соизволив ответить, пусть такой же дежурной, но полагавшейся благодарностью. — Везёт же вам… молодость. Не понимаете вы своего счастья… — начал он очередной круг бурчания в спину.

Лишившись не только магической подпитки от Хогвартса, но и доступа к энергии Сети, организм Дамблдора резко стал догонять и даже обгонять прожитые годы. Если в случае с Аргусом произошло омоложение и укрепление организма, то вот у Альбуса процесс «старения» сильно ускорился. Фактически произошла этакая рокировка. Филч прямо на глазах расцвёл, набрался уверенности, спокойствия, перестав брызгать завистливой желчью на всех вокруг по малейшему поводу. То вот Дамблдор, наоборот — из степенного, мудрого, величественного, сильного, глядящего на всех с высот своего положения наставника, превратился в вечно недовольного, брюзгливого старика, правда, всеми силами пытавшегося сохранить внешний лоск за счёт дорогих одежд, благо его материальное состояние, накопленное за годы жизни, позволяло ему делать это без особых проблем. Вот только для магов внешний лоск и условное богатство было малозначимо без подтверждения оных силой магии. Ведь раньше тот же Дамблдор мог прийти куда угодно и к кому угодно, пусть и не в лохмотьях, но, скажем так — рядовой одежде — и ему бы никто и слова не сказал — ибо Великий Волшебник, имеет право. То вот сейчас…

— Ещё примерно пятьдесят миль прямо по курсу. Часа за два, если не ухудшится погода, должны добраться — ответила она бесстрастным тоном на заданный вопрос. — Мистер Дамблдор, а что вы будете делать, когда Бискайн вернёт вам способность колдовать?

***

Уговорить директора на это путешествие удалось без особого труда, ведь даже мадам Боунс, после нескольких минут общения с экс-директором, когда тот с ходу начал пытаться всех ворчливо поучать в своей излюбленной манере, резко поменяла своё мнение насчёт этичности планировавшегося действия. Правда, непонятно с какого перепугу, Дамблдор было начал требовать, чтобы «личный медик» Кливленд, эта некая Бискайн, сама прибыла к нему в Хогвартс — мол, ему будет сложно и некомфортно перенести такое путешествие, и вообще… не царское это дело. На что Астория категорично заявила, что абсолютно не навязывается. К тому же мистер Дамблдор, что бы он там о себе ни думал, не настолько важная персона, чтобы бегать за ним, упрашивая подлечиться. Если ему надо, то пусть соизволит сам пошевелиться. Нет — значит, нет. Да и не факт, что Астория после встречи с родственниками немедленно не отправится с ними домой, и тогда ему придётся ждать, пока «яд», впрыснутый д’Олонэ не рассосётся сам собой со временем, а доживёт ли мистер Дамблдор до этого светлого момента или нет… Согласитесь — это не её проблемы. На это Дамблдору возразить было нечего, и он бурча о непочтительности к его многочисленным заслугам и возрасту, вынужденно, и с видом гордого птица-пингвина, дал своё высочайшее согласие на путешествие.

— Мистер Дамблдор, вы несправедливы! Все присутствующие в полной мере оценивают ваши многочисленные заслуги перед миром Магии, и именно поэтому, вам и только вам предложено составить мне компанию.

Мадам Боунс на этой фразе возмущённо вскинулась, а затем, видимо, вспомнив услышанное в свой адрес десяток минут назад, просто отвернулась, отойдя к окну кабинета полюбоваться видами.

У министра опыт лицедейства был отточен куда как серьёзнее, и он весьма профессионально изобразил скрытое недовольство принятым решением, под внешней маской заботливого участия, чем только сильнее убедил Дамблдора в «правильности» принятого решения. Астория даже восхитилась таким умениям — это ей было достаточно легко изображать на лице любую эмоцию, а вот людям… сразу видно годы ежедневной практики.

Единственному, кому было пофиг на происходящее из присутствующих, так это Филчу. Тот, с видом, свидетельствующим — «жизнь удалась» — спокойно пил чай, закусывая сдобной булочкой, чем только вызывал лютый бессильный скрип зубами у бывшего хозяина этого кабинета.

— Чаю, мистер Дамблдор? — наконец-то «заметил» Аргус один из пламенных взглядов Альбуса. — Лимонных долек нет, но зато чай в Хогвартс сейчас поставляют просто великолепный.

Странный он — отказался с таким видом, будто ему вместо чая предложили выпить чашку яда.

***

— А она точно справится?

— Не сомневайтесь! От Биски больным ещё никто не уходил, и ни разу не жаловался на качество услуг. Чтобы вам было понятнее: мадам Помфри, со своей увлечённостью колдомедициной — это Бискайн на минималках. Мне кажется, она знает о внутренних процессах людей всё и ещё немножко сверху. Если с человеком ещё что-то можно сделать, то будьте уверены — Биска это сделает, — на голубом глазу сообщила абсолютную правду Астория. — Другое дело, что в процессе вашего общения она наверняка вам позадаёт различные вопросы по правилам магических построений, коих у неё накопилось превеликое множество. А её любопытство, уверяю вас, очень велико. Однако, думаю, вам будет несложно на них ответить. Так что, в качестве благодарности — раз мы не берём с вас денег — попробуйте освежить свои знания о магии в памяти. И всё-таки ответьте на мой вопрос: что вы будет делать после?

О, да… у Дамблдора было что сказать… Досталось всем. И министру. И Филчу. И… да проще сказать, кому не досталось. Эм-м-м… никому? Досталось даже Астории, которая совсем не желает прислушиваться к своему мудрому наставнику.

Те — бросили. Те — подсидели. Те — предали. Те — переметнулись. А тем — наплевать. Ну а те, гады — всегда мечтали всадить аваду в спину, только маскировались очень хорошо. Жаль, что законы в Британии очень мягкие и нельзя проводить проверки подозрительных персон веритасерумом просто по желанию. Видите ли — нужна только санкция Визенгамота, где и сидит половина тех самых подозрительных.

Но ничего. Свет всегда победит, ибо по другому и быть не может. Возможно, случившееся с ним даже к лучшему, ибо это обнажило ему всю скрытую гниль, поразившую большинство магов Британии. Будучи по уши занят делами Хогвартса, он невольно выпустил из рук бразды правления, понадеявшись на достоинство, честь и благородство людей, что позволило снова прорасти ранее выполотым росткам тьмы в их душах, и которые надлежит снова выкорчевать со всей энергичностью и бескомпромиссностью, дабы люди не заплутали более на пути к всеобщему благу.