Маг. Школа жизни - Александр Купреев

Сделать я ничего не мог — сначала пытался держаться за прутья, но несколько раз упавшая на мои пальцы клетка, вероятно переломав их мне, полностью разучила за что-то хвататься.

Я не знаю, сколько это продолжалось, может быть, час, может быть десять минут — мое тело превратилось в окровавленный кусок мяса. У меня болело все! И тут пришло счастливое избавление — сознание покинуло меня.

Пришел в себя лежа на каменном полу в луже собственной крови. Ни на одной части тела не осталось ни одного целого клочка кожи. Рядом стояла Илария и не скрывая ненависти смотрела на меня.

— Очнулся? Ты заставил меня ждать! Впрочем, для меня ожидание было приятным!

Вот теперь совсем другое дело, — оглядела меня пристально, — кровь почти не чувствуется, можно и заканчивать… Ой, чуть главное не забыла: — Так вот. Будь ты проклят!

Резко подняла свой меч, размахиваясь для удара и вдруг как-то неестественно замерла и пошатнулась… из её груди на несколько сантиметров высунулся огненный кончик моего кинжала.

Меч звякнув упал у неё за спиной, она потянулась ко мне, как будто хотела задушить меня… и в этот момент с её кисти соскользнула знакомая золотая цепочка, в воздухе обращаясь в пепел. Но это заметил не только я.

За секунду началось преображение: на её коже проступила чешуя, шея стала вытягиваться… она покачнулась…

И тут я увидел её глаза… в них отражалась БЛАГОДАРНОСТЬ мне! Она была счастлива умирая! Потом взгляд замутился и она с грохотом, как столб упала на меня. Торчащий кончик родного лезвия легко распорол мою грудь, и я непроизвольно скосив глаза, смотрел на то, как черная, густая как нефть кровь драконы потекла, растекаясь по мне и впитываясь в меня как в губку.

Обожгло как огнем, показалось, что сердце встало, и я моментально вырубился.

Пришел в себя от боли, которая чуть сразу же не отправила меня обратно в отключку. Она была жуткая, дикая, причем болело все! Я весь представлял собой клубок оголенных нервов.

Резко выкинуло из забытья и тут же погрузило в пучину боли. Казалось, что это невозможно, но болела буквально каждая клеточка моего тела.

Чуть сильнее на общем фоне страдающего организма, отозвалась боль во рту и в пальцах. Как и когда поломал руки, я помнил, а вот что с зубами?

Удаляли молотком и без наркоза, пока я был без сознания? Или просто случайно обломал во время болтания в клетке? А может, и сам их раздавил от невыносимой боли…

С трудом открыл глаза — слёзы, текущие от невыносимой боли, размочили засохшую на ресницах кровь, — немного удивился:

— Я находился в лесу, в самом центре поляны, которую освещало с полсотни горящих факелов! Я сам висел приподнятый над уровнем земли на пару метров. Это пространство окружали столетние деревья, своими кронами теряющиеся в темноте ночи. Медленно повернул голову осматриваясь, очередной раз, скрипнув от боли. Скорее равнодушно отметил — привязан, а может даже и прибит к огромному деревянному кресту, распятый в самой наиклассической манере. Впрочем, даже не удивился этому, — мне было настолько все равно.

Оглядел поляну: напротив меня, в резном мягком кресле сидит какой-то старик в халате…

Вот он поднял на меня глаза: — О, сам Амодей приперся. Но как-то за последние несколько дней, внешне он заметно сдал. Хотя, нет, это уже не про него. Сейчас выглядит не меньше, что умирает. Правда, до того, высохшего, ему еще очень далеко.

— Очнулся? Спросил он меня на неожиданном и поэтому странном языке.

Хотел ответить, но с удивлением заметил во рту что-то постороннее. Жаль, что сегодня моя роль без слов. А то я много что сказал бы. У меня много чего накопилось. Тем более что, если судить по тому месту, где вишу — терять мне уже как-бы нечего.

Неприятный каркающий голос снова разорвал тишину. Он говорил краткими фразами, после каждой отдыхая:

— Не хотелось бы, чтобы ты ушел из этого мира, не приходя в себя…

— Специально для тебя расстарался!

— Уйдешь по законам своего дурацкого мира, — болезненно хохотнул и закашлялся…

— Как настоящий колдун, на костре!

До меня медленно дошло, — а ведь он говорит на моем русском языке! Пусть слегка непривычном, но таком родном и тут безумно редком! Я его, прекрасно понимаю, но звучит все равно немного необычно. Наверно древнерусский, услужливо подсказало подсознание.

Я молчал, хотя от меня никто никаких ответов и не ждал.

Отпустил голову и глянул вниз — действительно приличная груда бревен тщательно уложена «колодцем» огромным постаментом, даже выше моих колен. Но их наличие скорее обрадовало, чем напугало меня. Все тело не оставляло мне ни одного шанса на то, что смогу жить. Не уверен, что даже мое древо поможет, окажись я вдруг рядом с ним. Мне и так требовалась полная концентрация, чтобы случайно не «уплыть» в отключку. Сейчас я хотел… я молил приближение смерти. Огонек благодарности в момент смерти в глазах Иларии больше не казался мне чем-то необычным. Я уже и не так смогу благодарно глянуть за избавление, но только не этому!

А «этот» не спешил. Ему вдруг стало еще хуже, и он скорчился на своем стуле, и замер на минут десять, растянувшиеся для меня в бесконечные часы пытки. Но вот он пошевелился, с трудом разогнулся и откашлялся. Похоже, что пережил очередной приступ! Весь в поту, с явной бледностью он вперился взглядом:

— Ты оказался на удивление хорошим противником, и я даже рад, что ухожу из жизни, погибая от твоей руки получив хороший удар на поле боя, а не лежа в постели, — помолчал, — Хотя и не совсем честный. Надо же! Нет, этого я точно никак не мог ожидать… мимолетный удар клинка смазанного редким ядом… И все мои планы… Выверенная и изящная конструкция летит ко всем чертям!

Его слова, может быть в иной обстановке и произвели на меня какой-то эффект, но сейчас они только продлевали мои мучения.

Заметив ненависть в моих глазах, он кивнул:

— Да-да, что-то я разоткровенничался не в меру. Все правильно, меньше слов — больше дела! — и щелкнул пальцами.

Все деревянное, что меня окружало, вспыхнуло голубоватым и бездымным пламенем, как облитое бензином. Огонь тут же сжег мне волосы и ресницы, прошелся по коже, глаза помутнели, и я попробовал их прикрыть…

Я находился в самом центре бушующего огня… Я смотрел как пылала моя кожа, осыпаясь пеплом, кровь как из готовящегося бифштекса устремилась, пузырясь к многочисленным ранам и пузырями вытекали из них. Но я совершенно не чувствовал жара — даже больше: боль уходила, тело согревалась как после озноба… я… погружался в полное спокойствие… Нирвану.

Я не понимал, что происходит, да и не задумывался над этим, — но я был счастлив, наверно тем, что, избавляюсь от своих мучений… Именно чувство счастья и тепла плавно наполняло мой организм. Пару раз моргнув, и удалив из глаз что-то мутное и мешающее видеть, я снова уже с любопытством огляделся вокруг — все осталось на своих местах, но стало иным — на обычное зрение сверху мягко наложилось еще и магическое. Хотя, как такое возможно? Я же вроде в ошейнике… или уже нет? Мысли ворочались медленно и лениво.