Дети Метро - Олег Красин

Когда Нина Георгиевна вернулась назад, в их общий кабинет, она победоносно глянула на девушку, не обратившую ровно никакого внимания на свою коллегу. «Сиди, сиди — злорадно подумала Нина Георгиевна, глядя на неё искоса, — недолго осталось. Как только уйдет твой старый воздыхатель, вылетишь за ним следом».

Эта мысль подняла ей настроение и уже более спокойная она вновь уселась на свое рабочее место. Она всегда знала, что в лице Веры встретит поддержку и понимание, а именно товарищеская поддержка ей сейчас так необходима. Потому что если испытывать расстройство и дома, и на работе, то жизнь вообще будет казаться тяжелой, мрачной и ужасной. Она станет просто невыносимой.

Нина Георгиевна перевела взгляд в окно, куда смотрела до прихода Татьяны с улицы. Холодная осень теперь не казалась ей такой уж дождливой и безрадостной.

Глава 15

Прилетев в Заволжск ранним утром, Максим приехал на такси к родителям и сразу, едва успев поздороваться и наскоро перекусить, завалился спать на диване в большой комнате двухкомнатной квартиры.

В самолете он так и не смог толком заснуть — всё ворочался в кресле, иногда отстраняя от себя, сползавшего на плечо к нему Сказкина. Удобное положение найти не удавалось. Он, то откидывал спинку назад, попытался вытянуть ноги, но упирался в кресло впереди сидящего пассажира, то приводил спинку в вертикальное положение и сидел, пока не затекала спина. Так и промаялся до посадки, находясь в легком полузабытье.

Он подумал, что надо было не жалеть денег и в аэропортовском баре, чтобы расслабиться как следует, как Пашка Сказкин. Но, чего не сделал — того не сделал, и ему пришлось пенять только на самого себя.

Проснулся Максим под вечер. Родители уже были дома. Он вышел поужинать и присел с ними за стол, замечая, как за время его отсутствия изменились их лица — постарели, покрылись сетками морщин, волосы тронула седина. Так всегда бывает, если долго не видеть знакомого человека — его лицо значительно меняется. Ветер времени уносит молодость, как заметил бы философ.

Они вели разговор о понятных и близких сердцу вещах: здоровье, которое с годами становилось всё хуже, общих знакомых, городских новостях.

Заволжск нельзя было сравнивать с Москвой, поскольку здесь ничего не менялось годами. И всё же в последнее время, с приходом нового губернатора, начались подвижки: открыли несколько производств и одно из них по сборке немецких легковых автомобилей, запустили завод по изготовлению кабельной продукции. Несколько оживилось жилищное строительство, особенно на левом берегу Волги, где было много места для развивающегося города. По мнению Максима, жить было можно.

Мать опять осторожно коснулась темы женитьбы. Она, оказывается, нашла ему невесту, здесь, в Заволжске.

— Девочка хорошая, — говорила мать, — я семью её знаю, сама она интересная.

— Блондинка или брюнетка? — спросил Максим, настроенный шутливо — он не собирался всерьез обсуждать с матерью такие вопросы, — знаешь, в моде сейчас брюнетки с голубыми глазами.

— Она… — мать на мгновение задумалась, потом внимательно на него посмотрела — ох, сынок, все бы тебе шутить!

— Не вопрос, — поддержал шутку отец, — покрасится басмой и вставит голубые линзы. Или парик наденет. Сейчас не то, что в наши времена — всё можно изменить.

— Не, не уговорите! — Максим рассмеялся, внутренне подивившись их напору, — я вольная птица!

А отец, тоже улыбаясь, перефразировал Пушкина: «Ты вольная птица, пора, брат, пора!»

Этот разговор ничем не закончился. Максиму было понятно волнение родителей за своего единственного сына, однако кого выбирать и с кем жить — это решение он никому не хотел отдавать. Вернувшись в свою комнату, где спал, он обнаружил на чисто убранном столе, одиноко лежавшую фотографию. Это, наверное, была та девушка, о которой говорила мать. Он взял её фото, рассмотрел. Девушка была высокой и стройной, шатенкой.

«Симпатичная! Чем-то похожа на Катю», — равнодушно отметил он, совершенно не заинтересовавшись и отложив фото в сторону.

Ему стало скучно. Здесь, в Заволжске не было друзей, не было привычного окружения, не было того драйва, который так им нравился со Стасом в Москве. Скучная жизнь, скучного провинциального города. Даже напиться было не с кем.

Когда на город опустились сумерки, Максим, накинув легкую ветровку, вышел на улицу прогуляться — родители жили недалеко от центра, и это оказалось удобным. Начало сентября в Заволжске было сухим и теплым. Ветер словно гонял по тротуарам футбольные мячи, пиная сорванные с деревьев желтые листья. Он отрабатывал финты, замысловатые удары и легкие листья взлетали, падали, попадали в сливные решетки и водопроводные трубы, как будто те заменяли футбольные ворота. «Один-ноль, — считал Максим забитые голы, — два-ноль. А почему ноль?» Он осмотрелся, в надежде придумать, кто бы мог забить гол ветру, и где ворота этого воздушного бродяги. Но ничего не придумал и решил, что ветер ведет игру в одни ворота.

Один из листков попал и в Максима, прилепившись к ботинку. «Ага! Вот и мне вкатили гол». Он попробовал увернуться от других, летящих в него виртуальных мячей, но с ветром играть бесполезно — всё равно проиграешь! Он представил себя желтым листиком, которого ветер гонит, как мяч, по улице родного города. Беззаботный, веселый, легкий мяч, катящийся сам по себе, без цели и без мыслей и настроение, овладевшее им в эту минуту, оказалось под стать мячу — такое же легкое и игривое.

Сняв несколько приставших листиков, Завьялов пошел по центральной улице, как и в большинстве региональных столиц, носящей имя Ленина. Никто из знакомых, к его удивлению по дороге не встретился. Вокруг большой прямоугольной площади, в центре которой высился памятник воинам-чапаевцам, он обнаружил несколько открытых кафе и баров. Там было заметно некоторое оживление, и Максим решил заглянуть в первый попавшийся бар.

Окинув взглядом ряд светящихся вывесок над дверьми нескольких заведений, он с иронией подумал, что страсть к иностранным названиям докатилась и до провинции. Большинство баров носили названия известных напитков с добавление русских слов — например, один из баров звался: «White horse вечером». Другой: «Bacardi-бар». Еще один бар назывался в честь героя звездных войн «Дарт Вейдер», а соседний — «Джон Уэйн», что говорило о его хозяине, как о почитателе известного американского короля вестернов.

Немного подумав, Максим решил пойти в бар предводителя темных сил Дарта Вейдера, этого отца-алиментщика, бросившего двух детей: Люка Скайуокера и принцессу Лею.

В полутемном помещении играла ритмичная клубная музыка. Было много народа, выпивающего и веселившегося, отчего в воздухе висел непрекращающийся шум голосов. У барной стойки осталось несколько свободных мест, и Максим уселся на высокий стул, заказал коктейль «Оранжевый оргазм», который был популярен в столице в прошлом году, а в этом только попал в Заволжск.

Он огляделся по сторонам, но знакомых, как и на улице не увидел. Рядом с ним сидели и щебетали две милые девушки, явно увлеченные беседой друг с другом, затем молодые супружеские пары, пьющие пиво. Перед ними уже стояла длинная батарея пустых пивных бутылок.

В полутемном зале Максим не смог рассмотреть, кто сидел за столиками. Там выпивали, шумели, веселились, происходило всё, что обычно происходит в таких барах, посещаемых практически одними и теми же людьми, их завсегдатаями.

Здесь почти все знали друг друга по именам, кто с кем спит, кто от кого ушел. Пары иногда разбивались и тогда, можно было заметить одиноко сидевших молодых людей и девушек, пьющих что-то серьезнее, чем пиво или легкий коктейль. Сотрудники администраций всех уровней, чьи здания расположены по периметру площади, тоже были здесь нередкими птицами, чаще всего заходили по вечерам отметить значимое для них событие или просто оттянуться. Так или иначе, но незнакомцы сюда забредали нечасто, и каждое новое лицо сразу бросалось в глаза.

Вот и Максим, сидя у стойки, уже ощутил на себе любопытные взгляды не только тех девушек, которые были без пары, но и замужние посматривали в его сторону вопросительно. Завести роман здесь, сейчас? Эта мысль привычно мелькнула в его голове, но он вспомнил о Кате. Что с того, что она встречается с другим?

Ему вспомнилось метро, как она сидела, поправляла челку, как она шла к эскалатору, а он не торопясь следовал за ней, словно большая неповоротливая баржа следовала за буксиром. Ему нравилось её лицо, фигура, походка. Это кокетливое покачивание бедрами. Ради такой девушки, пожалуй, можно было пожертвовать свободой и сейчас, будучи за тысячу километров от Москвы, его уже не пугала мысль об утрате своей независимости. И чёрт с ним, с этим мачизмом!

Он глотнул коктейль, ощущая приятную горечь. Было довольно душно. Пусть Катя и была с другим, но он надеялся, что не навсегда. Всё должно случиться в своё время, а сейчас он сидел в баре Заволжска, потягивал коктейль, и ничто не могло испортить его хорошего настроения.