Дом на Сиреневой улице - Автор, пиши еще!

В пустыне разразился шторм. Небо затянуло тучами, загремели раскаты грома, и дождь ревущей тяжелой стеной обрушился на раскаленный песок. Коля слышал, но сказать ничего не мог: он плакал.

Женька, рыба и Батон

Светлана Богданова

Женька ждала мужа к ужину и жарила розовато-оранжевые стейки семги… По квартире вольготно разгуливал стойкий запах жареной рыбы, заглядывал во все углы, шкафы, закоулки и как бы спрашивал: «А все ли домочадцы уловили сей благороднейший аромат? Точно все? Никто не пропустил?»

Кот Батон, прикрыв глаза, осоловело медитировал в стороне, представляя, как лакомый кусочек упадет ему в миску. Не привлекал к себе внимания. Ждал.

Девушка напряженно следила, когда ароматные семговые кусочки дойдут до хрустящей готовности. И тоже ждала.

Женька любила мужа, но не любила семгу. Нет, она любила семгу… в ресторане, например, когда официант приносил ароматное блюдо к столу, а Женька, слегка оттопырив мизинчик, незамысловато ковыряла вилкой в хрустящем рыбном боку. Поливала белым соусом и запивала все это каким-нибудь сухим или полусладким…

Вот такую семгу Женька очень любила. А чтоб жарить у себя на кухне ― нет, не любила. Даже с сухим и полусладким…

К слову сказать, благородная рыба с радостью отвечала Женьке взаимностью.

Здоровенные рыбные шматки зловеще шипели на сковородке и совсем неблагородно плевались жиром и прозрачным соком.

Главной Женькиной задачей на сегодняшний вечер было прожарить рыбу до хрустящей корочки. И все.

У стейков главной задачей было испортить Женьке томность предстоящего вечера с сухим или полусладким. И ни грамма меньше.

Женька следила за состоянием семги. Семга следила за состоянием Женьки и, уловив момент, прицельно стреляла в нее кипящим жиром.

Батон вполглаза следил за обеими и, на всякий случай, держался подальше от линии обстрела.

Внезапно стейки пошли ва-банк и быстро стали превращаться в рыбное, уже кем-то пожеванное месиво. Капризная рыба решила показать свой скверный характер со всех сторон и не хотела покрываться хрустящей корочкой, как изначально задумала Женька.

Батон медленно вдыхал аромат и терпеливо сглатывал слюну. Он пытался любить семгу любой. Даже жирной и уже кем-то пожеванной.

Девушка заметно нервничала и боролась с диким желанием шмякнуть эти жирные шипящие шматки об стену.

Рыба в свою очередь отчаянно сопротивлялась, громко стреляла, цеплялась за сковородку и не хотела переворачиваться. Она мечтала о белом соусе и бокальчике сухого или полусладкого.

Семга вовсю привлекала к себе внимание, брызгала жиром на близлежащее кухонное пространство, постепенно превращаясь из пожеванного месива в тугую ботиночную подошву. Такую же твердую, сухую и безвкусную. «Уж лучше бы месиво» – вдруг подумал Батон и испугался своих мыслей. В отличие от Женькиного мужа кот был староват и жевать подошву ему не хотелось. В таком непотребном виде ее даже крокодил не разгрызет, не то что Батон.

Наконец, Женька отчаялась соревноваться с рыбой. Согласилась, что проиграла в очередной раз, и то, что недавно называлось семгой, благополучно скрылось в недрах мусорного ведра.

Батон на минуточку вышел из медитации… Такого исхода он явно не ожидал.

Но в дикий ужас кота повергло то, что стало происходить дальше.

Женька, не задумываясь, достала из шкафчика пузатую бутыль самогона, фигурно порезала соленые огурчики, выудила из холодильника сырую Батонову мойву. Легким движением руки обваляла ее в муке, поперчила, посолила. И на шкворчащую сковородочку ее, родимую, бросила.

Маленькие и ни разу неблагородные рыбешки обрадовались, зарделись, зарумянились и быстренько покрылись аппетитной хрустящей корочкой. Все, о чем так мечтала Женька. Без пожеванного месива и ботиночной подошвы. И даже без белого соуса…

Батон от такой непростительной наглости быстренько вышел из медитации и с гордым видом пошел гадить в ботинки.

Вечер снова обещал быть томным…

Время любви

Роман Кедр

Самое хреновое – непонятно, что дальше делать. Как эту идею докрутить? Надо, чтобы было и интересно и, в то же время, двигало общественность и чиновников на какие-то решения. Ток-шоу с представителями местной богемы и людьми из народа, острые темы или громкая новость на неделе.

Игнат снова заходил по комнате. Ничего путного в голову не приходило. «Но что-то же надо делать? Неужели так и останешься всю жизнь читать эти тупые новости? Журналистский, наверное, для этого окончил?» – терзали неспокойные мысли.

Он вспомнил последнюю ссору с Лерой. Она тогда сказала, что Игнат полный творческий импотент, и что всё равно у него ничего не выйдет здесь, а уж в столице ему вообще делать нечего.

Столица, столица… Да он никогда и не мечтал покорить столицу. Зачем? Всегда хотелось быть первым, но в своей «деревне». Не то, чтобы он боялся конкуренции, нет. Он всегда шёл вперёд к выбранной цели и достигал её. Так было с местом на главном городском канале, так было со стажировкой в Европе. С Лерой, с этой квартирой. Просто здесь он чувствовал себя дома. Здесь была его родина, его друзья, его работа.

Кстати. Надо на этой неделе внести платёж за ипотеку. Совсем немного осталось. Пять месяцев, и хомут будет сброшен. Спасибо кризису. Нет всё-таки худа без добра.

Несколько лет назад Игнат вложил прилично накопленную сумму в бизнес одного своего приятеля и имел от этого вполне достойные дивиденды. Вместе с зарплатой это позволяло ни в чём себе не отказывать. Отдыхать недельку-другую в год на заграничных морях и даже немного откладывать. Вот за несколько месяцев до свадьбы с Лерой и взял эту квартирку. Любовное гнёздышко, ага.

Молодая жена оказалась чересчур амбициозна и, когда поняла, что Игнат не планирует завоёвывать олимпы федеральных каналов, просто ушла.

Сколько было претензий: «Да ты бы мог! Да посмотри на того, да поучись у этого! Не надоело тебе сидеть в этой дыре?! Я хочу развития, хочу свой дом, свой проект!» Лера тоже работала на телевидении, снимала новостные сюжеты, была одной из авторов программы по стилю и моде. Как он тогда не разглядел в ней этого стремления выделяться и быть первой во всём? В этом, конечно, не было ничего плохого, но когда стало настолько выражено и приобрело оттенки высокомерия… Вот уж действительно – любовь зла.

Его доводы о том, что на всё нужно время, что и здесь можно отлично жить, её нисколько не убеждали. Пообщавшись со своими подругами, она как с цепи срывалась: начинала истерить, хлопать дверьми и строить из себя жертву. Год назад после подобного скандала, в котором он оказался ещё и «импотентом во всех сферах», она собрала вещи и ушла.

Игнат её не останавливал. К этому времени он уже устал от бесконечных споров. Они развелись, и с тех пор жить стало намного проще.

А в этом году грянул кризис. Приятель по-быстрому закрыл бизнес, распродал всё оборудование и вернул вложенные Игнатом деньги, даже с небольшим процентом. Этого