Чалдеронские монахи - Брайан Эллиот

– Наверняка вы установите его очень скоро, – неудачно пошутил телохранитель и деланно засмеялся.

Де Люкка прикурил две сигареты – одну для себя, другую для Джины. Молодые люди углубились в парк. Лунный свет залил серебром листья на деревьях и цветы на клумбах. Под ногами шуршал гравий. Де Люкка и Джина дошли до стены, обозначавшей границу владений мафиози.

Навстречу им в сопровождении ротвейлера вышел кинолог. Пес явно беспокоился, топорщил уши и нервно скулил.

– Я просто ума не приложу, что случилось с собаками, – пожаловался кинолог. – Участок, где мы похоронили убитых, не желает охранять ни одна собака, даже мой Ронко начинает беситься, когда мы приближаемся к этому месту. Он скулит и жмется к ноге.

– Собаки чуют смерть, – безапелляционно заявил де Люкка. – Вот твоя сигарета, Джина. Когда ты ее докуришь, мы повернем обратно к дому.

Кинолог с ротвейлером вернулся на свой пост.

Де Люкка и Джина остановились недалеко от могилы. Массажистка и мужчина с разорванным горлом были зарыты вместе с остальными.

Из жирной, рыхлой земли показалась бледная рука. За ней появилась женская головка, такая же неестественно бледная. В лунном свете на ее шее была отчетливо видна ужасная рана. Рядом с женщиной зашевелилась земля.

Трупы с изуродованными шеями восставали из разрытых могил. Де Люкка и Джина стояли к ним спиной. Де Люкка провозглашал с умным видом какие-то пошлости, девушка весело смеялась в ответ. Где-то завыла собака.

Медленно и беззвучно мертвецы двигались к де Люкка и его любовнице. Джина внезапно увидела через плечо увлеченно говорившего де Люкка сведенное судорогой, ужасное лицо мертвеца. Она истошно закричала. Де Люкка молниеносно обернулся.

Перед ними стояло тело массажистки с оскаленными зубами. Дрожащие пальцы де Люкка потянулись к пистолету, но было поздно. Мертвец, обладающий сверхъестественными силами, притянул его к себе.

Де Люкка дико завопил, и холодные, осклизлые пальцы трупа вцепились в его холеное тело. Острые зубы нашли сонную артерию и прокусили ее.

– Аааххх!

Де Люкка бессильно рухнул на землю, труп массажистки навалился на него и стал жадно плотоядно заглатывать теплую вкусную кровь.

Джина хотела спастись бегством. Но ее схватил мужчина с ужасной раной на шее. Девушка начала царапаться, драться, вырвала у вампира большой клок волос, но бесполезно. Ее звенящий вопль перешел в предсмертный хрип, когда длинные зубы чудовища вонзились в ее тонкую шейку.

К месту происшествия бежали со всех сторон привлеченные криками телохранители. Но они опоздали. Вампиры завершили свой кровавый пир и скрылись, оставив на месте трагедии неподвижные тела де Люкка и его любовницы.

VI

– Вы слышали, Сондра, Бенито Молента и Франческо де Люкка, мои основные соперники, устранены. Скоро я возглавлю преступный мир Италии. Сначала я стану некоронованным королем Италии, а потом и всего мира.

Харвей Сондра грустно взглянул на профессора Салварина. Профессор стоял у двери камеры в белом халате врача. За ним возвышался Степан, постоянно следовавший за своим господином.

– Вы сошли с ума, профессор, – произнес Сондра. – Только свихнувшийся человек может использовать в своих целях это несчастное создание, тем более устранить уязвимые места вампира, сделав его совершенно неуязвимым. Однажды этот демон расправится с вами. Вы заключили сделку с сатаной, Салварин.

Профессор захохотал.

– Ваш низменный дух не понимает, что великие люди идут непроторенными путями. Степан – мой раб, мое создание. О, он умен, очень умен. Он научился за считанные дни тому, на что другим потребовались бы месяцы, если не годы. Он полностью адаптировался в нашем мире. Я снабдил его телом, нечувствительным к огню, дневному свету, кислоте и морской воде. Я обучил его всему необходимому. Я, профессор Салварин, превратил демоническую мумию в монстра, равного которому не существует на всей планете.

Степан отодвинул в сторону профессора и подошел к Сондре.

Бывший епископ дьявольских монахов был одет в голубой строгий костюм и мокасины, на руках его черные кожаные перчатки, верхнюю половину лица закрывали темные очки. Вампир обнажил черные зубы. Харвей отпрянул к стене.

– Стой, Степан, – приказал профессор. – Я знаю, как ты его ненавидишь, но убьешь ты его только по моему приказу. Тино хочет его видеть страдающим и униженным. Мы идем к Стелле Кантон, Сондра. Она должна выбрать: Тино или Степан. Как тебе это нравится?

Покраснев от гнева, Харвей Сондра бросился на профессора, но Степан оттолкнул его. Молодой человек не удержался на ногах и рухнул на нары.

– У меня есть еще новость для тебя, Сондра, – продолжал профессор. – Степан – настоящее сокровище для науки. С тех пор как он стал получать регулярное питание, а его тело перестало зависеть от окружающей среды, он быстро восстанавливает свой организм. Теперь Степан способен вести половую жизнь. Если Стелла и дальше будет отказывать Тино, то отказать Степану она не посмеет.

Это было слишком для Харвея Сондры. Он закрыл лицо руками.

– Степан создал двадцать зомби. Он может их контролировать независимо от разделяющего их расстояния. Представьте себе, какую власть я приобретаю, Сондра. Войско мертвецов на моей стороне! Армия Детей Ночи! Это только вопрос времени, я создам целое подразделение мертвецов. Единственное неудобство, Степан должен высосать очередной жертве до половины всей крови, иначе не получится вампира. Примерно пятьдесят процентов крови жертвы должно пройти через организм Степана.

Харвей Сондра молчал. Он пережил за последние недели слишком много кошмаров. Американец находился в плену у профессора уже четырнадцать дней, и Салварин не лишал себя удовольствия сообщать ему самые чудовищные новости, касающиеся Степана.

Железная дверь захлопнулась. Харвей Сондра снова остался один. Профессор Салварин в сопровождении Степана отправился продолжать нечеловеческие по своей жестокости эксперименты. Харвей разбил в кровь кулаки о бетонную стену, томясь неизвестностью о судьбе Стеллы Кантон.

Бесконечно тянулись часы. Харвея Сондру мучили жуткие галлюцинации. Иногда ему казалось, что он сходит с ума, и лучший выход – размозжить себе череп о бетонные стены камеры. Но в нем еще жила крошечная искра надежды.

Ненависть! Неприкрытая, смертельная ненависть помогала пленнику выжить. Садист Тино не позволил профессору Салварину отдать Харвея Сондру Степану. Он хотел заставить Харвея страдать. Но со страданиями росла ненависть, она становилась безграничной и безмерной.

В замке повернулся ключ. Харвей Сондра опять поднял голову. Было три часа – обед или утро, неизвестно, – в любом случае это было не время для приема пищи. Кто же пришел его мучить: профессор или Тино?