Большой план апокалипсиса. Земля на пороге Конца Света - Ярослав Зуев

2.15. Всё уже украдено до нас…

Историки расходятся в оценках, но, вероятно, можно вести речь о сотне тамплиеров, сожженных в Лотарингии, Марбурге и во Франции. Последним на костер взошел Великий магистр Жак де Моле. Его и приора Нормандии Жоффруа де Шарнэ казнили в Париже на острове Сите (в ту пору — на Еврейском острове) в ночь на 18 марта 1314 г. На зловещей церемонии присутствовал весь королевский двор во главе с Филиппом Красивым. По легенде, озвученной Годфруа Парижским, перед смертью объятый пламенем Великий магистр призвал на суд своих палачей, прокляв губителей ордена, короля, папу и их помощников: «Папа Климент, рыцарь де Ногарэ, король Филипп! Не пройдет и года, как воздастся вам справедливая кара!» Тут снова сплошная мистика, язык не поворачивается назвать дальнейшие события цепочкой совпадений, проклятие-то сбылось, причем мигом, буквально не отходя от кассы. Всего через две недели болезнь (предположительно холера) унесла римского папу Климента V, церковь, где его похоронили, сгорела дотла. За Климентом последовал верный соратник короля канцлер де Ногарэ, по распространенной версии, его отправили на тот свет при помощи пропитанных ядом восковых свечей. Бедняга много трудился по вечерам, нет бы суши жрать под водку, да в сауну с бабами… Спустя еще полгода Филиппа Красивого хватил удар, и он умер, не приходя в сознание. Затем угодил сначала в опалу, а потом и на эшафот всесильный казначей Филиппа Ангерран де Мариньи, повешенный его сыном королем Людовиком Х. Который, в свою очередь, не зажился на этом свете. А поскольку его новорожденный ребенок не протянул и полгода, французская корона перешла к брату Людовика, Филиппу Пуатье. Но и тот не стал долгожителем, скоропостижно скончался, уступив трон младшему сыну Филиппа Карлу, которого, как и отца, тоже прозвали Красивым. Карл, как вы уже догадались, в самом скором времени протянул ноги, и, таким образом, династия Капетингов прервалась. У Филиппа оставался еще один внук, одна беда, он был английским королем. Франция погрузилась в кровавый кошмар Столетней войны.

Куда же девались баснословные богатства тамплиеров, ради которых разгорелся весь сыр-бор? По одним сведениям, их растащили заинтересованные стороны, участвовавшие в процессе светские и церковные власти. После того как папа Климент V специальной буллой «Vox in excelso» (1312) распустил орден, его движимое и недвижимое имущество тащили все, кто только мог. По альтернативной гипотезе, тамплиеры заблаговременно вывезли сокровища, предчувствуя: над головами постепенно сгущаются тучи. Доставили в Ла-Рошель (один из форпостов ордена), а оттуда морем в Шотландию, недаром ведь именно масонство шотландского устава (а масоны не таясь зовут себя наследниками храмовников) сегодня наиболее могущественно и почитаемо. Есть и некоторые основания предполагать, будто золотишко тамплиеров осело в хранилищах итальянских банкиров. Как, бывало, поговаривали предприниматели в буйные девяностые годы ушедшего столетия, товарищ сидит, а доля его живет…

Резонно спросить автора: а с чего это ты так ополчился на тамплиеров, можно подумать, король Филипп, или его ставленник папа Климент, или их кровавый подручный и палач канцлер Ногарэ были хорошими, добрыми людьми, а не такими, на которых приятно смотреть, лишь когда они спят зубами к стенке? Да не ополчался я нисколько. Просто хотел показать, что и как двигало нашей историей, и если уж мы взялись рассмотреть, отчего это именно «деньги правят миром», а не, скажем, любовь, как многим, безусловно, хотелось бы, то от тамплиеров нам никуда не деться. Ведь именно они создали первый в средневековой Европе международный банковский картель. Повторюсь, тамплиеры пали, но не их деньги. Они ведь никуда никогда не деваются, как и энергия, с которой у денег поразительно много общего.

Глава 3. «Золотая сеть» флорентийских ростовщиков

Сломав меч тамплиеров, враги ордена заставили их обратить его в кинжал. Ритуальные мастерки каменщиков в руках тамплиеров стали строить гробницы.

Наши компании ныне ведут своими средствами большую часть европейской торговли и питают почти весь мир.

Флорентийские торгово-ростовщические компании зовут одними из первых в Европе. Трудно сказать, послужило ли толчком к их стремительному взлету легендарное золото павшего под ударами инквизиции ордена тамплиеров, очень похоже, дело было именно так, в любом случае флорентинцам удалось построить финансовую империю, охватывавшую в середине XIV в. весь западный мир. Самой надежной валютой той поры стал флорентийский флорин, а короли и графы внимательно прислушивались к тому, что говорили им члены могущественного Приората, руководившего «итальянскими Афинами», как порой именовали Флоренцию того времени. Флорентинцам, опять же, выпала «сомнительная» честь стать соавторами первого общеевропейского дефолта. По масштабам он, конечно, несопоставим с Великой депрессией конца двадцатых годов минувшего века, но последствия имел те еще — сто лет войны и сотни тысяч жертв.

3.1. Для нас невозможного мало…

Вероятно, хотя бы часть денег, принадлежавших ордену Храма, влилась в могущественную финансовую империю, созданную в том же столетии олигархами Флорентийской банковской республики. Точнее, даже банковской империи, которую член правления торгово-промышленной компании «Filippo d’Amadeo Peruzzi» Маттео Виллани еще в первой половине XIV в., спустя всего двадцать лет после гибели Жака де Моле на костре, охарактеризовал следующими словами: «Наши компании ныне ведут своими средствами большую часть европейской торговли и питают почти весь мир. Англия, Франция, Италия и многие другие, прежде преуспевавшие государства оказались от нас в безнадежной долговой зависимости, и, поскольку их годовых доходов не хватает даже на выплату процентов по займам, они вынуждены предоставлять нашим торговцам и банкирам все новые и новые привилегии. Наши представители взяли под свою руку сбор налогов, таможни и скупку сырья во многих государствах». Можно не сомневаться в искренности итальянского банкира, именно так дела и обстояли. Наряду с другими компаниями Флорентийской республики, созданными семействами Барди, Аччаюоли и Бонаккорзи, синдикат Перуцци занимался тем, что в наше время назвали бы глобализацией. Флорентинцы подыскали другое определение, более симпатичное, «Золотая сеть». Центром паутины из драгметалла стал Новый рынок во Флоренции, своеобразный Уолл-стрит середины XIV столетия. Именно тут билось финансовое сердце Европы, здесь принимались решения, давать или не давать кредиты, объем которых, как утверждал тот же Виллани, «порой превышал стоимость нескольких королевств». Прохождение платежей гарантировал римский папа, деловой партнер и должник флорентинцев, которым ничего не стоило потребовать от понтифика отлучения от церкви того или иного строптивца.

Каким же образом так называемым жирным простолюдинам (popolo grasso), иными словами, представителям трех буржуазных флорентийских сословий, торгового, промышленного и банкирского, удалось добиться столь впечатляющих результатов? Такого влияния, процветания, etc? Главным образом благодаря трем китам, которых они разглядели, приватизировали и заставили работать на себя: английской шерсти, фламандскому сукну и местным итальянским производствам по пошиву одежды. Тема, как любят выражаться отечественные доморощенные бизнесмены, выглядела так. Флорентийские купцы закупали в Англии дешевое давальческое сырье, овечью шерсть, и везли во Фландрию, где производилось грубое сукно. Затем оно экспортировалось в Италию и, переработанное местными артелями, становилось качественными тканями и модной одеждой, пользовавшимися спросом по всей Европе и далеко за ее пределами. Схема заработала как часы, бизнес оказался столь прибыльным, что новая золотая монета — флорин — стала самой надежной валютой в Европе, а во главе Флорентийской республики очутились «денежные мешки», составившие коллективный орган управления — Приорат.

Как и у тамплиеров, со временем деньги пошли к деньгам, а важнейшей статьей дохода стало ростовщичество. То самое, против которого выступал Иисус Христос, призывая давать взаймы, «ничего не ожидая от этого», а за ним и целые поколения римских пап. Последние, правда, не особенно искренне приноравливались к нуждам текущего момента. Тот же папа Климент V, на пару с Филиппом Красивым похоронивший тамплиеров и в самый разгар суда над ними объявивший взимание процентов преступлением, не брезговал якшаться с флорентинцами, отнюдь. И они не только преспокойно открыли свои резиденции в Авиньоне, прямо у него под носом, но и выкупили право на сбор церковной десятины во множестве регионов. Выплачивали папскую долю авансом, а потом преспокойно доили мирян, снимая маржу по высочайшему позволению папской курии. Таким образом, то, что вменялось в вину тамплиерам, сходило с рук флорентийским ростовщикам.