Черный тан - Миллер Лау

— Нет!

Грейс кивнула с несчастным видом.

— Не знаю точно, сколько человек. Может быть, десять… Тристан был уже на ногах и натягивал на себя одежду. Его обычно добродушное лицо помрачнело, черты обострились.

— Когда? — спросил он.

— На рассвете. На восточной рыночной площади.

— Сиды или Великие?

— Не знаю.

— Оставайся здесь, Грейс. Могут возникнуть неприятности. Он взял ее за плечи и заглянул в испуганное лицо.

— Нет, подожди, Тристан. Послушай меня. Тебе одному не справиться. Нужно попросить помощи. В конце концов, возьми с собой несколько воинов. — Казалось, юноша не слышит ее, выражение его лица было совершенно отрешенным. — Послушай, Тристан, пожалуйста, послушай меня! — умоляла она.

— Я слушаю тебя, Грейс, — наконец отозвался он.

— Пообещай мне, что не сделаешь ничего необдуманного. Она встала с того места, где сидела на кровати. Грейс была невысокой девушкой, но все равно смотрела на Тристана сверху вниз.

Обычно его это не беспокоило, он мирился с реальностью, однако в то утро воспринял этот факт как пощечину. У него не было в городе никакой власти, потому что Риган успешно изолировала брата от правления, так что сделать он практически ничего не мог. К сожалению, Тристан был неполноценен и беспомощен.

— Так больше продолжаться не может, Грейс, — пробормотал он.

— Я знаю.

Шел сильный дождь, и на рыночной площади висели десять трупов. Над городом нависла почти осязаемая пелена горя и неверия в то, что произошло. Площадь обезлюдела — то ли из-за погоды, то ли из-за того, что непереносимо было видеть убитых мужчин и женщин. Тристан промок до нитки. Влажная одежда прилипла к замерзшему телу. Он стиснул зубы, чтобы они прекратили стучать, и направил лошадь к виселицам, желая посмотреть на синие, безжизненные лица жертв Риган и Джала.

Восточная площадь была самой отдаленной от центральной части города, где можно построить виселицы, не привлекая особого внимания. Но Риган вряд ли могла надеяться, что ей удастся сохранить экзекуцию в секрете. Большей частью повешенные были Великими, однако в самом конце ряда висели трое молодых сидов. У Тристана вырвалось горестное восклицание, когда в последнем казненном он узнал Марилу. Чья-то милосердная рука закрыла прекрасные серые глаза прядью длинных волос. «Сэр, я вижу, вы добрый и разумный человек», — так сказала девушка. Тристан почти рассмеялся вслух, пораженный горькой иронией ее замечания. На самом деле она имела в виду «вы совершенно бесполезный человек». И, как ни печально, была права…

Холодный ветер нес дождь по пустой площади со звуком, напоминающим чье-то шумное дыхание. Только один Тристан, сидя на своей лошади, смотрел на повешенных. Его слезы были незаметны и, наверное, неуместны. В конце концов он достал кинжал, подъехал к Мариле и опустил ее тело на землю, обрезав веревку. Это была тяжелая работа. Его руки онемели от холода, а нож и веревка были скользкими, но, наконец, тело упало, приняв в грязи совсем не грациозную позу. Тристан на этом не остановился, он перешел к следующему трупу — молодому воину сидов, потом к следующему. К тому времени, когда подошла очередь четвертого повешенного, он уже не чувствовал от холода рук, а душа была полна горя и гнева. Услышав за спиной какие-то звуки, Тристан повернулся и увидел небольшую группу людей, пришедших на площадь, чтобы понаблюдать за странным поведением своего бесполезного тана.

— П-помогите мне, — пробормотал он сквозь слезы. Долгое время никто не двигался. Жители города смотрели на него с любопытством, словно их правитель говорил на незнакомом языке. — Помогите мне, — повторил Тристан.

Опять никто не двинулся с места. Люди жались друг к другу и круглыми от потрясения и жалости глазами смотрели на увечного юношу.

— Вы слышали, что сказал тан Тристан? Помогите ему! Резкий голос Грейс вывел людей из стопора. Девушка приехала на рыночную площадь с тремя воинами, и сейчас они направились ему на помощь. По мере того как один за другим трупы опускали на землю, к виселицам потянулись люди, собираясь в скорбные группы вокруг казненных. До Тристана не сразу дошло, что среди них могут быть родственники повешенных. Громкие рыдания женщины разнеслись над площадью. Тристан сильно наклонился вперед в седле, его сознание помутилось. Он почувствовал, как кто-то накинул ему на плечи одеяло, но, решив, что не пристало в такой момент чувствовать комфорт, юноша стряхнул его с себя.

— Поехали, Тристан, — раздался голос Грейс, и кто-то повел его лошадь с площади.

Он выпрямился.

— Нет, подождите. — Тристан пытался обернуться назад, чтобы увидеть плачущих людей. — Я… я…

— Поехали, сэр.

На этот раз это был мужской голос, и Трис повернулся назад, чтобы посмотреть в лицо воина, который пытался руководить им.

— Мне кажется, нам следует уйти, — твердо повторил мужчина. Тристан бессильно кивнул и позволил увести свою лошадь с площади.

В этот день он ничего не сказал Риган. Не было ничего необычного в том, что они не виделись по нескольку дней, а Тристан не мог заставить себя идти разыскивать сестру. Ближе к вечеру, когда прошел шок от происшедшего, он нашел в себе силы расставить все по своим местам. Тристан и сейчас предпочитал верить, что без влияния Джала все было бы по-другому. Но факт оставался фактом: Риган не способна править. Несчастные были повешены только за то, что осмелились публично пожаловаться на нее или с уважением вспомнить Ибистер. Никто из них не занимал сколько-нибудь заметного положения в обществе, это были обыкновенные жители города. Тристану оставалось признать, что Риган убила четырех сидов: сида-орла и троих повешенных. Так что, вполне возможно, Марила была права, когда говорила об остальных.

Кое-что еще открылось ему тем утром. Тристан увидел это в глазах родственников казненных — он во всех отношениях слаб. Его народ не знал своего тана — или он не знал свой народ? У него не было врагов в Сулис Море. Но в то время как Трис думал, что люди относятся к нему с симпатией, ему было невдомек, что симпатия и уважение — совсем не одно и то же. Короче говоря, Тристану требовалась помощь.

В сумерках из города выехал всадник, направлявшийся в Руаннох Вер, в город леди Уллы, к Друвену и его воинам, к правителям сидов — Текумсеху и Тенксве. Всадник вез письма с мольбой Тристана о помощи, обращенной к правителям как Великих, так и сидов. Уллу он просил передать послание дальше на юг в Дурганту и в Кармал Сью, если там согласятся помочь. Риган должна быть арестована, чтобы предстать перед судом Большого Совета, а Джала необходимо признать опасным для людей и, возможно, казнить, если будет необходимо.