Темный город - Кирилл Запорожан

Хозяин несколько минут рассматривал меня, и все это время его охрана неподвижно стояла на своих местах, никто не проронил ни звука. Даже разговорчивый Толян молча стоял слева от меня, словно связанный невидимыми нитями. Наконец человек в сером костюме налюбовался моей персоной и нарушил затянувшееся молчание.

– Ну, здравствуй, Темный, – проговорил он, одновременно доставая из кармана пачку сигарет.

– Простите, я не узнаю вас в гриме, – я слегка склонил голову набок, хотя прекрасно узнал этого человека. Седой собственной персоной. Его знали даже те, кто не был знаком лично с этим местным авторитетом. Дела Седой проворачивал исключительно серьезные с исключительно серьезными людьми. Хотя бандиты они бандиты и есть, как бы высоко они себя не ставили и как бы хорошо себя не рекламировали.

– Как ты разговариваешь с хозяином? – Толян все же решил проявить себя очень преданным слугой. Он мгновенно оказался передо мной и совершил то, о чем мечтал с момента нашего знакомства – дал мне кулаком под дых.

Ну все! Седой его хозяин, мэр или сам Великий Инквизитор, но этот парень явно заигрался. Я ухватился за трубу, к которой был прикован, подтянулся и двумя ногами двинул Толяну в лицо. Парень перекувыркнулся в воздухе и упал на живот. Неестественный изгиб шеи не оставлял ему ни единого шанса на продолжение карьерного роста в банде Седого.

– Я его предупреждал, – вздохнул справа от меня Виктор и, передав факела двоим охранникам, оттащил за ноги тело своего бывшего напарника в угол комнаты.

– Неплохо, – кивнул Седой, прикуривая от одного из факелов. Он глубоко затянулся и выпустил густую струю дыма к потолку, при этом пристально глядя на меня. Интересно, что будет, если я посмотрю ему в глаза, и он поймет, что не сможет противиться мне. Меня убьют сразу или будут медленно резать на куски?

– Меня зовут Седой, – тем временем хозяин решил поиграть в мою игру. Интересно, почему? – Знаешь, зачем ты здесь?

– Меня больше интересует вопрос «почему?», – ответил я. – Если тебе так хотелось со мной пообщаться, мог бы просто прислать приглашение.

– Например, такое, как тебе прислал Косой?

Я похолодел. Если Седой знает о том, что я говорил с его главным конкурентом и о том, что от меня хотел Косой, то живым мне из подвала не выйти. Что же делать?

– Какой Косой? – наконец решился я. Но, как оказалось, решился неудачно.

– А если будешь включать дурачка, то наш разговор закончится прямо сейчас и весной одним трупом оттает больше. Повторяю вопрос, тебе нужно было такое приглашение?

– Ну, можно было бы и повежливее, – я понял, что у меня только один шанс выйти отсюда и нужно использовать его до конца.

– Так, – Седой выпустил струю дыма через нос. – И на какой сумме вы сошлись?

– А зачем ты интересуешься? Какой смысл тебе со мной разговаривать, если ты знаешь, что я согласился тебя убить?

– Мне интересно, как высоко ценится моя жизнь. К тому же у меня на тебя есть планы.

– У всего города на меня планы, – я пожал плечами, – но только ты приковал меня наручниками к трубе.

– Да, такой я некультурный, – Седой противно рассмеялся. – Но тебе придется ответить на мой вопрос.

– Две тысячи серебром, – я улыбнулся.

– Сколько? Две тысячи серебром? Я разочарован. Не думал, что ты согласишься на столь серьезный поступок как мое убийство за столь малые деньги. Очень жаль, что ты так низко себя ценишь.

– Я не низко ценю себя, я низко ценю тебя.

– Жаль, – повторил Седой. – А почему ты на это согласился?

– Деньги нужны, – выдал я половину правды.

– Ну, теперь они тебе не понадобятся. Зачем мертвым деньги?

– Хочешь убить меня? А как же твои планы?

– Я передумал, – Седой поднялся со стула, – ты тот человек, с которым мне хотелось бы вести дела, но сейчас ты можешь угрожать моей жизни, а я, в отличие от тебя, ценю ее очень высоко.

– Ты пожалеешь об этом, – я дернулся вперед, но наручники впились в запястья, и мне пришлось вернуться на прежнее место. Правда труба задрожала и на пол кое-где посыпалась ржавчина, но я понял, что сломать ее мне не по силам. Все, отбегался. Жаль, только, до Светлого города добраться не успел.

– Виктор, проверь его, – внезапно распорядился Седой, – а то, как бы не вырвался. Потом пойдешь со мной, Алик, Тарас, идите в машину, сейчас выезжаем. Андрей, вы здесь с Колей уберитесь и можете три дня на работу не выходить, заслужили.

Охранники только молча склонили головы. Двое из них тут же поднялись по лестнице, и вышли из подвала. Виктор медленно подошел ко мне. Его руки прошлись по моим ногам, торсу и рукам. Похоже, опыт обыска у него есть, но все же как-то он это неуверенно делал, как будто сам с собой спорил. Когда он проверял наручники его глаза оказались почти на одном уровне с моими, и в них я увидел сожаление.

– Помнишь, что я тебе говорил? – с горечью произнес он. – Почему ты меня не послушал?

В этот момент я почувствовал, как маленький холодный ключик скользнул в мою правую ладонь. Я подавил в себе удивление и ответил:

– А помнишь, что тебе говорил я? Не становись между нами!

– Он чист, хозяин, – Виктор отошел от меня и стал рядом с Седым.

– Хорошо. Что ж прощай, Темный. – Седой развернулся и стал подниматься по лестнице.

А я смотрел ему вслед и видел на его затылке точку, куда я должен был всадить пулю. Сейчас его затылок был как мишень в тире, вот только оружия у меня не было.

Щелчок открывающихся наручников был заглушен хлопком закравшейся двери. Двое оставшихся охранников ничего не заметили, но выполнять приказ своего босса они не спешили. Один из них, кажется Андрей, подошел к одному из стеллажей и, откинув тряпку, вытащил на свет мое оружие. Булаву он оставил себе, а вот нож в чехле он перекинул своему напарнику.

– Ребята, может, договоримся? – я решил потянуть время.

– Не договоримся, – отрезал Николай и покрутил чехол с моим ножом в руках. – Хороший нож, ничего, если я его у тебя позаимствую?

– Зачем? – я состроил удивленную физиономию.

– Чтобы избавить Темный город от твоей персоны.

– Ребята, мой вам совет: уходите отсюда и проведите три дня своих выходных в кругу семьи. А через три дня Седой уже не будет иметь над вами никакой власти.

– Шутник, – Андрей крутанул в руках мою булаву и едва не засадил тяжелым навершием себе в лоб. – Твою мать!

Коля подошел ко мне. Слишком близко подошел, ничего не опасаясь, полностью уверенный в том, что я ничего ему не сделаю. Эх, сколько неплохих, вроде бы, солдат полегло из-за своей беспечности, даже жалко становится.

Мой нож все еще находился в чехле, когда я левой рукой резко сбил руку Николая в сторону, а правую положил на рукоять ножа. Глазные впадины черепа тут же загорелись призрачным огнем, а безгубый рот расплылся в зловещей ухмылке. Бандит не успел даже удивиться, когда оточенное до бритвенной остроты лезвие оставило на его горле тонкий след. В следующее мгновение Николай упал на пол, пытаясь зажать руками рану на горле. Ну-ну, пусть пытается, я то знаю, что это бесполезно.

– Мое предложение в силе, – я снял наручники с запястий и повернулся к Андрею, – ты можешь уйти, если три дня тебя никто не будет видеть.

Видимо мои слова не вдохновили охранника Седого. К тому же его уверенность мгновенно улетучилась, как только он остался один. Но то ли он был слишком предан своему хозяину, то ли был полным идиотом, но приказ Седого он решил исполнить. Поудобнее перехватив булаву, он шагнул вперед.

Надо сказать, что булава Инквизиции была несколько нестандартной. Достигая в длине сорока сантиметров, она весила всего килограмма три, причем центр ее тяжести был не в набалдашнике, а концентрировался в самой рукоятке. При этом сам набалдашник достигал в диаметре пятнадцати сантиметров, хотя я достоверно знал, что полым внутри он не был. Как при таких размерах булава оставалась такой легкой, я не знал, но подозревал, что это один из многих секретов Инквизиции, взявшей на вооружение все самое лучшее.

В общем, неподготовленный человек эти оружием воспользоваться не мог, не говоря уже о том, что каждая булава была заговорена на определенную руку и другим не подчинялась. То есть, как оружие она могла использоваться, но был куда больший шанс получить травму самому, чем травмировать своего противника.

По-видимому, Андрей был слишком шокирован моим освобождением, поскольку только после пятого неудачного удара понял, что оружие его не слушается. Три из этих ударов пришлись в стену, выбив куски бетона, один удар я отвел, легонько оттолкнув булаву с линии удара, а еще одним ударом Андрей едва не раздробил себе колено. Только после этого он опомнился и, отбросив булаву в сторону, достал из-за пояса пистолет.

Черт, как же я раньше не сообразил: у ребят Седого в любом случае есть огнестрельное оружие. И что теперь делать? Я отошел на шаг, все еще держа в правой руке нож. Череп улыбался, но огонь в его глазах немного потускнел. Интересно, что бы это значило?