Охота на Зверя - Ульяна Соболева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отошла к комоду, открыла первый ящик и достала кольцо. Покрутила его в пальцах. Потом подошла к мужу и вложила ему в ладонь.
– Вот твой перстень. Его мне вернули, когда сказали, что ты мертв. Он твой. Забирай, как я и обещала. Ты можешь уйти…никакие силы Ада не заставят тебя остаться, и я не стану. Но это твой дом. Тебя здесь ждали и будут ждать всегда.
А потом судорожно глотнула слезы.
– Но ты мог бы дать нам шанс…маленький шанс.
Посмотрела в синие глаза и задохнулась от этой пустоты. Наверное, в этот момент во мне что-то оборвалось, и я захотела уйти. Уйти отсюда сейчас, чтобы не разрыдаться при нем так унизительно и жалко.
– Прости. Я не могу продолжать говорить сейчас.
***
Слишком искренне, чтобы быть ложью. Да, так бывает. Озарение, что ложь выглядит и слышится абсолютно по-другому. Оно приходит неожиданно, но, как правило, оно никогда не обманывает. Я чувствовал каждое её слово так, как ощущала его она. При этом не понимая, почему они причиняют ей такую боль.
Не знаю, откуда у меня эта способность – осязать чужие эмоции. Возможно, компенсация за десятилетия загубленной памяти? Прислушался к себе и едва не чертыхнулся, понимая, что это лишь отголоски ее чувств. Мне впервые стало жаль, что я не могу быть настолько искренним, как она. Правда, ненадолго. Ладонь обжигал перстень, которого я искал столько лет, и я испытывал некую досаду из-за того, что не было того самого триумфа, который должен был ощущать, надевая его на палец.
Я схватил ее за запястье, удерживая и не позволяя уйти. Улыбнулся, прокручивая перстень на пальце.
– Шахерезада таким образом выпросила у султана жизнь…
Вскинул голову, глядя на неё.
– Но ты права, это МОЙ дом. Я чувствую это. Впервые. И я не хочу уходить. Пока.
Я действительно не хотел покидать это место. Место, в котором надеялся получить ответы. Мне казалось, что они здесь везде: на каждой полке, в каждой комнате, в каждом укрытом мягким снегом дереве великолепного сада, мимо которого мы проходили. И я добуду их все, чего бы мне это ни стоило. А пока настало время, наконец, расслабиться, попробовать наконец это живое искушение, которое бесстыже дразнило меня вот уже несколько часов.
Притянул ее к себе и коснулся губами бешено бьющейся жилки на шее.
– Не волнуйся. У меня есть идея получше, чем разговор.
Сжимая руками ее талию, впился в сладкие губы и едва не застонал от их пьянящего вкуса.
***
Это было так неожиданно, что я на секунду задохнулась, даже колени подогнулись. Застонала в изнеможении, впиваясь пальцами в его волосы, выдыхая с рыданием ему в рот. Меня трясет от этого поцелуя с такой силой, что я разбиваю губы о его зубы, и чувствую привкус своей крови во рту. Обняла за шею судорожно, сильно, захлебываясь, по щекам катятся слезы…и я поняла, что это все не такое. Все фальшивое. Поверхностное, не важное. Он не такой… и я для него очередная…всего лишь одна из…
Уперлась руками в грудь, отталкивая от себя.
– Нет…, – уворачиваясь от его рта, вырываясь из сильных рук, – отпусти меня.
***
– Меня бесит слово "отпусти"! – прорычал ей в лицо, удерживая и притягивая её к себе, – Что за грёбаная постановка? Ты думаешь, я не чувствую, как ты истекаешь возбуждением? Игры кончились, Марианна Мокану! Ты ведь моя жена? И я, – заломи ей руки за спину, удерживая одной рукой тонкие запястья, а второй обхватил за шею, не позволяя отворачиваться, – хочу заявить свои права на ЖЕНУ!
Я, бл**ь, не просто хочу. Мне это нужно так, что кажется, сейчас яйца от дикого напряжения взорвутся.
***
На секунду широко распахнула глаза…И еще одно дежа вю. Больно. Так больно, что я зажмурилась, дрожа всем телом. Его ярость и это дикое желание, адский голод в глазах…они отдают резонансом, взрывной волной. С такой силой что меня саму лихорадит от такого же голода…Но в его желании нет и капли любви, нет той одержимости, нет его самого. Есть просто похотливый самец, который хочет секса…Сжал мое горло, а я смотрю ему в глаза, понимая, что как только дотронется, как только возьмет, я потеряю для него всякий интерес… а еще я упаду куда-то вниз, в то болото, где валяются все его шлюхи. И легкие отголоски страха вкрадчивой паутиной по спине.
– Нет, – очень тихо и хрипло, – это не права…это просто похоть. Мне ее мало. Поэтому нет. Отпусти меня. Ты делаешь мне больно.
***
О чём эта девка, чёрт её подери, говорит? Так, будто получала от меня что-то большее, чем обычный мужской голод.
Отошёл назад, отпуская ее, глядя, как схватилась за горло, не отводя взгляда от моего лица.
– Можешь не трястись, тебе ничего не грозит. Я никогда не насиловал женщин. Они мне всегда сами дают.
Прищурился, когда она вздрогнула, и отвернулся от неё, вытягивая руку вперед и рассматривая перстень на пальце.
– И я никогда…почти никогда не давал женщине больше, чем просто отменный секс. Я не знаю, кто ты такая, Марианна Мокану. Но не строй иллюзий, которые безжалостно превратят эту твою роскошную сказку, – обвёл руками комнату, – просто в груду жалких разноцветных осколков.
***
– Возможно, ты никогда не насиловал ДРУГИХ женщин. И у меня нет ни одной иллюзии насчет тебя. Потому что наша любовь никогда не была сказкой, Николас Мокану.
Попятилась к двери.
– Она была, скорее, похожа на кровавый кошмар. Но мы оба его выбрали. И мне не нужна твоя похоть. Она для меня ничего не значит. Я вижу ее предостаточно вокруг. Если ты решишь остаться, завтра я расскажу тебе, кем ты стал в братстве, и покажу, чем занимался европейский клан Черных львов.
