Не покидай Мэнгроув Плейс - Олеся Булатовна Луконина

— Пиратские сокровища, верно? — заговорщическим шепотом возвещает Лу, от которой это не укрылось. — Так и тянет туда заглянуть, хотя у нас с вашим дядей была договорённость только на просмотр архивов. Давайте?

— Да-а! — раздаётся в ответ дружный восторженный вопль.

— Змея-искусительница, — себе под нос комментирует Зак, пока близнецы наперегонки устремляются к сундуку и, откинув тяжёлую крышку, ныряют внутрь.

Зак отлично помнит себя в их возрасте — такого же избалованного отпрыска богатой семьи, изнывающего от безделья. Уже тогда он отчаянно хотел, чтобы его любили и ценили не за деньги или респектабельность Пембертонов, а ради него самого.

А потом в его жизни возникла Лу Филипс, и скуку как рукой сняло.

Зак смотрит на Лу, которая немедля присоединяется к близнецам и помогает им извлекать из недр сундука на свет божий всякие занимательные предметы. Она и сама восторженно присвистывает, ахает и наконец поворачивается к Заку с нетерпеливым возгласом:

— Ну чего ты там застыл, босс? Помогай!

На полированные поверхности столов и секретера водружаются упакованные в прозрачную плёнку экспонаты: пара оленьих рогов с отбитыми кончиками, скалящая жёлтые изогнутые клыки медвежья голова на лакированной дощечке, взъерошенное чучело какой-то хищной птицы и прочие раритеты, пропахшие нафталином. От этого запаха близнецы начинают неистово чихать, и Зак, пошарив в кармане, выдаёт им свежий носовой платок, один на двоих, хотя у него тоже немилосердно свербит в носу.

И вот сундук совершенно пустеет.

— Это серебряные? — быстро спрашивает Джерри, тыча пальцем в сторону двух почерневших от времени вычурных подсвечников.

— Очевидно, — поднимает брови Лу. — А что?

— А распятия нету, — огорчённо тянет Саманта, и Лу тотчас поворачивается к ней:

— Вы что, ребятки, решили осчастливить местный музей? Или церковь? Серебряные подсвечники и распятие? Хм… Сразу вспомнилось, каково мне пришлось на сеансе "Экзорциста", под моим креслом откуда-то взялась лужа, — она деланно вздыхает.

Зак только крякает, а Саманта неловко прыскает и сквозь смех бормочет:

— Это не для дьявола, а для вампира… ой!

Она прикусывает нижнюю губу, умоляюще глянув на сердито засопевшего брата.

— Для кого конкретно? — живо уточняет Лу. — Ну же, колитесь. Мы никому не скажем, честное индейское! Правда, мистер Пембертон?

Она ободряюще подмигивает детям, но тем уже не до смеха, их курносые физиономии уныло вытягиваются.

— Мы просто хотим проверить кое-что, — наконец неохотно признаётся Джерри, переминаясь с ноги на ногу и ковыряя пальцем олений рог. — Здесь есть один человек, который ведёт себя… странно.

— Я? — фыркает Лу, усаживаясь на край сундука и скрещивая руки на груди.

— Вы странная, конечно, но не настолько, — выпаливает Саманта, не утерпев. — А вот дядя Вик…

— А что не так с дядей Виком? — безразлично роняет Зак, подавляя улыбку.

— Он никогда не выходит на солнце! — драматическим шёпотом возвещает Саманта, получившая возможность наконец-то поделиться своими выводами. — Ест у себя в комнате! Пьёт только красное вино!

— Бутылки привёз с собой! — подхватывает Джерри. — Мы у Майка выспросили!

— Это даже может быть кровь! — глаза Саманты округляются, как плошки.

— Стоп-стоп! — Лу протестующе выставляет вперёд ладони. — Вы слишком увлекаетесь сочинениями Брэма Стокера.

— А кто это? — интересуется Джерри, и Саманта страдальчески стонет:

— Дже-ер!

— Итак, — перехватывает инициативу Зак, — прекратите охоту за своим дядюшкой, у него наверняка есть причины для… хм… экстравагантного поведения. Каждый человек стремится чем-то выделиться, — говоря это, он уже не смотрит на Лу.

— Или, наоборот, замаскироваться, — а вот Лу как раз глазеет на него в упор, и весьма ехидно, зараза.

Зак только хмыкает, а его компаньонка распоряжается:

— Ладно, хватит болтать. Кладите всё обратно в сундук, и пошли.

Заперев за собой чердачную дверь, они начинают спускаться вниз, и тут Лу спохватывается:

— Мы не видели там альбомов с фотографиями, а они непременно должны где-то быть. Где?

— Они у дяди Стива в кабинете! — живо докладывает Джерри. — Мама нам показывала.

— Интересно было посмотреть? — небрежно осведомляется Лу.

— Не-а, не очень, — вместо брата отзывается Саманта. — Фотки такие толстые и совсем выцвели. И мы там никого не знаем. Старьё!

Зак, идущий первым, внезапно чертыхается и, нагнувшись, хватает за шкирку возмущённо тявкнувшего енота.

— Без тебя никак не обойтись, приятель, верно?

Вывернувшись у него из рук, Феликс блестит глазами и торопится вниз по ступенькам.

— Так вот, я не прочь бы взглянуть на эти старые, толстые, выцветшие фотки, — невозмутимо продолжает Лу. — Чую, там непременно обнаружится что-нибудь любопытное.

— Квартеронка? — ахает Джерри, и Зак ворчит:

— Не морочь детям головы, Лу Филипс. Конечно же, нет. Но я бы тоже хотел взглянуть на эти фотографии. Для полноты картины. Для… А, чёрт!

Он снова спотыкается об енота, запутавшегося у него в ногах.

— Феликс пытается тебе что-то сообщить, босс, — объявляет Лу, но Зак только отмахивается.

— Теперь ты мне морочишь голову. Уймись.

Из-за угла на них неотрывно смотрят чьи-то тёмные сверкающие глаза. И только они замечают, как Лу быстро подбирает что-то со ступеньки и прячет в карман.

* * *

В кабинете Стива, принадлежавшем когда-то Роджеру Монтгомери, — высокие, под потолок, старинные книжные шкафы. И портрет над каминной полкой в тяжёлой раме — не кого-то из предков, а генерала Гранта, полководца северян, как с некоторым удивлением определяет Зак. Ветер перебирает светлые полоски жалюзи, снаружи долетает медовый аромат цветущей бугенвиллии.

А у Стива на коленях и рядом, на низком столике, разложены массивные фотоальбомы, которые он открывает один за другим.

— Бабушка, Мэри-Луиза, — коротко сообщает он, переворачивая очередную страницу переплетённого в кожу увесистого альбома, где все фотографии прикрыты папиросной бумагой. — Я её не знал. Она умерла молодой, и дедушка больше не женился.

На пожелтевшей карточке — смеющееся личико совсем юной девушки. На голове у неё круглая шляпка, шею обвивает длинная нитка жемчуга, в руках — букет. Зак узнаёт место, где она стоит — это верхняя галерея дома, свет падает на лицо девушки сквозь стекло. Вернее, сквозь витраж, трудно различимый на чёрно-белой фотографии.

— Витраж, — задумчиво констатирует Лу.

— Ну да, теперь его там нет, — объясняет Стив, сообразив, что конкретно имеет в виду помощница детектива. — Собственно, его уже не было, когда мы с Линдой поселились в Мэнгроув Плейс. Дедушка проводил лишь косметический ремонт особняка, просто поменяли стёкла в рамах. Он желал, чтобы особняк оставался таким же, как в его детстве… ну или в юности. Кстати, вот и