Всемогущее правительство: Тотальное государство и тотальная война - Людвиг фон Мизес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Марксисты не поддерживают интервенционизм. Они признают обоснованность предостережений экономической науки о пагубности интервенционистской политики. Ряд теоретиков марксизма одобрили политику интервенционизма, имея в виду, что это парализует и разрушит капиталистическую экономику, что, по их мысли, должно ускорить наступление социализма. Но последовательные ортодоксальные марксисты высмеивают интервенционизм как бессильный реформизм, причиняющий вред интересам пролетариата. Они не рассчитывают, что, затрудняя эволюцию капитализма, можно ускорить приход социализма; напротив, они верят, что только полное развитие производительных сил капитализма может привести к социализму. Последовательные марксисты воздерживаются от любого вмешательства в процесс, который они считают естественным ходом развития капитализма. Но марксисты, как правило, не отличаются последовательностью. Поэтому большинство марксистских партий и профсоюзов, находящихся под контролем марксистов, с энтузиазмом поддерживают интервенционизм.
Смешение капиталистических и социалистических принципов невозможно. Если в обществе, основанном на частной собственности на средства производства, некоторые из этих средств находятся в общественной собственности, это еще не создает смешанную систему, объединяющую капитализм и социализм. Предприятия, принадлежащие к общественному сектору и управляемые государством и муниципалитетами, не меняют характерных черт рыночной экономики. В качестве покупателей сырья и материалов, оборудования и рабочей силы, а также как продавцы товаров и услуг они вынуждены действовать по правилам рыночной экономики. Они подчиняются законам, направляющим производство в соответствии с нуждами потребителей. Они должны стремиться к прибыли или, по крайней мере, избегать убытков. Когда государство пытается смягчить эту зависимость, покрывая убытки предприятий из общественных фондов, оно достигает лишь того, что эта зависимость смещается в другую сферу. Средства для покрытия убытков можно получить только за счет налогов. Но налогообложение также оказывает влияние на рынок. Не государство, собирающее налоги, а работа рыночного механизма решает, на кого ляжет бремя налогов и как это отразится на производстве и распределении. Не государство, а рынок определяет работу предприятий общественного сектора.
Интервенционизм не следует путать с немецкой разновидностью социализма. Важнейшая черта интервенционизма в том, что он не стремится к полному устранению рынка; у него нет цели сделать частную собственность совершенной фикцией, а предпринимателей превратить в простых управляющих. Интервенционистское государство не хочет расставаться с частным предпринимательством; оно лишь желает регулировать его работу посредством отдельных корректирующих вмешательств. Эти меры не рассматриваются в качестве элементов будущего всеохватывающего механизма приказов и запретов, создаваемого для управления всем процессом производства и распределения; их целью не является замена частной собственности и рыночной экономики на социалистическое планирование.
Чтобы понять смысл и последствия политики интервенционизма, достаточно изучить работу двух важнейших видов государственного вмешательства: вмешательство посредством ограничения и вмешательство посредством регулирования цен.
Вмешательство посредством ограничения прямо нацелено на отклонение производства от пути, предписываемого рынком и потребителями. Государство запрещает производство определенных товаров или использование определенных методов производства либо затрудняет применение этих методов с помощью налогов или штрафов. Тем самым устраняются некоторые средства, способные удовлетворять потребности людей. Наиболее известными примерами являются импортные пошлины и другие торговые барьеры. Очевидно, что все подобные меры делают людей беднее, а не богаче. Они не дают людям использовать свои знания и способности, свой труд и материальные ресурсы со всей возможной эффективностью. На свободном рынке действуют силы, направленные на использование всех средств производства таким образом, чтобы достичь наивысшего удовлетворения потребностей людей. Вмешательство государства заставляет использовать ресурсы иным образом и тем самым вредит производству.
Нам не нужно задаваться вопросом, не служит ли оправданием ограничительных мер, несмотря на сокращение предложения товаров, выигрыш в других областях. Нет нужды обсуждать проблему, не могут ли потери от роста цен на хлеб из-за импортных пошлин быть перекрыты ростом дохода отечественных производителей сельскохозяйственной продукции. Для нашей цели достаточно понять, что ограничительные меры не могут рассматриваться как меры по повышению богатства и благосостояния, поскольку это не что иное как расходы. Подобно субсидиям, выплачиваемым государством из налоговых платежей граждан, они представляют собой мероприятия не политики стимулирования производства, а политики государственных расходов. Они не входят в систему создания богатства, а представляют собой каналы его потребления.
Регулируя цены, государство стремится установить цены, ставки заработной платы и процентные ставки не на том уровне, который установил бы рынок. Для начала рассмотрим случай установления потолка цен, когда правительство добивается, чтобы цены были ниже рыночного уровня.
Цены, устанавливаемые на свободном рынке, соответствуют равновесию спроса и предложения. Каждый, кто готов заплатить рыночную цену, может купить столько, сколько ему хочется. Каждый, кто готов продавать по рыночной цене, может продать столько, сколько ему хочется. Это равновесие будет нарушено, если государство, не обеспечив необходимого увеличения предложения какого-то товара, своим указом постановит, что этот товар должен покупаться и продаваться по более низким ценам, объявив незаконным запрашивать или уплачивать потенциальную рыночную цену. При неизменном предложении товара на рынке появится больше потенциальных покупателей, число которых увеличится за счет тех, кто не может заплатить более высокую рыночную цену, но готов купить по более низкой декретной цене. Одновременно появляются потенциальные покупатели, которые не в состоянии купить, хотя готовы заплатить декретную или даже более высокую цену. Цена перестает быть инструментом, разделяющим потенциальных покупателей на тех, кто может купить, и на тех, кто не может. Начинает действовать другой принцип отбора. Товар достается тем, кто приходит первым, остальные – опоздали. Наглядным следствием такого положения дел являются длиннейшие очереди у дверей продовольственных магазинов, в которых стоят дети и домохозяйки, – зрелище, знакомое каждому, кто посещал Европу в эту эпоху регулирования цен. Если государство не хочет, чтобы товар доставался только тем, кто пришел раньше (или личным друзьям продавца), а все остальные уходили бы с пустыми руками, оно должно регулировать распределение имеющихся товаров, введя, скажем, карточную систему.
Но установление потолка цен не только не способствует росту предложения, но уменьшает его. Эта мера не достигает цели, преследуемой
