Дикая фиалка Юга (СИ) - Шах Ольга

В общем и целом Клери была со мной согласна. Кроме одного. По ее мнению, неприлично юной мисс путешествовать, да и проживать в столице одной, без сопровождения хотя бы горничной. Вот тут полный затык. Клери взять с собой не могу, она здесь за старшую. Горничная у нас одна, Сюзанн, и тоже нужна здесь. Из не особо нужных пока что персон остаются Жан и Ливви. Из этих двоих придется- таки срочно Ливви повысить до гордого звания горничной. Боюсь, Жан не оценит такое щедрое предложение насчёт горничной.

С этим и разошлись по своим комнатам, устали сегодня все. Весь следующий день готовилась поездка в город. Решили, что Поль всё- таки поедет, мешки с сахаром одной Клери не поднять, а Годар едет по своим делам. А я с утра поехала на сахарный завод. Сегодня нас ожидает процесс выпаривания свекловичного сока до сиропа, а затем кристаллизация. Процесс сложный, остаётся надеяться на опыт рабочих. В конце концов, сахар мы получили через два дня. Не коричневый, как тростниковый, не белый, как привыкли в моём мире (я не рискнула пользоваться отбеливателями, тут технология далеко не совершенна для этого), а желтоватый, с крупными кристаллами.

Но в чае он легко растворялся, был сладкий. Одним словом - сахар, что с него взять? Рабочие теперь удивленно качали головами, пробуя получившийся продукт. Затем один, посомневавшись, подошёл ко мне и спросил:

- Мадмуазель Вайолетт, а вы будете скупать излишки вот такой свеклы? У меня в этом году многовато осталось.

Я кивнула.

- Да, я бы купила. Но только уж все сразу, кто хочет продать, везите. И расчет после продажи сахара. Сейчас у меня нет денег на закупку.

Мужики загудели, обсуждая варианты, пока один из них, старший среди рабочих, не сказал решительно:

- Мы согласны! Завтра и привезём свеклу, чтобы завод не останавливать!

Так я и не против!

Пока Клери была в Монро, я вспомнила о ещё одной проблеме. Особняк семьи Лафойе, по словам экономки, сгорел. А где же мне останавливаться? Оставалось надеяться, что гостиницы таки сохранились в столице, и они имеют свободные номера. Опять расходы. Ох, как же мне жалко денег! Поймите правильно, я вовсе не скупердяйка, но ситуация с налогами меня сильно напрягает, поэтому стараюсь экономить. Да и в прошлой жизни не приучена я была транжирить деньги. А тут и так из- за фальшивых приличий придется тратить больше - билет на дилижанс для Ливви, да и голодом девочку не буду морить. Если я сама могла бы и потерпеть, мне не привыкать, но с ребенком так нельзя.

Да и с гардеробом надо решить, чтобы скромненько и со вкусом. Траур ведь у меня, значит, что- то темненькое, шляпка с вуалькой, черные перчатки. Но можно оживить наряд каким- нибудь тонким ожерельем, цепочкой с кулоном, брошью. Надо что- то придумать. Чтобы было сразу видно - благородная мисс в трауре, но не в нищете. Достойненько, короче.

На семейное кладбище мы всё- таки сходили с Клери, после того, как она вернулась из поездки в Монро. Чувствовала я себя на кладбище ужасно неловко, может, потому что не чувствовала я внутри себя ни горя, ни той пустоты, которые поселяются внутри после ухода близких людей. Но все равно, я присела рядом с могилами отца и матери Вайолетт, погладила рукой землю. Клери, из сочувствия к моим чувствам, держалась поодаль. А я попросила прощения у душ родителей, что заняла место их дочери. И пообещала, что сделаю все, что смогу, чтобы земли семьи Лафойе не ушли в чужие руки.

Уже вышедши с кладбища, Клери задумчиво произнесла:

- Вот иной раз кажется, что вы, мисс Вайолетт, не вы. А потом раз! и все ваши прежние привычки тут как тут. Вот и раньше вы никогда не плакали на кладбище, просто каменели вся. Вот как вы любили свою сестрёнку Гортензию, а не смогли заплакать на похоронах. Как будто застыла вся, в душе все держала.

***

Тихо просочившийся в кабинет губернатора Луизианы Джареда Спитфилда секретарь негромко сказал:

- Господин Джаред, к вам посетитель. Мистер Грант Данмор. Вы примете его сейчас или назначите аудиенцию на другой день?

Губернатор оторвался от документов, встал, вышел из- за стола и пошел навстречу посетителю, расплываясь в улыбке, одновременно махнув рукой секретарю, чтобы тот удалился.

- Грант, дружище! Наконец, ты приехал! Я уж думал, мое письмо не застало тебя в вашем поместье. А где тебя искать в Штатах - представления не имею. А ты все мистер? Никак не помиришься со своей семьёй?

- Да, заезжал в имение, с бабулей повидаться. Она у меня ещё крепкая старушка. Отец, как обычно, высказывался о моем недостойном поведении, мама молчала, младший брат мечтал о том, как ему отойдет фамильное поместье и земли. Но бабуля всех поразила, и меня тоже. Пользуясь своим дальним родством с Ричардом, написала ему. И Его Величество прислал грозное письмо моему батюшке. В письме он напомнил отцу о законе майората и что он, король, не отменял его, и даже наоборот, будет тщательно следить за его выполнением.

- То есть, ты по- прежнему виконт Данмор? Но, как обычно, предпочитаешь забывать об этом?

- Ну, зачем мне этот титул здесь? Пугать краснокожих? Воевать с ними я могу и без титула виконта! Ты мне лучше расскажи, зачем я тебе так срочно понадобился? Из твоего письма, Джаред, я ничего не понял, кроме того, что я тебе срочно нужен.

Губернатор прошел к шкафу, достал квадратную бутылку с темной жидкостью, плеснул на палец в два бокала напиток. По кабинету поплыл аромат винограда, чуть дымного дубового... Джаред, протянул бокал своему собеседнику, и, усаживаясь в кресло напротив гостя, проворчал:

- Вот всё- таки умеют эти французишки делать такой напиток, как коньяк! Наше виски ему уступает. А нужен ты мне вот зачем. Я же знаю, что ты все носишься с идеей передачи прав наследования своему младшему брату Малферсту. А я не хочу, чтобы ты остался ни с чем в этой жизни. Ты, наверное, слышал, что я веду войну с местным французским обществом. Чёртовы аристократишки! Снобы похлеще британцев. Живут своим тесным мирком и никого к себе не пускают. Женятся и замуж выходят только внутри своих. И все вежливо, с улыбочкой, а чувствуешь себя грязью под ногами у них. Вот как умеют, стервецы. Американцы постоянно жалуются на французскую аристократию. А они везде, куда ни сунься! И ничего ведь законно с ними не поделать. А тут как раз подвернулся этот набег нордлингов. Конечно, жаль людей, погибли многие и в плен угнали многих. Сгорело много особняков, как здесь, в столице штата, так и плантации по этому берегу Уичито и Миссисипи. И вот тут- то и были в основном плантации французов. Американцы почти и не пострадали, их земли по другому берегу. А вот здесь много пустых плантаций, без хозяев. Есть и с хозяевами, но мы их сейчас задавим налогами, мне удалось поставить главой центрального банка штата своего человека. Они просто не смогут их заплатить и будут вынуждены продать земли за малые деньги и уехать.

Грант отпил из бокала, покрутил его в руке, лениво спросил:

- И что ты будешь делать с этими плантациями? И я тут при чем? Уволь, я воевать с французами не буду.

- Часть продам с молотка, деньги в казну штата, часть подарю верным людям, чтобы больше здесь жило нормальных людей, а не этих… нос задирающих.

Грант тихонько про себя хохотнул. Джаред, выходец из очень среднего класса американцев, искренне не понимал и не любил представителей аристократии. Но Гранту, родившемуся и выросшему в этой самой дворянской среде до семнадцати лет, пока он не сбежал из дому, были как раз понятны устои аристократического общества. И он понимал, что не удастся Джареду сломить французов. Может прогнать с родных земель, вынудить уехать, но сломить их гордый дух не выйдет. Что там Джаред вещает?

- А тебе, мой друг, я приготовил лакомый кусочек! Плантация сахарного тростника! Но, вроде как сожгли его. Но это ерунда, восстановишь. Главное, там сахарный завод собственный есть и новый совсем. И хозяев убили. Вроде бы там дочь у них была, но тоже пропала. Здесь, в Батон- Руж. Или погибла во время пожара или в плен угнали, что практически одинаково. Вот плантация Свит Крик, принадлежала семье Лафойе.