Лев в долине - Эллис Питерс

- Так и ждешь, что из-за ширмы высунет нос Рамсес, - проворчал он в свое оправдание. - Разве тут сосредоточишься? Завтра переберемся в мое углубление в скале. Здесь, с Немо и целым отрядом работников-египтян, Рамсесу ничего не угрожает.

- Я бы и рада ночевать в твоем уютном уголке, Эмерсон, но это неразумно. Ведь Гений Преступлений только что напомнил нам о своей хитрости и зловещей власти. Мы пробыли в Египте каких-то три дня, а он уже второй раз бросает нам вызов. Нет, Эмерсон, наши дела плохи, очень плохи! Мы не знаем, была ли попытка похитить Рамсеса серьезной или этот человек просто демонстрировал свою силу. Но в любом случае в результате этой попытки к нашей компании прибился мистер Немо.

Уже на середине моей тирады Эмерсон натянул на голову одеяло и издал притворный храп. Но я-то знала, что он по-прежнему ловит каждое слово.

- Не в этом ли главная цель Гения Преступлений? - продолжала я задумчиво. - Иметь в стане противника своего человека очень полезно... Или другая загадка - чаши для причастия. Зачем отдавать нам свою добычу? Говорю тебе, Эмерсон, нам не понять всех замыслов этого изощренного преступника.

Эмерсон резко сел, огласив ночь негодующим ревом. Ему ответил вой шакала.

- Тише! - взмолилась я. - Ты разбудишь всю деревню, а главное; Рамсеса. Что с тобой? Неужели впервые слышишь о Гении Преступлений?

- Если бы! - простонал он. Одеяло съехало, обнажив его до пояса, а меня раскрыв больше, чем позволяют приличия. Завороженно глядя, как играют мышцы на широкой груди мужа, я забыла о стыде.

- "Гений, гений..." - свирепо прошипел Эмерсон. - Как ты можешь поминать это ничтожество в подобный момент? Да еще в таких выражениях, почти с благоговением?! Черт возьми, Амелия, послушать тебя, так я не сумею совладать с этим прохиндеем! Если ты не считаешь меня мужчиной...

- Очень даже считаю, Эмерсон!

- Тогда помолчи, Пибоди! Если у тебя есть на этот счет сомнения, я готов тебя разубедить. Прямо сейчас!

И он с таким рвением принялся меня разубеждать, что я невольно умолкла. Когда же позднее Эмерсон вопросил, устраивают ли меня его доказательства, я искренне ответила: вполне, но повторение, как известно, мать учения.

III

Проснулась я на заре. Так происходит со мной в Египте всегда. С нашего высокого ложа открывался фантастический вид под названием "африканский восход". Некоторое время я лежала, наблюдая, как золотится небо на востоке. Мерное дыхание Эмерсона шевелило волосы на моем виске. Казалось бы, предел мечтаний... Но уже скоро мне почему-то стало не по себе. Лень как рукой сняло. Я подняла голову.

Хорошо, что только голову. Первое, что я увидела, было лицо Рамсеса и его неподвижный взгляд. Из люка торчала лишь голова нашего чада.

- Что ты там делаешь? - спросила я его шепотом.

- Пришел посмотреть, проснулись ли вы. Я принес чаю. Взял две чашки, но одну выронил. Лестница такая крутая, что...

Я приложила палец к губам и указала на беспокойно ворочающегося Эмерсона. Из люка показалась шея Рамсеса, потом узкие плечики, наконец рука с чашкой. Чая там небось кот наплакал. Откинуть одеяло и сесть я не могла: заключительная фаза дискуссии с Эмерсоном выдалась столь бурной, что я заснула, позабыв привести себя в благопристойный вид.

Пришлось отправить Рамсеса вниз, дабы исправить эту оплошность. Одеться под одеялом, да еще не разбудить при этом Эмерсона, - упражнение, достойное акробатки. Совершив почти невозможное, я мысленно согласилась с предложением Эмерсона впредь ночевать среди скал, хотя отсутствие Рамсеса еще сильнее действует на нервы, чем его присутствие: приходится в холодном поту ждать его появления.

Сомневалась я не зря, чай плескался на самом дне чашки. Остальным, как выяснилось при спуске вниз, Рамсес щедро полил ступеньки. Тем не менее, застав сына у походной печурки за превращением в уголь куска хлеба, я поблагодарила его за заботу.

- А где мистер Немо?

- Во дворе. Я предложил ему перекусить, но он грубо отказался, поэтому...

Я вышла, не дослушав Рамсеса. Немо расположился, скрестив ноги, на низкой скамье. Он снова напялил грязный тюрбан и походил на последнего египетского бродягу. Впрочем, спутать его с кем-то из наших работников было невозможно: те весьма придирчиво относились к своей наружности. Закончив завтрак, рабочие расселись вокруг костра в трепещущих на утреннем ветерке чистейших сине-белых одеяниях. Абдулла, не допускавший никаких цветовых примесей к белизне своего халата, выглядел как благородный библейский патриарх в окружении соплеменников. Я откликнулась на его приветствие и сообщила, что Эмерсон вот-вот будет готов начать рабочий день.

Немо сидел и помалкивал, истукан истуканом.

- Съели бы что-нибудь, - посоветовала я ему.

- Мне и так хорошо.

Продолжению светской беседы помешала рука, втащившая меня в дом. Эмерсон, одетый и сердитый, одной рукой держал меня за плечо, другой отправлял в рот куски горелого хлеба.

- Оставь его в покое, - посоветовал он, кривясь от горечи. - Наверное, бедняга уже жалеет, что приехал, и борется с желанием одурманить себя наркотиком. Пусть сам справляется со своим недугом.

- Если так, ему тем более нужна еда. При злоупотреблении опиумом и гашишем...

- Он не злоупотребляет. - Эмерсон сунул мне вилку. Я поняла намек и стала осторожно поджаривать новый кусок хлеба. - Никаких признаков зависимости от наркотиков. Немо прибегает к ним, как другие к выпивке, чтобы забыть о своих бедах. Молодым и глупым наркотики часто кажутся романтическим способом спрятаться от действительности. По его виду ясно, что он не из закоренелых наркоманов. У тех характерный свинцовый оттенок кожи, страшная худоба, апатия. И конечно, неспособность к чему-либо. Полная неспособность!

- В этом я, конечно, не разбираюсь, но позавчера он смог спасти Рамсеса.

- Влияние наркотика! - отмахнулся Эмерсон. - При умеренном употреблении он взбадривает.

- Какие глубокие познания! - Я огляделась, чтобы убедиться, что Рамсес нас не подслушивает. - Ты сам когда-нибудь?..

- Да, но только ради эксперимента. Мне не нравится ни само ощущение, ни побочные эффекты. Но в умеренных дозах опиум не вреднее табака или алкоголя.

- Говорят, что наркоманами чаще всего становятся слабовольные люди, которые обязательно пристрастятся к какому-нибудь зелью - либо к алкоголю, либо к наркотикам. Еще я слыхала, что они склонны ко всем существующим порокам сразу...

Не успела я поджарить хлеб, как Эмерсон сорвал его с вилки и в мгновение ока проглотил. Выпив третью чашку чая, он вскочил с табурета.

- Извини, Пибоди, но что-то ты замешкалась с завтраком. Не забывай, впереди у нас уйма работы.

Вот и жди от мужа справедливости!