Встречи со Сталиным - Коллектив авторов

По окончании совещания мы на несколько минут задержались в зале. Воспользовавшись этим, я подошел к Водопьянову и начал укорять его за необоснованную защиту двигателей с водяным охлаждением. В своем выступлении Михаил Васильевич сказал, что для полярной авиации нужны моторы не воздушного, а водяного охлаждения. Между тем я считал (и считаю до сих пор), что наиболее удобными для работы в Арктике являются двигатели с воздушным охлаждением.

В пылу спора мы не заметили, как к нам подошел товарищ Сталин. Он молча слушал нас несколько минут и затем спросил:

— Вы чего спорите?

Ми объяснили суть наших разногласий. Товарищ Сталин рассмеялся и сказал, что каждый из нас по-своему прав: Водопьянов — потому, что сейчас на Севере много самолетов с моторами водяного охлаждения; я — потому, что моторам воздушного охлаждения принадлежит будущее.

Затем товарищ Сталин спросил меня:

— Вы, кажется, едете в Англию?

Решением правительства мне и Леваневскому была предоставлена командировка в Лондон для ознакомления с достижениями английской авиации. Я ответил товарищу Сталину, что мы собираемся выехать на следующий день, билеты уже в кармане.

— А как наша семья? — спросил товарищ Сталин. — Не обижается, что опять уезжаете?

— Жена обижается немного, — ответил я. — Говорит, только приехал и опять, как ворон, из дому улетаешь.

— А почему, бы Вам не поехать вместе с женой? — спросил товарищ Сталин.

Опешив от неожиданности, я не успел ответить, как товарищ Сталин уже отошел от меня к товарищу Молотову. Утром следующего дня мне домой принесли второй билет и заграничный паспорт на имя моей жены — Надежды Ивановны. Она ничего не знала о моем разговоре с товарищем Сталиным и была страшно поражена. Я был удивлен не меньше. B поезде я встретился с Леваневским. Он тоже ехал с женой.

Утром 27 июня 1934 года мы прибыли в Лондон. Газеты писали о нас, что «с внешней стороны эти два человека далеки от обычного нашего представления о русских: они не сонны и не волосаты, они не носят ни бомб, ни палок».

Да, у нас не было ни бомб, ни палок, и мы приехали в Англию не спать, а изучать современную авиацию.

В полдень на Хендонском аэродроме я увидел машины последнего выпуска. Самолеты шли кильватерным строем, гусиным уступом. С большим интересом я приглядывался ко всему, что творилось в воздухе и на земле. С моря прилетели гидросамолеты. Меня, как морского летчика, они очень интересовали. Это были устойчивые на крутых виражах, весьма подвижные летающие лодки. С большим напряжением прошел воздушный бой между двухмоторным бомбардировщиком и тремя истребителями. Вдруг у одного истребителя мотор стал работать с перебоями, и машина резко пошла вниз. Пилот слепо, неумело развернулся влево и забыл выключить мотор. Самолет рухнул на землю. Мотор загорелся, летнаб погиб.

Я с трудом усидел, когда увидел, что он идет влево. Вправо — вот куда надо было разворачиваться, вправо, а не влево! Тогда машину можно было бы спасти.

Две недели я пробыл в Европе. То, что я увидел, поразило меня. На окраинах Лондона я видел бледных, тщедушных детей. Они бродили по улицам, рылись в канавах. Дети не смеялись. В Голландии я видел развороченные камня мостовой, остатки баррикад. В Саардаме, в деревянном домике Петра I, я прочел в книге посетителей: «Как была велика Россия при Петре, так еще величественнее она стала и будет при Ленине — Сталине».

С огромным напором все арктические летчики и полярники ринулись на штурм Арктики, проводя в жизнь гениальный сталинский план покорения Севера. Зимой 1935 года я совершил первый в зимних условиях полет от Москвы до острова Диксон и обратно. Ныне по этой трассе самолеты летают регулярно. Летом того же года мне доверили осуществить большой арктический перелет, маршрут которого в общем составил 20 тысяч километров.

В следующем году я совершил облет всего побережья Северного морского пути, пройдя на летающей лодке свыше 30 тысяч километров. В конце моего маршрута находилась и Москва. Я летел на тяжелом морском гидросамолете «СССР Н-2». До той поры на морских машинах никто на Москва-реку не садился. Завязалось довольно длинное обсуждение: можно совершить посадку на такой машине в Москве или нельзя. Несколько дней я ждал в Архангельске ответа. Наконец, мне разрешили старт. Посадка прошла удачно. Выйдя из машины, я увидел встречающих меня товарищей Молотова, Калинина, Хрущева. Я никак не ожидал такой торжественной встречи.

Вячеслав Михайлович тепло поздравил экипаж с прибытием в Москву и затем сказал:

— Вы сделали отличную посадку. А нам одни товарищи говорили, что нельзя сесть на гидроплане в Москве; другие утверждали, что можно. Я решил узнать мнение товарища Сталина. Товарищ Сталин ответил, что раз такой человек, как Молоков, хочет прилететь, следовательно, все будет благополучно.

Взволнованный до предела, я просил Вячеслава Михайловича передать товарищу Сталину огромное спасибо за доверие.

Товарищ Сталин очень доверяет летчикам. Валерий Павлович Чкалов однажды рассказывал весьма примечательную историю. Накануне старта из Москвы по Сталинскому маршруту экипаж самолета «NO-25» заехал к одному крупному авиационному начальнику и сообщил, что собирается завтра трогаться в путь. Начальник посоветовался с метеорологами и заявил, что старт не разрешит. Чкалов категорически настаивал на вылете. Тогда начальник позвонил товарищу Сталину и сказал, что на следующий день ожидается нелетная погода, но Чкалов все же собирается вылетать. Выслушав ответ товарища Сталина, он смущенно положил трубку и, обернувшись к Чкалову, произнес:

— Можете лететь.

Оказывается, товарищ Сталин ответил:

— Чкалов лучше знает, какая ему нужна погода!

Чувствуя внимание и заботу товарища Сталина, мы работали на Севере с огромным напряжением, стараясь все делать отлично, без ошибок, без лишних жертв.

Большевистское наступление на Арктику расширялось с каждым годом. На Севере появились десятки постоянных научных станций, наблюдающих за погодой, изучающих ледовый режим арктических морей, исследующих таинственные «белые пятна» Полярного бассейна. По Великому Северному морскому пути ежегодно двигались торговые и пассажирские пароходы, перевозя рабочих на предприятия, возникшие на побережье Ледовитого океана, зимовщиков полярных станций, грузы для населения сибирской тундры, строительные материалы и машины для Якутии.

В 1937 году было решено провести генеральный штурм Арктики — достигнуть Северного полюса и высадить там группу научных работников. Как известно, товарищ Сталин принимал самое непосредственное участие в обсуждении планов подготовки экспедиции. Дважды с участием товарища Сталина были проведены совещания, посвященные предстоящей смелой операции. Товарищи Сталин, Молотов и Каганович обсуждали и утверждали кандидатуру каждого из ведущих участников воздушной экспедиции.