Про баб (сборник) - Михаил Барановский

– Я хочу курить, – жалуется Максим.

Где-то во мраке пищит телефон. Анна извлекает откуда-то трубку, ожившую в темноте, как светлячок.

– Алло, – шепчет она в брюшко светлячку. Щека подсвечивается, и глаз отливает зеленым, как у волчицы из лесной чащи.

На кухне Сергей с удивлением осматривает результаты стихийного бедствия:

– Ну где ты? Я жду тебя больше часа.

– Прости, Сережа… Я не могу сейчас…

Максим достает свой мобильник:

– Раз так… Мне тоже надо домой позвонить.

Анна лупит его чем-то, наугад в темноту, продолжая общаться с Сергеем.

– Что у тебя с кухней произошло?

– Стихийное бедствие.

– Почему ты шепотом разговариваешь?

– Тут… тут дети спят…

Максим принимается громко, совсем не по-детски храпеть. Анна еле успевает прикрыть трубку ладонью.

– Какие дети? – удивляется Сергей. – Ну ладно… Хорошо, давай завтра. – Он решительно выходит.

Поздний вечер. Максим одевается, собираясь домой. Анна подходит к взломанной гардеробной – на полу среди вещей – два совершенно одинаковых сотовых телефона как два сдохших, упавших навзничь жука. Она думает несколько секунд и берет одного из них. Секунду спустя Максим кладет в карман оставшийся.

– А позже ты не мог прийти? – приветствует Настя вернувшегося мужа.

– Мог.

– Отлично!

В коридоре появляется Антонина Павловна во всем черном. Она, демонстративно не здороваясь, проходит мимо зятя и скрывается в туалете.

– А что случилось, ужин остыл?

– Умер Антон Павлович.

– Как?

– К вечеру мама позвонила узнать, как он перенес переезд, и ей сказали, что он умер. Мама в шоке.

– Хотел бы я дожить до его лет и умереть от переезда.

Настя внимательно смотрит на мужа:

– Есть будешь?

– Нет. Только чай.

– У твоей дочери роман с рабочим. С этим – проколотым…

– Ну и что? – Максим садится за стол.

– Да, действительно – какая ерунда. Твоя собака сожрала сегодня на улице говно.

– Приятного аппетита. Хороших новостей, как я понимаю, нет.

– Может, ей каких-нибудь витаминов не хватает?

– Кому? Машке или собаке?

– Конечно, собаке.

– Какие витамины в говне?

– Не знаю, не знаю, – задумчиво говорит она. – Что у тебя?

– Ничего. Налоговая с проверкой. Пришлось вести их в ресторан.

– Что-нибудь нашли?

– Пока нет, но что-нибудь наверняка откопают.

– Обойдется?

– Надеюсь. Несколькими коронками или челюстью для чей-нибудь тещи. Ничего, как-нибудь… – Максим пьет чай. – А лимона у нас нет?

– Нет. Хочешь, анекдот про тебя расскажу.

– Ну?

– Стоматолог – пациенту: «Ой, какое у вас огромное дупло! Ой, какое у вас огромное дупло! Ой, какое у вас огромное дупло!» «Доктор, зачем вы все время это повторяете?» – «Это не я. Это эхо».

– Смешно.

– Они сегодня стены выравнивали в столовой.

– Выровняли?

– Там, чтобы выровнять, – надо сантиметров на десять штукатурки положить. Она просто отвалится.

– Пусть будут кривые.

– Они аванс просят.

– За кривые стены?

– Может, ты сам с ними поговоришь?

– Когда?

– Ну, найди время.

– Я не могу постоянно что-то искать: то время, то деньги, то сантехнику, то мебель, то рабочих, то еще черт знает что, – заводится Максим.

– Не кричи на меня! Я тоже не прохлаждаюсь. Я целыми днями сижу в четырех стенах с этими рабочими. Я должна их кормить, разговаривать с ними, убирать… Не могу я!

– По-моему, у тебя появился акцент.

– Какой акцент?

– Украинский. А если тебе так уж невмоготу – займись чем-нибудь: пойди на какие-нибудь курсы. Ты же хотела на курсы.

– Какие курсы?

– Я не знаю. На какие-нибудь ускоренные курсы стриптиза…

– Что с тобой происходит, может, скажешь?

– Ладно, пора спать.

– У нас с тобой секса не было месяц.

– Господи, – всплескивает руками Максим, – как время летит! Казалось бы – только вчера…

Разговор прерывает звонок в дверь. Максим открывает. На пороге все тот же сосед с какой-то бумагой в руках:

– Вот подписи всего подъезда.

Максим молчит.

– Перекрытия трещат.

Максим молчит.

– Вы завалите весь дом! Братская могила! Я ветеран, я горел в танке! Мне чужого не надо!

Максим смотрит на редкие кариозные зубы старика. «Тройка верхняя справа – отсутствует. Четверка там же – отсутствует. Слева двойка – явно надо удалять…»

– Я не хочу, чтобы ваша ванна упала мне на голову. У меня дочь – биохимик. Мы требуем!

Побледневший от ярости, Максим захлопывает дверь прямо перед носом соседа, рискуя без наркоза одним разом удалить ему все еще оставшиеся передние зубы.

В ванной комнате старый еврей, он же эксперт, долго возится с какими-то хитрыми приборами, набирает воду в джакузи, сливает и снова набирает. Он шепчет себе под нос какие-то цифры и производит расчеты в затертом, выцветшем блокноте. Вокруг него топчутся Максим, Настя, Антонина Павловна и Маша. Они с замиранием сердца ждут приговора.

– Ну что, дорогой мой, – после мучительного ожидания обращается он к Максиму, – давайте отойдем.

Эксперт берет Максима под локоток и отводит в коридор подальше от возбужденного семейства, как хирург после трудной многочасовой операции выходит к родственникам, чтобы сообщить им о том, что спасти больного не удалось.

– У меня для вас, как в том анекдоте, две новости. Одна плохая, другая хорошая. С какой начать?

– С какой хотите, – обреченно.

– Ладно. Хорошо. Тогда начну с плохой. Вот, смотрите. – Эксперт показывает Максиму расчеты у себя в записной книжке, тычет пальцем в размашисто выведенные цифры. – Вот сколько весит джакузи. Вот сколько весит она вместе с водой. Так? Так. Это нагрузка на один квадратный метр плиты. А это норматив. Так что… Сожалею, но увы.

– Вы же обещали хорошую новость.

– Вы что, не поняли?

– Нет, – недоумевает Максим.

– Ладно. Хорошо. Вот вам хорошая новость: если воду в вашу джакузи не набирать, то перекрытия ее выдержат.

– Зачем же мне джакузи без воды?

– Я знаю? У богатых свои причуды.

– Но я же уже набирал в нее воду, и ничего. И вы набирали, я видел…

– Молодой человек, вы знаете, что такое усталость материала?

– Нет.

– Ладно. Хорошо. Возьмем такой пример. Вот вы один раз не ночевали дома. Так? Так. Жена молчит. Второй раз не ночевали дома. Что жена? Жена молчит. Вы тогда и третий раз не ночуете, полагая, что она как молчала, так и будет молчать. Так? Так. Но, дорогой мой, в этом месте она уже не молчит! Вот что самое интересное! В этом самом месте она уже не молчит, а выгоняет вас на улицу. Как собаку. – Эксперт расплывается в улыбке.

– Эй, эй!

– Молодой человек, не надо мне «эй». Вы спрашивали за усталость материала, так я вам объяснил. Так? Так.

На кухне раздается трель мобильного телефона. Антонина Павловна озирается по сторонам, пытаясь понять, откуда доносится звук.

– Настя! – кричит она, заглушая работающую в коридоре дрель вибрациями собственного голоса. Двумя пальцами брезгливо, будто дохлого грызуна, она держит телефон за маленький хвостик антенны. – Настя! Я не знаю, что тут нажимать.

Настя появляется в дверях столовой:

– О, Максим опять забыл.

– Забери у меня эту радиацию! У вас будет рак мозга от этих мобильников.

Настя принимает телефон у Антонины Павловны в тот момент, когда он перестает звонить:

– Мама, тут только одна зеленая кнопка. Неужели так трудно понять?

– Не хочу я ничего понимать! Деньги вам девать некуда.

– Зря вы, мама. Вам тоже нужен мобильный телефон. Новый тариф для пенсионеров «Отговорила роща золотая» всего за тысячу условных единиц позволяет разговаривать всю оставшуюся жизнь плюс пять минут после смерти – совершенно бесплатно!

Антонина Павловна заметно оживляется:

– Бесплатный звонок с того света? Это просто восхитительно! Сказать по правде, втайне ото всех, я уже присмотрела себе новую модель «Nokia-666». Ее отличают эргономичный, современный дизайн и компактный размер. «Nokia-666» – практически не занимает места и отлично смотрится в гробу! Я обязательно позвоню вам с того света, если, конечно, там будет работать роуминг.

Снова звонит телефон.

– Алло! – говорит Настя. – Нет, это не Анна. Вы ошиблись. Пожалуйста.

Не успевает она положить трубку на стол, как телефон снова оживает.

– Да! Алло! Вы опять ошиблись. Нет, у нас совсем другой номер. Я не знаю, почему вы попадаете к нам.

Очередной звонок:

– Ну, наконец. Я безумно по тебе соскучился, – слышит Настя до боли знакомый голос. Выражение удивления на ее лице сменяет гримаса ужаса и брезгливости. – Я смотрю на часы каждые пять минут. Я хочу тебя, как никогда. Ты одна? Ты меня хочешь? Скажи, я все брошу и приеду…

– Приезжай, – выдавливает она.

– Это кто?

– А кого ты хочешь?

Далекие, будто с того света, частые гудки.

Она идет по улице, и плотный ветер хлещет ее по щекам. Глаза слезятся то ли от этого ветра, то ли от обиды и жалости к себе. Ее лицо подрагивает в такт шагам. В такт шагам соскальзывают на щеки крупные капли. Она гордо несет свое лицо навстречу другим лицам, как флаг. Если бы она действительно несла флаг, под который только что встала, как многие другие обманутые жены, то его полотнище билось бы на ветру – над плотными шеренгами, раздвигающими улицы, проспекты, площади и города.