Враги России - Владимир Соловьев

В последнее время все тяжелее найти человека, который, если в его жизни что-то случится, побежит в милицию. Почему? Разве это нормально? Разве не к милиционеру – теперь полицейскому – должны мы обращаться за помощью? Так почему же, когда женщина поздно вечером возвращается домой и видит милицейский-полицейский патруль, она скорее перейдет на другую сторону улицы, понимая, что встреча с этими парнями может быть опаснее, чем даже с подвыпившими гопниками? Это – враги?

Судьи, выносящие неправильные решения, – враги или нет? Бандиты, вернувшие в Кущевку рабовладельческий строй, – враги или нет? А потом приезжает большое начальство из Москвы и обещает всех наказать, а через несколько месяцев главного кущевского милиционера не только восстанавливают в органах, но и представляют к ведомственной награде. Это кто – другие враги?

Президент Российской Федерации выступает на питерском экономическом форуме и говорит, что коррупция нас уже стала душить и необходимо принять экстренные меры для борьбы с этим страшным злом. И предлагает увольнять людей с государственных должностей по данным оперативно-разыскной деятельности. Но ведь это то же самое, что грязным скальпелем делать операцию. Конечно, можно верить, что суд потом восстановит в должности. Но осадочек-то останется! А главное, что президент выступает в пятницу, а уже в понедельник предлагается на должность Чайка, несмотря на всю череду громких скандалов в прокуратуре. И в тот же день сочинский судья, попавшийся на жутких махинациях с землей, за что получил срок – правда, условный, – его водитель и доверенное лицо, коллегией судей восстанавливается в звании судьи. И в тот же самый день суд вдруг решает не арестовывать имущество небезызвестного милицейского генерала Бокова, обладателя роскошного особняка с бассейном, который сделал бы честь даже арабскому наследному принцу, так как, видите ли, не удалось доказать факт нетрудовых доходов, легших в основу этих приобретений. Хороша зарплата генерала! Это – враги или нет? И что мы должны думать о людях, принимающих такие решения, даруя своим еще одну жизнь и отнимая у других все, включая свободу? Вот они – кто?

Девочка-журналистка, написавшая довольно справедливую критическую статью о деятельности руководителя одного из подмосковных отделений милиции и оказавшаяся реально в тюрьме на пять лет, из которых отсидела три, после чего ее удалось освободить, она будет считать, что враги России где-нибудь в Вашингтоне или Тбилиси? Или враг – тот милицейский начальник, которого она посмела критиковать, за что подверглась даже не обструкции, ей просто всю жизнь поломали? Что будет думать Евгений Чичваркин, против которого было возбуждено уголовное дело, развалившееся в суде, если учесть, что во время всей этой истории он потерял свой бизнес и при непонятных обстоятельствах умерла его мама, – он будет считать, что враги России в Лондоне? А может, они все-таки в России, просто им ну очень понравилась его компания и они ну очень захотели сделать все возможное, чтобы уж точно никакому Чичваркину не было хорошо? И это Чичваркин, обладавший в то время приличным денежным и политическим ресурсом. А как быть обычному человеку? Хотя, с другой стороны, – кого волнуют обычные люди?

Всегда возникает вопрос, кто виноват и что делать. Вопрос серьезный и важный, но в первую очередь необходимо осознать, что зло, причиняемое человеком в форме, в два раза страшнее, чем зло, причиняемое обычным гражданином, потому что это зло ассоциируется не просто с человеком, но с системой. Когда гражданин страдает от действий тех, кто должен его защищать и восстанавливать справедливость, он теряет веру не только в общечеловеческие ценности, но и в то, что государство на его стороне. По большому счету он начинает воспринимать власть как своего главного врага. Поэтому, конечно, люди, коррумпировавшие правоохранительную систему, использующие ее как кормушку для себя, разрабатывающие бесконечные схемы вымогательства, описывать которые книг не хватит, фактически являются врагами, изменниками родине. И судить их надо как за измену родине. Потому что, принося присягу, ты берешь на себя и дополнительную ответственность. Пока же, принося присягу, многие из них получают индульгенцию и автомат для обслуживания своих шкурных интересов. Такой ситуации быть не должно – вплоть до того, что, может быть, провинившийся милиционер, прокурор или следователь должен и срок получать больше, да и сидеть не в спецтюрьме, а среди тех, кого он когда-то, зачастую неправомерно, отправил по бесконечному российскому этапу.

Глава 7

Буденновск – это болевая точка России. Казалось бы, несчастный город, в который вошли боевики Басаева, уже достаточно настрадался, как вдруг очередная новость взорвала информационное пространство. Маленькая девочка оказалась изнасилованной в буденновской больнице. Родители отвезли ее на совершенно незначительную операцию. Когда она отошла от наркоза в палате, встала и попыталась пройти в туалет, в коридоре почему-то не горел ни один светильник. На девочку набросился неизвестный мужчина, затащил ее в туалет и надругался. Потом убежал.

В России невозможно спокойно зайти ни в одно лечебное заведение – все время кто-то кричит, нудит, шипит, требует документы, объясняет, что войти можно только в строго определенное время. А тут в больнице вдруг никого не оказалось на посту охраны, двери были открыты, свет не горел. И на всем пути следования педофила не было ни медсестры, ни врача, ни хоть какого-нибудь сотрудника медучреждения. Девочка звала на помощь, и через некоторое время помощь пришла – но уже медицинская. Ясно, что ребенку предстоит долгое время восстанавливаться – физически, но в еще большей степени психологически и морально. Я даже боюсь подумать, как эта страшная травма отразится на всей ее дальнейшей жизни. Детей у нее уже никогда не будет.

Насильника поймали быстро. Им оказался 24-летний житель города, который уже успел отсидеть за аналогичное преступление и был отпущен за примерное поведение условно-досрочно. Да и срок он получил небольшой – всего лишь четыре года. Мы работали в студии Love-radio с Анатолием Кузичевым и Сергеем Минаевым. И Сережа сказал: знаешь, вот мы, наверное, уже передач сто сделали на тему педофилов. Даже неинтересно. Сразу ясно, кого можно позвать, кто что скажет, ясно, какая будет реакция народа – будут требовать смертной казни. А потом ничего не случится. Ничего.

Несколько смелых людей в Государственной думе напрямую заявляли: очевидно, что во власти действует педофильское лобби, которое делает все возможное, чтобы не допустить ужесточения наказания для мерзавцев. В 90-е годы законы по отношению к этим нелюдям стали на редкость либеральны. Достаточно сказать, что правоприменительная практика вызывает по крайней мере умиление. Чуть ли не семьдесят процентов педофилов получает условные сроки, а до последнего времени развратные действия по отношению к детям и вовсе наказывались только страхом.

Мы на радио регулярно получаем возмущенные письма. Люди пишут о том, как они сами, своими силами отследили педофила в школе – простого учителя, который снимал детей в раздевалке и потом демонстрировал это видео, развращал их. О том, как они обратились в милицию и как в милиции отказались даже принимать заявление, говоря: ну так физического контакта не было. Вот когда будет, тогда и придете. О чем говорить?

По поводу педофилов у нас сплошные шутки. «Чем отличается педагог от педофила? – Тем, что педофил действительно любит детей». Разве это любовь? Мы давно стали центром мировой детской порнографии, и некоторые города носят этот титул чуть ли не с гордостью. Там практически легально действуют порнографические студии, иностранцы покупают туда вожделенные педофильские туры. В Европе за это страшно наказывают. У нас – нет. После раскрытия очередной сети педофилов, среди которых оказались очень высокопоставленные граждане, не последовало громких дел и разоблачений. Некоторые формулировки просто вызвают восхищение: отсутствие претензий и примирение сторон. Интересно, как можно примирить насильника и жертву? Ах, конечно, бывают такие дети, которым самим всего очень захотелось, а взрослые дяди просто вынуждены были поддаться на уговоры. Кто-то начитался «Лолиты» Набокова?

Притом проблема детей ничуть не волновала руководство страны. Если бы не личная инициатива заместителя руководителя администрации президента Владислава Суркова, никакой попытки ужесточения законов и близко бы не было. Известно, что и президент Дмитрий Медведев, и Владимир Путин в пору своего президентства неоднократно настоятельно требовали изменения законодательства в сторону его ужесточения. Но что интересно – даже требования начальников столь высокого ранга тонули в депутатской жиже. Почему?

Мы привыкли говорить о России как о стране высокой культуры, гуманистических ценностей. Каждый встречный-поперечный повторяет про слезинку ребенка… Иногда мне кажется, что Достоевский эту фразу никогда не писал, настолько она не имеет отношения к нашей стране и нашей жизни. О какой слезе ребенка идет речь? Статистика преступлений против детей ужасающая. И цифры только растут. Самое страшное, что может случиться с человеком в нашей стране, – это быть ребенком. Страшнее только стать стариком. Ни один народ не может так относиться к своим детям. Так к детям побежденного народа могут относиться захватчики, пытающиеся путем издевательств над беззащитными малышами унизить их отцов и матерей, отомстить им и проявить всю свою ненависть.