Дама из Амстердама - Анна Данилова

– Лука? Что это ты придумал? – услышала она, как Лара обращается к Луке. – Это правда, то, что говорит моя мама?

– Конечно, правда. Я сказал ей, чтобы она выставила вон твоего бывшего… Дай-ка, я ей сам все объясню… Маргатира Петровна? Так вы согласны?

– А меня ты спросил? – услышала Маргарита Петровна голос Лары, которая вдруг расхохоталась так, как еще ни разу не хохотала. – Лука, ты просто невозможный!

– Лара, дочка, что происходит?!

– Ваша дочь, дорогая Маргарита Петровна, выходит за меня замуж, вот и все. Так вы не против?

– Я не против… – рассеянно проговорила она, мысленно устремляясь в далекие края, в сверкающие гулкие залы аэропортов, прохладные салоны самолетов и уютные купе… Как же давно она нигде не была и ничего не видела… Дом, магазины, посиделки с приятельницами, потом вот Кирилл, за которого она держалась изо всех сил, чтобы только Лара не осталась одна и без средств к существованию… О путешествии, которое было упомянуто в письме Луки, она имела самое смутное представление.

– Лара, она не против, – веселился на другом конце провода неизвестный и непонятный Лука, которому она вдруг поверила.

Нет, здесь колбаса ни при чем, уговаривала Маргарита себя уже после того, как разговор был закончен и она осталась в кухне наедине со своими сомнениями.

А вечером Медведь снова навестил ее, только теперь с буклетом тура.

– Вот, вам следует лишь назвать день вылета, когда будет удобно, и мы поедем с вами оформлять путевку… У вас, я надеюсь, есть заграничный паспорт?

Он, этот Медведь, уехал, а она осталась одна. Разложила перед собой цветные глянцевые листочки и начала изучать.

Вылет из Москвы в Геную… Отправление в Ниццу вдоль Лигурийского побережья и Лазурного берега в Канны… Начало путешествия по южным провинциям Франции…

У нее началось сердцебиение. Чтобы как-то успокоиться, она взялась пылесосить ковер в гостиной. Но очень скоро шум пылесоса ее утомил, и она, вскипятив воду и приготовив себе чаю, снова вернулась к буклету.

«Тулуза, Бордо… Коньяк…»

Снова вскочила, достала из бара бутылку коньяка, выпила рюмку.

«Клермон-Ферран, Лион… Обзорная экскурсия по Лиону – порт на слиянии рек Роны и Соны, – современной столице шелка… Живописны кварталы старого города, собор Сен-Жан (XII—XV вв.), римские термы и акведук…»

Она позвонила своей приятельнице. Не выдержала. Не смогла не рассказать, что с ней происходит. Они дружили с ней уже тридцать пять лет и каждый вечер перезванивались, подолгу разговаривали обо всем и ни о чем.

– Катя? Ты не спишь? У меня тут такое… – Она захлебываясь рассказала ей про Луку, Лару и предстоящее путешествие по Франции. – Слушай дальше… Авиньон – самый крупный в Европе готический архитектурный ансамбль, город церквей и колоколов. Комплекс папского дворца XIV века… Катя, Ницца! Может, ты поедешь со мной? Одной мне будет скучно… Может, мне попросить этого Луку…

Она замолчала на секунду, чтобы перевести дух, и продолжила:

– Я позвоню ему и попрошу, чтобы мы поехали с тобой вдвоем… Катя, ты не знаешь, почему мне стало так грустно? Не знаешь? А я знаю… Никчемную я жизнь прожила, выходила замуж за кого попало… И Лару чуть не отдала в руки Кирилла, этого подлеца… Если бы ты только знала, как переживала Лара его измену, она же чуть не заболела… Это я уговорила ее отправиться в Мармарис… Лука… Не знаю, как тебе объяснить, но я верю ему, а у нее, у моей Ларочки, был такой голос, она показалась мне такой счастливой… Слушай, Катя, приезжай… Ты же все равно одна… Вместе поужинаем, выпьем… У меня такая тоска… А Луке я прямо сейчас позвоню, уверена – он все устроит… Лука… Имя-то какое необычное…

21

Слишком уж быстро разворачивались события. Лука сделал ей предложение как-то странно, словно в присутствии матери, да и само невидимое присутствие матери сделало этот поступок Луки невероятным, удивительным. С какой стати ему понадобилось ее согласие на то, чтобы быть с Ларой? Что это за странная выходка? Да, именно выходка. Отправить своего человека, чтобы подкупить мать? Ничего более нелепого она и придумать бы не смогла. И мать продала ее. За букет цветов, продукты и путевку во Францию. С подружкой. Не мать – а настоящий клад. Поискать бы такую…

Поздним вечером, после того как она уже переговорила с Лукой обо всем, что касалось его предложения, утомленная и не то что счастливая, но какая-то удовлетворенная и в то же время перевозбужденная разговорами об их общем, с Лукой, будущем, она восприняла его попытку близости с удивительным спокойствием. Знала, что все равно ничего не получится, а потому лежала на его плече сонная, пытаясь разогнать в голове рой назойливых цветных картинок совместной семейной жизни с этим малознакомым, как она теперь понимала, мужчиной. Одна картина казалась нахальнее других: Лариса видела себя с фиолетовым лицом, после операции, с ломаным-переломаным носом, с черными синяками под глазами… Лука непременно сделает все по-своему, найдет ей хорошего хирурга, уговорит ее на операцию, будет тысячу раз повторять, что любит ее и с таким носом, но все равно придаст ее профилю очертания…

И вдруг она проснулась, широко раскрыла глаза и увидела над собой темный силуэт головы, ритмично покачивающейся над ее лицом, и тяжелое дыхание… В ее теле уверенно двигалась чужая плоть, наполняя его собой и освобождая, проникая все глубже и глубже… Лука завладел ее телом так же неожиданно, как и душой. Нежность переполнила ее, и она застонала…

– Лука, ты обманул меня, – прошептала она, чувствуя, как ногти ее впиваются в его плечи, а она сама содрогается от ударов… – Ты – мошенник, обманщик, ты притворщик… Какой же ты хороший…

Они не спали всю ночь. И больше ей в голову уже не приходили мысли ни о продажной матери, ни о Чемберлене, ни обо всех тех, кто никогда не любил и не ценил ее в прошлой жизни. Теперь все будет не так. Она уже не одна, у нее есть Лука, и с ним ей ничего не страшно. И дело не в том, что он оказался нежным и сильным любовником, вовсе не в этом, хотя она была счастлива, что ей так повезло, и она вместе с замужеством приобрела и право быть любимой таким умелым мужчиной, она, как ей сейчас казалось, полюбила его еще там, в кондитерской, когда увидела в первый раз и когда почувствовала, что они нуждаются друг в друге. И именно это чувство двигало ею, когда она очищала его квартиру от посторонних, освобождая для себя, для них двоих, чтобы свить в ней теплое и просторное гнездо…

А утром она бросила его. Выскользнула из теплой постели и, боясь потревожить Луку, на цыпочках покинула спальню, оделась и выбежала из квартиры.

Словами было невозможно объяснить ему то состояние, в котором она находилась. Сказать ему, что ей надо побыть одной, – это означало бы не сказать ничего. Она была до такой степени счастлива, что даже испугалась этого и, лишь оказавшись в своей промерзшей машине, дала волю своим чувствам и расплакалась. Мысль о том, что Лука – такой же человек, как и все, который может ее разлюбить, бросить или, не дай боже, умереть, заставила ее биться в рыданиях… Он был слишком хорош для нее… Он словно пришел сюда из космоса, и она не знала, как себя с ним вести. Смотреть ли ему в рот и ловить каждое слово или же спокойно и уверенно наслаждаться отпущенным ей женским счастьем, не задумываясь о будущем? Какой следует ей быть, чтобы сохранить Луку рядом с собой? Преданной? Это понятно. Любящей? Это она понимает. Но не жить в постоянном и каком-то нервном ожидании тех благ, что будут сыпаться ей на голову, как только она станет его женой. Лука был необыкновенным – и это стало для нее проблемой. Она вдруг остро почувствовала, что недостойна его. И сбежала… Струсила. Теперь, забившись в машину и пережидая, когда же закончится ее истерика, она и вовсе не знала, как ей поступить, что делать. Он говорил о Чемберлене, о том, что ему больно при мысли, что в ее квартире живет этот парень… Что ж, это же говорил ей и Кирилл. Это нормально. Значит, надо действовать. Избавиться от Чемберлена и от Кирилла заодно…

Она вдруг подумала, что предательство Кирилла сделало ее такой несчастной… Брешь, образовавшаяся в результате его ухода, требовала, чтобы ее немедленно заполнили, и Лара готова была принять за любовь пошловатое желание переспать с первым встречным, более-менее смазливым парнем. Но, к счастью, этого не произошло, она, быть может, оказалась для своего неожиданного квартиранта недостаточно соблазнительной, раз он не настоял на своем и не уложил ее в койку. Спасибо компьютеру, который заменил Чемберлену в ту ночь женщину… Нет, вот уж воистину: что бог ни делает – все к лучшему…

Она покатила по побелевшим от тонкого снега московским улицам домой. Она была уже готова к разговору со своим квартирантом. Объяснит ему, что выходит замуж, что ее жениху не нравится, что у нее дома живет молодой мужчина. Она расплатится с ним, извинится и распрощается. Она была уверена, что он поймет ее.