Чудо-юдо, Агнешка и апельсин - Ганна Ожоговская

— У Витека?! Витек за свое хвастовство раз уже схлопотал и утерся, ясно? Тебе что, тоже захотелось?

Ага! Так вот оно что! Вот что произошло между Витеком и Збыхом! Вот почему они враждуют! Ну ладно! Есть шанс расквитаться за товарища. Вот теперь Витек поймет, что значит дружить с Михалом.

Все это молнией пронеслось у него в голове. А ответил он спокойно, но веско:

— Смотри, а то сам сейчас схлопочешь и утрешься. Понял? Сказано тебе, у Витека коллекция лучше!

— Может, поспорим? — вспыхнул Збышек.

— Давай!

— На что?

— Ребята! Ребята! Спор!!! Сюда! Бегом! Мировая сенсация! — во все горло заорал Куба.

— Ну? На что спорим? На десять злотых, давай?

— По мне, хоть на двадцать, — Михал был в себе уверен.

— Идет! На двадцать! Вечорек, разбивай!

— Разбивай, Вечорек! Разбивай! — загудела подоспевшая компания.

Вечорек ударом ладони разъединил руки Михала и Збышека.

— А теперь дуй за альбомом! — сказал Збышек.

— За альбомом? — У Михала вытянулась физиономия. — За альбомом? — повторил он.

Только теперь Михал сообразил, в каком дурацком положении он оказался. Збышек смотрел на него со злорадством. Скотина! Он наверняка знал, какой у Витека «альбом».

— Ну, ты чего? Дурачком прикидываешься? — зашумели ребята. — Горлом хотел взять? Так мы тебе и поверили! За красивые глазки?

— За красивые зубки! — съехидничал Збышек. — Дуй за альбомом, а то худо будет.

— Ты на кого тявкаешь, зелень? — вспыхнул Михал.

Збышек даже попятился.

— Михал, не заводись! Нечего увиливать! Шляпа не папа, а мама не панама… Без альбома, сам понимаешь, лапки кверху — и привет! — потеряли терпение ребята.

— Дуй за альбомом! Давай! Мигом!

Михал, все еще стараясь не терять достоинства, направился в сторону дома. Сначала он думал привести ребят к Петровским и показать на месте коллекцию. Но вовремя спохватился: тогда наверняка разыгрался бы жуткий скандал — ребята бы ворвались целой оравой в чужую квартиру, подняли бы гам. Старуха Шафранец подняла бы крик, соскочила бы с кровати пани Толлочко… Нет! Лучше не надо!

Оставался лишь один-единственный выход. Правда, дело связано с риском, но это был единственный шанс спасти свой авторитет…

Глава XI

Михал бежал к дому, чувствуя спиной насмешливые взгляды ребят, слыша их подзадоривающие крики и ехидные реплики. Он все еще надеялся придумать какой-нибудь выход или выкинуть какой-нибудь фортель.

Не возвращаться к ребятам?… Не станут же они ждать его до скончания века. Но они могут подойти к дому, стать под окнами и орать всякие обидные слова ему и Витеку. Агнешка услышит, и невесть что подумает…

Конечно, тогда можно выйти и набить морду этому остряку Збышеку. Увидала бы Агнешка, как Михал дерется… Но нет, нельзя — это будет нечестно. Да и ребята заступятся и правильно сделают: надо защищать справедливость. А если вдесятером на одного налетят, то для него это кончится плачевно…

Может, выложить двадцать злотых, и дело с концом? Но тогда верх возьмет Збышек. Начнет потом подначивать при каждом удобном случае: чего, мол, ты выхвалялся… И Михал прослывет треплом на всю школу. Ну нет! От кошки рожки!..

Нет другого выхода: надо отнести им дверцу! Она, наверно, не тяжелая. Шкаф небольшой, сосновый, сосна — дерево легкое. Да хоть бы и тяжелое, что ему, привыкать? И не такие тяжести приходилось таскать на себе!.. Только бы дверца легко снималась с петель, не поцарапалась, потом он ее сразу поставит на место.

Не было бы счастья, да несчастье помогло: повезло ему — Петровских нет дома. Витек, наверно, тоже ушел. Будь он дома, может, помог бы? Вряд ли! Побоялся бы получить взбучку от мамочки. И чего он ее так боится? Ну, стукнет разок, ну два, неужели честь не дороже?… Агнешка еще в школе… Надо тихо войти в дом… А если Геня дома?… Ну, Геню обработать легко…

Михал, перепрыгивая через несколько ступенек, взбежал по лестнице и, как обычно, не слишком громко, но и не слишком тихо открыл дверь ключом. В квартире все жильцы узнавали друг друга по походке, по манере открывать дверь, поэтому Михал сначала направляется к себе в комнату. Теперь учительница и Шафранцы знают, что он вернулся из школы.

Спустя минуту он вышел в переднюю и без стука проскользнул в комнату к Петровским. Витека не было. Геня сидел за столом и что-то рисовал, высунув от усердия язык.

— Это ты? — удивился он, увидев Михала. — А я думал, Витек вернулся.

— А Витека нет? Вот жалость-то! У меня к нему важное дело… Да что с тобой разговаривать, ты все равно не поймешь.

— Если важное, пойму, — серьезно ответил Геня.

— Позарез нужное и крайне срочное. Кстати сказать, я достал классную резину. Сегодня вечером можно сделать рогатку. Обещание надо выполнять, правильно я говорю? А?

— Правильно. Честный человек всегда выполняет обещание.

— Ну! Да ты знаешь, что такое честь? — Михал изобразил удивление. — Ну, тогда порядок! На тебя можно положиться! Понимаешь, какая штука, дело идет о чести Витека. А стало быть, и о твоей, потому что он твой брат. Правильно я говорю? И о моей, потому что я его друг, верно? А честь нужно защищать! А?

— Зорро всегда защищал честь!

— Молодчина! Так вот, слушай. Недалеко отсюда дожидаются ребята из нашего класса, и с ними враг Витека, который только и думает, как бы Витеку насолить. Он божится, что у него больше вот этих… этикеток, — Михал кивнул на шкаф и заодно выяснил, какие на дверцах петли. — А у Витека больше. Как пить дать! А тот смеется над Витеком и говорит, что его коллекцию можно выбросить на помойку или сдать в утиль, понимаешь? А я сказал ребятам: «Збышек брешет, как собака…»

— Какой Збышек? Тот, что отлупил Витека перед Новым годом? — спросил неожиданно Геня.

— Тот самый, — на всякий случай подтвердил Михал. — Я и говорю ребятам: «Пошли, Витек покажет вам свою коллекцию, тогда сами убедитесь, чья лучше…»

— А Витека нет.

— То-то и оно. Если ребята не увидят коллекции, они скажут, что Збышек прав. Как ты полагаешь, привести их сюда?

— Наследят, — задумчиво произнес Геня.

— Геня, а ты башковитый. Я тоже подумал — наследят. Пятнадцать человек все-таки. И у каждого две ноги. Вот твоя мать бы рассердилась! Представляешь?…

— Мама мне велела сторожить дом. Никого не пускать.

— Никого не пускать? Разумно. Что же нам делать? Шкаф сам к ребятам не побежит.

— Можно сделать фотографии. — Геня и в самом деле проявлял бездну изобретательности.

— Верно, тоже неплохая идея, только это долго. А тем временем твоего брата так осрамят, что ой-ой-ой!.. А если уж прицепят ярлык, пиши пропало!..

— Ага… У Марека из нашего класса зимой пропал ластик, он подумал на меня. И теперь никто в классе не дает мне ластик… приходится носить свой.

— Геня, ну и смышленый ты парень! С ходу все сечешь! Значит, ты поможешь мне снять дверцу и вынести? Сделаем все потихоньку. Я тут же вернусь и поставлю ее на место. Никто даже ничего не заметит. А честь Витека будет спасена. Витек даже не подозревает, какой у него головастый брат. Но я ему обязательно скажу.

Прежде чем ошеломленный Геня успел что-нибудь сообразить, Михал ловко снял с петель дверцу шкафа и взвалил себе на голову. Решительным жестом он велел Гене идти впереди и приложил палец к губам.

Растерянный Геня все исполнил беспрекословно. Только глаза у него округлились от испуга. Он даже не заметил, как Михал, повернувшись, зацепил дверцей стопку белья в шкафу и сбросил на пол.

Когда они спустились с лестницы, малыш заявил, что пойдет вместе с Михалом к ребятам.

— Это наша дверь. Мама велела никому ничего не давать.

Ура! Удалось! Михал нес дверцу, совсем не чувствуя тяжести, она казалась легче перышка. Все сложилось как нельзя лучше. А ведь Геня мог заупрямиться, поднять рев, не дать вынести дверцу. Вот что значит быстрота и натиск! Пусть Витек знает, на что способна настоящая дружба. И Агнешка больше не станет задавать глупых вопросов… даже «просто так». Сама-то она додумалась бы до такого? Хотя у нее богатое воображение. Нужно ему это воображение, как собаке пятая нога! А вот сила человеку всегда пригодится!.. И двадцать злотых тоже!

— Геня, а знаешь, мы еще на этом деле двадцать злотых заработаем. Сейчас увидишь. Збышеку придется раскошелиться. Деньги, конечно, пойдут Витеку, чтобы не говорили, будто я из-за каких-то несчастных двадцати злотых… Конечно, если Витек захочет со мной поделиться, то… — Михал вспомнил недавний разговор с другом.

Страх мешал Гене слушать, он думал только о дверце.

Ребята заметили их издалека. Они сразу набросились на Михала:

— А дольше не мог?

— Збышек уверял, что ты смылся.

— Ну и ну!

— Вот так альбом, будь здоров!

Петровские возвращались домой окрыленные. Им необыкновенно повезло. Они выстояли в очереди, попали на прием, и принял их товарищ пана Феликса, его бывший однополчанин. Петровский даже не подозревал, что тот работает в жилуправлении. Занимал он, правда, небольшую должность, но проинформировал их основательно, дал несколько ценных советов, а главное — сильно обнадежил. А это много значит.