Возвращение - Пол Кемп

— Теперь, когда выяснилось, что твои возможности отнюдь не соответствуют твоим амбициям, — перебила Триль, — ты хочешь просить о мире. Не так ли, Ясраена?

Ясраена не смогла скрыть гнев:

— Вы ошибаетесь, Верховная Мать Бэнр. Я…

— Нет, — снова прервала ее Триль, — это ты ошибаешься. Ты хочешь спасти свой Дом, свалив вину на личдроу. Даже если бы то, что ты говоришь, было правдой, это лишь свидетельствует о твоей неспособности править.

Ясраена стиснула жезл до боли в пальцах. Ярость бушевала в ней, и она едва не выплеснула ее на Триль. Едва.

Вместо этого она сдержалась.

— Возможно, то, что вы говорите, отчасти верно, — ответила она, слегка выделив слово «отчасти». — Вот почему я хочу сделать вам предложение.

Молчание. Затем:

— Говори.

— Дом Аграч-Дирр станет вассалом Дома Бэнр на пять столетий. Соглашение будет утверждено Верховным Советом. Мой Дом выйдет из Совета. — «Временно», — добавила про себя Ясраена. — И в то же время будет под властью и защитой Бэнр на протяжении пятисот лет. Я и мой Дом будут в вашем распоряжении, Верховная Мать.

Ясраена знала, что это смелое предложение. Давным-давно никакой из Домов города не попадал в вассальную зависимость к другому Дому. Но все же это не представлялось чем-то неслыханным, а у нее особого выбора не было.

Последовало долгое молчание. Ясраена затаила дыхание. Без сомнения, Триль просчитывает возможности.

Наконец Триль заговорила:

— Твое предложение отчасти небезынтересно, Ясраена.

Ясраена выдохнула.

— Чтобы доказать мне свою искренность, — продолжала Триль, — ты уничтожишь филактерию личдроу.

Ничего другого Ясраена и не ожидала:

— Разумеется, Верховная Мать. Я как раз ищу ее, но осада сильно затрудняет поиски. Равно как и неизбежный, как я полагаю, визит Архимага. Приостановите на время осаду и удержите вашего брата. Когда филактерия окажется у меня, я снова свяжусь с вами и представлю доказательства того, что она уничтожена.

Триль рассмеялась.

— Не глупи, Ясраена, — сказала она. — Ты продемонстрируешь, что твой Дом достоин быть вассалом Дома Бэнр, тем, что найдешь и уничтожишь филактерию, несмотря на то что Аграч-Дирр осажден Домом Хорларрин. А если Архимаг решит испытать вашу оборону, переживешь и это тоже. Или нет. А если нет, тогда твой Дом гарантированно будет уничтожен.

Ясраена проглотила злые слова, рвавшиеся с ее губ. Ей не оставалось ничего иного, как согласиться.

— Ваши условия разумны, — произнесла она сквозь зубы.

— Я рада, что ты так считаешь, — усмехнулась Триль. — Не обращайся ко мне больше, Ясраена, пока не сможешь представить доказательства уничтожения личдроу.

На этом связь прервалась. В следующий миг магический красный шар исчез из тронного зала Дирр.

Ясраена сидела на троне и лихорадочно размышляла. Она затеяла эту игру, но не была уверена, как дело пойдет дальше. Она не могла решить, что сделает, если на самом деле сумеет отыскать филактерию: выполнит ли условия договора или сбережет ее, пока личдроу не сможет перевоплотиться. Часть ее существа страстно желала навеки уничтожить лезущего во все дела неумершего мага, но прагматичная часть ее натуры понимала, что, истребив личдроу, она ослабит свой Дом, если не свое положение в нем. Но отдаться на милость Дома Бэнр…

Ясраена покачала головой. Ей не придется ничего решать, если ее Дом падет под натиском Хорларрин или если Громф Бэнр раздобудет филактерию раньше ее. Она поднялась и пошла по залам искать Ларикаль.

На протяжении нескольких последующих лиг пути Фарон и его спутники пробирались среди каменных столбов по обожженной земле в полном молчании. По всему Уровню, в самом его воздухе словно ощущались нетерпение и напряженность, вот-вот готовые взорваться.

Час за часом ветер крепчал, порывы его были столь сильны, что Фарону приходилось наклоняться вперед, чтобы его не сбило с ног. Ветер завывал между каменных башен, заставлял вопить сети певчих пауков, кружил в небе метель из пауков, грязи, паутины и мелкого щебня. Джеггред своей громадой защищал Данифай от этого живого града. Фарон укрылся под своим магическим пивафви. Квентл только улыбалась буре в лицо и лишь вытягивала руки перед собой, чтобы дать пристанище паукам, которых ветер швырял в нее. Через некоторое время у нее в волосах и на пивафви их кишело великое множество.

Она дома, понял Фарон и поглубже нахлобучил капюшон магического одеяния, защищая лицо. Йор'таэ возвращается домой.

С каждым часом порывы ветра делались чаще и сильнее. Град из паутины, пауков и камней сек все злее, словно путников обстреливали из пращи. Плач поющей паутины был все больше и больше похож на мучительный вопль боли. Фарон был мало знаком с капризами наземной погоды, но даже он чуял приближение бури.

— Может быть, нам стоило бы поискать убежище! — прокричал он, перекрывая вой ветра.

— Вера — наше убежище, маг, — отозвалась Квентл.

Ветер трепал ее волосы. Маленький черный паучок прополз по ее веку, потом по носу и по губам. Она лишь улыбнулась.

Данифай откинула капюшон и запрокинула голову, словно прислушиваясь к чему-то. В волосах и на лице у нее тоже копошилось множество красных пауков.

— Ты что, не слышишь, маг?! — прокричала Данифай. — Паучья Королева зовет нас. Мы идем дальше.

Фарон прищурился от ветра, взглянул на одну жрицу, на другую, но ничего не сказал. Он не слышал в вое ветра ничего, кроме отвратительного вопля паутины. А насчет убежища в вере? Так Фарон в это и поверил! Он видел, как верные Ллос болтаются в паутине на макушке холма, ожидая, когда их съедят. Такое убежище предоставила верующим в нее Паучья Королева.

И все-таки он прикусил язык и потащился вперед, пригибаясь от ветра и натыкаясь на камни. Время шло, усталость туманила его разум и ослабляла тело. Буря и ветер лишь усиливались по мере того, как тянулись часы.

Когда небо слева от него просветлело настолько, что можно было чуть лучше разглядеть окрестности, Фарон решил назвать это направление «востоком». Несмотря на то что Квентл уверяла Джеггреда, будто солнце не причинит им вреда, Фарон поймал себя на том, что щурится, готовясь встретить восход.

На западе, примерно в пяти-шести днях пешего пути, виднелись горы. Величественные треугольные пики вздымались высоко в небо, образуя стену из темного камня с гранями острыми, гладкими и отвесными, словно клыки. Вершины были увенчаны шапками красного льда. За них задевали грозовые тучи, черные громады, плотные и мрачные, как кровь демона, — подобной бури Фарон не мог даже вообразить.