Бог-Император Дюны - Фрэнк Херберт

«Наивысшее испытание!»

— Ты вернешься к Сионе и будешь охранять ее жизнь даже ценой собственной жизни, — сказал Лито. — Такова задача, возложенная мной на тебя и принятая тобой. Именно для нее ты выбрана. Вот почему именно ты носишь нож из Дома Стилгара.

Ее правая рука поднялась туда, где скрывался под плащом криснож.

«Насколько же верно: оружие способно свести поведение человека к предсказуемой модели», — подумал Лито.

Он глядел как завороженный на жесткое напряженное тело Найлы. Ее глаза были пусты для всего, кроме преклонения. «Наивысший риторический деспотизм… я презираю это!»

— Удались прочь! — рявкнул он.

Найла повернулась и быстро покинула Святое Присутствие. «Стоит ли игра свеч?» — усомнился Лито.

Но Найла поведала ему то, что ему и нужно было знать. Вера Найлы обновилась и окрепла. А Лито с точностью выяснил от Найлы то, что сам не мог ухватить в Сионе, ускользающей от его внутреннего взгляда. Инстинктам Найлы следует доверять.

«Сиона достигла того взрывного момента, который мне требуется».

Данканы всегда находят странным, что боевые войска я набираю из женщин, но мои Рыбословши — это во всех смыслах временная армия. Хоть они и могут быть жестоки и злобны, но женщины полностью отличаются от мужчин по складу своей воинственности. Самое их происхождение предопределяет их более покровительственное и защитное по отношению к жизни поведение. Они проявили себя лучшими хранителями Золотой Тропы. Я закрепляю это особыми методами их подготовки. На время их избавляют от рутины повседневных дел. У меня существуют для них особые Приобщения, о которых они вспоминают потом с удовольствием всю оставшуюся жизнь. Старости они достигают в обществе своих сестер, в приготовлении к событиям более глубинным. То, к чему приобщаешься в таком обществе, всегда готовит тебя к более великому. Вот как день сегодняшний меняет историю. Все современники обитают не в одном и том же времени. Прошлое все время меняется, но немногие это осознают.

Украденные дневники

Поздно вечером Лито отправил приказание Рыбословшам и спустился в свое подземелье. Он посчитал, что лучше всего провести первое собеседование с новым Данканом Айдахо в затемненной комнате, где гхола сначала услышит, как Лито себя описывает, а уж потом воочию увидит тело Предчервя. В стороне от центральной ротонды подземелья была небольшая прилегающая комнатка, вырубленная в цельной скале черного камня и как раз подходившая для этой цели. Она была достаточно велика, чтобы вместить Лито на его тележке, но потолок ее был низок. Освещалась она скрытыми глоуглобами, которыми Лито управлял силой мысли. В ней была только одна дверь, но состоящая из двух створок: широкой, спокойно пропускавшей королевскую тележку, и небольшой, как раз под размеры человеческого тела.

Лито въехал на королевской тележке в это помещение, закрыл большую створку двери и открыл малую. Затем внутренне настроился на ждущее его испытание.

Скука представляла для него все возрастающую проблему. Тлейлаксанские гхолы скроены по одному и тому же образцу, и все до скуки повторяется снова и снова. Однажды Лито даже приказал Тлейлаксу не посылать ему больше Данканов, но там знали… что как раз в этом Лито можно ослушаться.

«Порой мне думается, они делают это просто для того, чтобы хоть в чем-то быть непослушными!»

Тлейлакс полагается на значимость того, что защищает их в прочных отношениях.

«Присутствие Данкана доставляет удовольствие Полу Атридесу внутри меня».

Как Лито объяснил Монео в первые дни пребывания мажордома в Твердыне:

— Данканы должны являться ко мне с большим, чем просто подготовка Тлейлакса. Ты должен следить, чтобы мои гурии ласково относились к Данканам, чтобы женщины отвечали на некоторые их вопросы.

— На какие вопросы они могут отвечать, Владыка?

— Они знают.

За годы, конечно, Монео узнал все об этой процедуре.

Лито услышал голос Монео за дверью затемненной комнаты, затем звуки эскорта Рыбословш и отчетливые решительные шаги нового гхолы.

— В эту дверь, — сказал Монео. — Внутри будет темно, и ты должен будешь закрыть за собой дверь. Просто остановись и жди, когда Владыка Лито заговорит.

— Почему внутри будет темно? — голос Данкана был полон воинственной настороженности.

— Он объяснит.

Айдахо втолкнули в помещение, и дверь за ним плотно закрылась.

Лито знал, что сейчас видит гхола — только тени среди теней и темноту, в которой даже нельзя точно определить, откуда доносится голос. Как обычно, Лито начал игру голосом Пола Муад Диба.

— Я рад, что вижу тебя опять, Данкан.

— Мне тебя не видно!

Айдахо был воином, а воин нападает. Это убедило Лито в том, что данный гхола — полностью восстановленный оригинал. Моралите[2], с помощью которого Тлейлакс пробуждал в гхоле досмертные воспоминания его первоначальной плоти, всегда оставляло некоторую неуверенность в умах гхол. Некоторые из Данканов верили, что угрожали настоящему Полу Муад Дибу. Нынешним Данканом, похоже, владела эта же иллюзия.

— Слышу голос Пола, но его самого не вижу, — сказал Айдахо. Он и не пытался скрыть свою растерянность, полностью прозвучавшую в его голосе.

«Зачем Атридес играет в эту глупую игру? Пол давным-давно уже мертв, это Лито, носитель жизни-памяти Пола… точно так же, как и обладатель многих других жизней-памятей, если историям Тлейлакса можно доверять».

— Тебе рассказали, что ты — лишь последний в долгом ряду дубликатов, — сказал Лито.

— У меня от них не осталось никаких воспоминаний.

Лито уловил истерию в голосе Данкана, едва прикрытую воинской бравадой. Это проклятая тактика восстановления гхолы после выхода из чанов всегда порождала умственный хаос. Нынешний Данкан прибыл к нему в состоянии близком к шоку, весьма сомневаясь в собственном здравом рассудке. Лито понял, что понадобится сложная и тонкая работа, чтобы успокоить бедолагу и привести его в порядок. Для них обоих это будет эмоционально выматывающе.

— Произошло очень много перемен, Данкан, — сказал Лито. — Одно, впрочем не изменилось. Я до сих пор Атридес.

— Но говорят, твое тело…

— Да, это то, что изменилось.

— Чертовы тлейлаксанцы! Они пытались заставить меня убить кого-то… ну да, выглядевшего как ты. Я внезапно припомнил, кто я, и затем было это… Это не мог быть гхола Муад Диба?

— Уверяю тебя, это был хамелеон, Лицевой Танцор.

— Он выглядел и разговаривал так похоже на… Ты уверен?

— Актер, не более. Он остался в живых?

— Разумеется! Вот как они пробудили мои воспоминания. Они объяснили мне всю эту чертовщину. Это правда?

— Это правда, Данкан. Я питаю к этому отвращение, но дозволяю ради удовольствия иметь твое общество.

«Потенциальные жертвы всегда остаются в живых, — подумал Лито. — По крайней мере для тех Данканов, которых я вижу. Конечно, бывают промашки, поддельного Пола убивают, и Данканы пропадают зазря. Но тщательно хранимые клетки оригинала у Тлейлакса всегда под рукой».

— Так что же с твоим телом? — вопросил Айдахо.

Теперь можно было отставить в сторону голос Муад Диба.

Лито заговорил своим обычным голосом.

— Я сделал своей кожей оболочку из песчаной форели. С тех пор она меня изменяла и изменяла.

— Почему?

— Я это объясню тебе должным образом, когда придет время.

— На Тлейлаксе мне сказали, что ты выглядишь как песчаный червь.

— А что сказали мои Рыбословши?

— Они сказали, что ты — Бог. Почему ты называешь их Рыбословшами?

— Старое тщеславие. Первые жрицы разговаривали с рыбами в своих снах, они научились многим ценным вещам таким образом.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что я и есть те женщины… а также все, что было до и после них.

Лито услышал, как Айдахо сглотнул сухими горлом. Затем — голос:

— Теперь я понимаю, почему тут темно, ты даешь мне время приспособиться.

— Ты всегда быстро соображал, Данкан.

«Кроме тех случаев, когда соображал медленно».

— Как долго ты изменялся?

— Больше тридцати пяти сотен лет.

— Значит, на Тлейлаксе мне рассказали правду.

— Они теперь очень редко осмеливаются лгать.

— Долгий срок.

— Очень долгий.

— А тлейлаксанцы… они много раз копировали меня?

— Много.

«Теперь ты спросишь, сколько раз, Данкан».

— Сколько меня уже было?

— Я позволю тебе самому проглядеть все досье.

«И вот так это начинается», — подумал Лито.

Такой ответ всегда вроде бы удовлетворял Данканов, но ни разу не удавалось избежать самого вопроса: «Сколько меня уже было?»

Данканы не делали различия между своей плотью, хотя никаких общих воспоминаний не передавалось от гхолы к гхоле.