Девушка без недостатков - Наталия Левитина

— Лучше расскажи мне, как поживает твой крутой бизнесмен.

— Рудницкий? — равнодушно пожала плечами Лиза. — А что о нем говорить? Нет, Лайма, не отвлекайся. Мы ведь говорили о…

— Роскошный мужчина. И выгодный клиент. Но ты, я смотрю, занимаешься его офисом без особого рвения?

— Да. Не греет почему-то, — вяло кивнула Лиза.

Она поняла, что вернуть Лайму к приятной теме не удастся, и потеряла интерес к разговору.

— Неужели запас твоих творческих идей иссяк? — с затаенной надеждой спросила Лайма.

— Иссяк. Как раз сейчас. На Руслане Рудницком. Но ничего. Я сконцентрируюсь. И у него будет самый классный офис в городе. Представь, товарищ сделал мне предложение.

— Что?!! — вскричал Родион, внезапно выскакивая из-под Лизиного стола. Лиза от неожиданности тоже заорала. — Он сделал тебе предложение?!

— А ты что делаешь под моим столом? — изумилась Лиза.

— Я потерял стирательную резинку, — объяснил Родион.

— Нашел?

— Нет. Под моим столом я нашел только твои голые ноги.

— Угу, — кивнула Лиза, — я их там оставила.

— Нет, скажи, он сделал тебе предложение? — со слезами в голосе воскликнул архитектор.

— Ну, да. Подумаешь. Обещал купить необитаемый остров, если соглашусь. И путевку на карнавал в Рио. Я, конечно, отказалась. Необитаемый остров мне не нужен.

— И правильно, — горячо заверил Родион. — Да на хрена тебе необитаемый остров?

— Прямо так сразу и сделал предложение? — У Лаймы был потрясенный вид. То, что Лизе поступило матримониальное предложение через несколько дней после знакомства, добило ее.

— Лиза, лучше выходи за меня, — напомнил Родион. — Необитаемый остров не обещаю, это ребячество и вообще, непрактично. Но если захочешь, поедем во Францию, в Италию. Ну, куда захочешь.

Лайма раздраженно защелкала клавиатурой. Если бы под ее пальцами были клавиши рояля, то, учитывая силу экспрессии, несомненно, получилась бы «Патетическая соната». Все мужчины сошли с ума, поняла Лайма.

— Добрый день, — раздался от входа приятный голос. — А вот и я, мои дорогие. Вы не собираетесь на обед?

Руслан Рудницкий собственной персоной пожаловал в «Артиссимо». В руках он держал букет фиолетово-белых тюльпанов. Влажные тугие бутоны на крепких светло-зеленых стеблях. Их было фантастически много.

Интересно, кому предназначался букет?

Лиза вздохнула. Лайма вздохнула тоже.

Глава 13

У одних женщин к сорока годам в глазах появляется смертельная усталость, у других — загадка. Алина Владимировна относилась к последним. Ей было сорок пять, в народе она считалась ягодкой.

Темпераментом Алина Владимировна соперничала с сицилианками. Эмоции брызгали из нее во все стороны, словно сок из мандарина, сжатого в кулаке. Она прекрасно чувствовала себя в своем возрасте и не согласилась бы вернуться на двадцать лет назад. Тогда она была одинокой, безработной, измученной безденежьем женщиной и влачила полуголодное существование. Тогда она даже брови не умела толком выщипать!

Сейчас Алина Владимировна жила полнокровной жизнью. Она была яркой и экстравагантной. В общем, в состязании с собой двадцатипятилетней сегодняшняя Алина Владимировна безоговорочно выигрывала сравнение.

Она работала в отделе валютных операций крупного банка, пользовалась авторитетом, ее опыт отлично оплачивался. Она ни в чем себе не отказывала. Бифштексы, омары, вино, шоколад, — пожалуйста, фигура оставалась безупречной; костюмы от Валентине, туфли от Каран и норковые палантины от Ферре, — денег хватало; любовники, молодые поджарые волки с голодными глазами — всегда у ноги, рядом, в напряженном ожидании…

И еще был повод ежедневно благодарить небеса — красавица дочь, талантливая и добрая…

— Ты мне дашь поносить? — спросила Алина Владимировна, оглядываясь на Лизу, застывшую в кресле.

На Лизе из одежды было всего два предмета: ажурные «стринги», впивающиеся в попу, как голодная оса, и кольцо на левой руке. Так она ходила дома летом, в жару. Лиза держала в руках пакет с соком, но не пила, думала о чем-то. Алина Владимировна втиснулась в дочкину юбку.

— Она с барахолки, — осадила дочь мамашу. — Ты ведь не прельстишься ширпотребом, купленным на вещевом рынке.

— Да что ты?! — изумилась Алина Владимировна. Она, извиваясь, выползла на свободу из бирюзовой юбки и тоже осталась в кружевных панталонах с эластичной утягивающей вставкой на животе. У нее были точеные ноги, и она не упускала шанса доказать, что они все еще шикарные. Пусть даже дочери, пусть даже себе в зеркале.

— И не скажешь! А за сколько?

— Пятьсот рублей. Турция.

— Фантастика! Повесить бирочку, и в бутик на Дебютной улице. Пятьсот долларов!

— А так оно и есть. Ты думаешь, тебе сюда привезут настоящего Гальяно?

— Ты меня убиваешь, Лиза!

— Нет.

— А почему ты такая тихая? Что с тобой? Я тебя не узнаю!

— Знаешь, у меня сейчас клиент… Я оформляю ему… Короче, он зовет замуж.

— Ого! Так что же ты молчишь? Кто? Молодой? Красивый? Богатый?

— Сколько сразу вопросов!

— Я мать, я волнуюсь!

— Тридцать два года. Вполне симпатичный. Несметно богатый. Руслан Романович Рудницкий.

— И имя звучное. Так. Отчество хорошее — Русланович, Руслановна… Например, Анна Руслановна. Нравится?

— Мне нравится твоя прозорливость. Я еще не согласилась выйти замуж, а ты уже отправила меня в роддом, а себя определила в бабушки.

— Се ля ви, — вздохнула Алина Владимировна. — Ты и так была достаточно добра ко мне, дала порезвиться. По правде говоря, уже четыре года назад могла бы сделать меня бабушкой. А пока нет внуков, я ощущаю себя девочкой.

— Я подозреваю, ты и с внуками будешь ощущать себя девочкой. Продолжай в том же духе, потому что я не выйду замуж за Руслана Рудницкого.

— Рудницкий, Рудницкий… Имя знакомое. Предприниматель? Поспрашиваю в банке; может, кто знает. Но! Ты не хочешь? Он тебе не нравится?

— Он мне не нравится. Хотя я не могу понять, почему… Нет, уже немного нравится. Он то и дело чем-то меня удивляет.

— Хороший знак, моя девочка. А если он будет тебя постоянно смешить, то ты и вовсе никуда от него не денешься.

— Да, у него есть чувство юмора. Почему я не испытываю к нему особой симпатии? Что-то в нем не то. Я воспринимаю его в коричнево-серой гамме. Представляешь, какое ужасное сочетание?

— Представляю, хотя не очень. Ты не слишком привередлива, Лиза? Тебе уже не двадцать.

— Не пытайся сбагрить меня с рук. Я не буду торопиться.

— Молчу, молчу.

— А сегодня он силком затащил меня на обед в ресторан. Заявился в «Артиссимо» с букетом тюльпанов. И это уже второй букет, которым я осчастливлена. В паузе между вениками было предложение. А что произойдет между вторым и третьим букетом? Этот Рудницкий феноменально стремителен. Наверное, он так же проворачивает сделки — с крейсерской скоростью. Я не хотела идти с ним в ресторан. И правильно не хотела. Там произошел ужасно неприятный инцидент…

И Лиза подробно рассказала матери о том, что случилось в ресторане. О, как она рассказывала! В лицах, подпрыгивая, бегая, размахивая руками. А так как Елизавета была практически голой, и ее чудесный круглый бюстик с торчащими, как ядерные боеголовки, сосками подпрыгивал вместе с ней, фотографы журнала «Плейбой» отдали бы год жизни за разрешение провести фотосессию в этой комнате в этот час.

…Скромно заказав рис с овощами (к возмущению Руслана — словно хрупкая мадемуазель, приглашенная на обед, была обязана съесть фаршированного кабана размером с трейлер), Лиза стала ковырять в тарелке, с трудом придавая лицу необходимую учтивость.

Ей не хотелось есть, ей не хотелось сидеть здесь, ей не хотелось замечать в глазах коммерсанта отблески вчерашнего разговора и слышать немой вопрос: «Не передумала ли ты? Ты согласна?» Лиза злилась на Руслана и из-за этого злилась на себя. Она понимала, что несправедлива к парню, что объективно он хорош и не заслуживает, чтобы его третировали. И Лиза злилась на Рудницкого еще больше — из-за того, что он заставляет ее быть недовольной собой.

Но Руслан, надо отметить, сбавил обороты. Если его изводила мысль, достанется ли ему когда-нибудь эта строптивая девчонка, то его мучения оставались тайной. Он взял себя в руки. Был весел, острил и выбирал для разговора нейтральные темы. В основном обсуждался будуарно-красный офис. Наверное, Рудницкий понял, какую совершил ошибку, навалившись на даму ротой бравых десантников. И теперь отступил, сдвинул линию фронта…

Лиза собиралась домучить последнюю кукурузинку, когда к их столику подвалил детина внушительных размеров. Ребенок Кинг-Конга, не иначе.

— Привет, — радостно обратился он к Лизе. — Не помнишь меня?

От малыша, как духами Кензо, восхитительно тянуло перегаром. Его необъятная ряшка лоснилась от пота. Он только что плотно пообедал и потому бурно всхрюкивал, каждый раз интеллигентно прикрываясь волосатой лапой.