Черный, как смоль - Салла Симукка

Сначала в его доме не было найдено ничего компрометирующего, но потом выяснилось, что он создал на чердаке «покои Белоснежки»: его стены были заклеены ее фотографиями, которые он затем накрыл картоном, чтобы снимков не было видно.

Когда Генрика допросили, он сознался, что его одержимость Белоснежкой началась пару лет назад, когда она поступила в школу. Гражданская жена психолога неожиданно бросила его, и он буквально сошел с ума. После этого заметил отличающуюся от других ученицу и влюбился в нее, после чего стал собирать о ней информацию.

Вирт был невероятно терпеливым, настойчивым и проворным. Он расспросил людей, которые были знакомы с Белоснежкой в начальной школе. Так он узнал от ее бывших одноклассниц о том, как ее травили. Затем выяснил имена тех, кто над ней издевался, и узнал, как это происходило. Спокойный, яркий и вызывающий доверие психолог умел влиять на людей. Он представлялся то журналистом, то классным руководителем Белоснежки, то терапевтом – и люди ему верили.

Генрик узнал о родственниках девушки. Однажды в баре поздним вечером кузен ее отца Матс Андерссон, с которым Вирт уже несколько раз выпивал, наконец проболтался о том, что у Белоснежки была старшая сестра, которая умерла. А потом, собрав все известные сведения об этом случае, учитель смог получить полицейский протокол о смерти Розы.

У каждого человека есть знакомые, которые знают других людей в разных учреждениях и к которым можно обратиться за помощью в каком-либо деле. Финляндия – маленькая страна. Если что-то хочется узнать, надо быть лишь достаточно целеустремленным и хитрым. Психоз Генрика помог ему использовать весь свой ум и все обаяние для достижения цели, хотя это и заняло у него довольно много времени.

Когда у Белоснежки начался роман, это толкнуло учителя к действию. Его навязчивая идея разрасталась. Генрику захотелось непременно, любыми средствами добиться от девушки взаимности. Он хотел знать о ней все, владеть ею, управлять ею с помощью раздобытой информации. Это было частью его больной игры.

Вирт шпионил за своей ученицей. Он выслеживал ее и знал о каждом ее движении. Самым смелым его поступком был разговор с родителями Белоснежки. Он назвался школьным психологом и сказал, что девушка несколько раз приходила к нему поговорить о своих мрачных мыслях. Генрик заставил Андерссонов поклясться, что они не скажут ей о его визите. И во время этой же встречи с ними он украл ключ от шкатулки с фотографиями, о содержании которой ему рассказал Матс.

Белоснежка не знала всего, что сделал Генрик. И не хотела знать. Главное, что он сейчас за решеткой и больше не может следить за ней.

Премьеру «Черного яблока» перенесли: спектакль прошел в последний день рождественских каникул. Белоснежка хотела, чтобы премьера состоялась, несмотря ни на что. Она играла в поддерживающем воротнике, но представление получилось лучше, чем можно было вообразить.

Это был особенно важный день для исполнительницы главной роли. Ей захотелось убедиться, что ужасные картины массового убийства на спектакле, нарисованные Генриком, не воплотились в жизнь. Это был лишь плод его больного воображения, который никогда не станет правдой.

Белоснежка не чувствовала спиною холода. Она лежала на снегу не так долго, чтобы успеть замерзнуть. И поэтому решила еще немного полежать так и посмотреть на чистое звездное небо, которое словно пари́ло над ней – темное, далекое, полное ярких точек…

Она не верила в то, что люди после смерти становятся ангелами, и не думала, что Роза смотрит на нее откуда-то издалека и следит за ее жизнью. Белоснежке было трудно представить себе, что после смерти будет новая жизнь – по крайней мере, такая, как сейчас.

Мысль эта не была злой или грустной. Просто факт. Жизнь человека ограниченна, у нее есть начало и конец. Зато в ней удивительно много всего интересного! Каждый наш вздох содержит в себе больше, чем можно себе представить.

Белоснежка знала, что могла пойти двумя другими путями. Если бы она выбрала первый путь, то сейчас лежала бы в снегу, держась за руки с Сампсой. А если бы выбрала второй, то точно так же лежала бы, держась за руки с Огоньком.

Но ее руки пусты. Она одна.

Девушка была вынуждена рассказать Сампсе, что больше не может быть с ним. Он и вправду ей очень нравился, и с ним было по-настоящему хорошо. Она даже по-своему любила его. Но этот парень никогда не мог проникнуть в глубину ее мыслей и окружающих ее лесных теней. Сампса не мог их видеть – ведь у него-то их не было.

И Огоньку Белоснежка была вынуждена сказать, что не может к нему вернуться. Она любила его, всем сердцем и душой, а он видел ее всю целиком. Но он смог сделать ей так больно, что Белоснежка больше не могла снова подвергнуть себя такой опасности.

Но самая главная причина того, что девушка не смогла принять ни Сампсу, ни Огонька, заключалась в другом. Она не могла доверять никому из них до конца. Белоснежка считала, что любой из них мог быть Тенью. Эти мысли были у нее недолго в Сяркянниеми, но все же она подозревала обоих своих поклонников, и после этого у нее остался неприятный осадок. Это говорило о том, что полного доверия ни к одному из молодых людей у нее нет. А как можно быть с человеком, которому не доверяешь, которого хотя бы чуть-чуть подозревала в способности совершить подобные зло и жестокость? Как можно после этого смотреть такому человеку в глаза? С тем, о ком возникают такие мысли, отношения не построишь.

Слезы продолжали течь, и Белоснежка дала им волю.

У этих слез было так много причин…

Она оплакивала умершую сестру, по которой не могла скорбеть много лет.

Оплакивала свою семью, в которой никогда не будет теплых, доверительных и близких отношений, какие бывают в других семьях.

Оплакивала те счастье и любовь, от которых была вынуждена отказаться.

Оплакивала надежду когда-нибудь перестать быть одинокой.

Звездное небо казалось таким близким… Мерцающий свет далеких солнц приносил утешение. Вселенная огромна, а Белоснежка – лишь частичка мироздания. Внезапно ей стало лучше, и слезы перестали течь у нее из глаз. В этой Вселенной все рано или поздно станут одинокими – и в то же время никто не будет одинок. Все вернется к своим истокам. И Белоснежка всегда будет сильной и слабой одновременно, как кристаллы и камни, как волны и камыши, трава и опавшие листья, жар солнечного ядра и холод космоса…

Она многослойна, ее прошлое разветвляется на множество направлений, как старая-старая сказка. Ее жизнь начинается задолго до слов «жили-были» и продолжается после «и жили они долго и счастливо до глубокой старости». На самом деле в сказках рассказывается не все. Все сказки повторялись много раз и в разной форме. Никто не жил долго и счастливо до глубокой старости. И никто не жил несчастливо. Все люди во Вселенной и счастливы, и несчастны одновременно.

Таким был мир Белоснежки. В его тьме находилось место пылу и страху, безнадежности и восторгу. Его воздух плотно наполнял легкие девушки. В объятиях звездного неба она становилась более цельной. Становилась свободнее. Белоснежка прижала ладони к заснеженной земле, и ей вдруг захотелось превратиться в снег, стать частью их танца, раствориться в нем, слиться с другими снежинками…

Легкий порыв ночного ветра всколыхнул парк, задвигал черными ветвями деревьев и их тенями на снегу.

Все дышало и пульсировало вокруг Белоснежки, как будто где-то рядом билось одно-единственное, общее для всего в мире сердце. Ее сердце.

Сноски

1

Ласкать себя принцесса позволяла вечерами,Но ласкавший ее утолял только свой голод.А ее тоска, как пушистая мимоза, оставалась пушистой сказкой в одиночестве.О, ласки, ласки, вы горькую сладость вливали в сердце,Но тело превращали в лед.Принцесса знала тело, а ей надо было знать сердце.Но другого сердца не было, было только свое (шв.).

2

Земля, которой нет (шв.).

3

На прошлое РождествоЯ подарил тебе свое сердце,Но на следующий день ты мне его вернула.В этом году, чтобы уберечь себя от слез,Я подарю его кому-нибудь особенному… (англ.)

4

Теперь я понимаю, каким дураком был.Но если б ты меня сейчас поцеловала,Я знаю, что снова обманулся бы (англ.).

5

И единственным решением было встать и сражаться,И мое тело проигрывало, и я будто пылала,Но ты пришел и словно совершил надо мной священный обряд,И хотя я горела, ты был всего лишь светомТолько этой ночью (англ.).

6