Начало всех начал - Тина Вальен

Чем нежнее и медленнее становились ласки, тем острее становилось желание, приближаясь к пику. Я почти теряла сознание. Скорее, скорее, пламенный жезл любви, войди в меня, и в этот миг восторга я растворюсь в мироздании, а потом прольюсь с небес серебряным дождём!

— Я люблю тебя, Женечка… Могу ли я обидеть тебя, такую беззащитную сейчас… — голос Сергея дрожал.

— Я хочу… хочу… тебя, — шептали мои пересохшие губы, — люблю и хочу!

Я нашла его губы, и пали последние барьеры и условности… Волна за волной уносила нас к звёздам. Мы взрывались, рождая новые, медленно источая соки жизни, плыли по Млечному Пути, проваливаясь в чёрные дыры страсти, изнемогая от новых, ещё более сильных её приливов.

В абсолютной тишине он нёс меня сквозь вечность и опускал в парное молоко реки. Вновь бархат прикосновений наполнял восторгом каждую клеточку наших тел, а душа, став единой, растворилась в космическом блаженстве. Занималась заря. Мы уснули, сплетённые объятиями. Проснулась я от поцелуя. Ночь, мистическая ночь, кончилась.

— Ты любишь меня, девочка? Скажи, находясь сейчас в полном здравии и уме, будешь ли ты со мной всегда, в минуты радости и в минуты печали, пока смерть не разлучит нас? Согласна ли ты стать моей женой, принцесса Туманной Зари?

Его счастливые глаза смотрели на меня испытующе и в то же время откровенно и трогательно.

— Я согласна. Я люблю вас, сэр… Ёжик… я готова делить с вами беды и радости до конца дней моих. Пусть свидетелями станут гаснущие звёзды, утренняя заря, роса луговая и… лошадь в тумане…

— … из любимого мною мультфильма. Оставим её. Прости, но меня сейчас больше всего интересует вопрос: ты очень обиделась на меня вчера?

— Не очень, я просто долго не могла опомниться после эротического выступления мерина, простите, коня. Потом уже стала рассуждать, и выводы потрясли меня.

— Что я подлец и ещё раз подлец?

— Нет, что я тебе не безразлична. Догадка позволяла надеяться на то, что всё сбудется.

— Мне хотелось сразу же поехать за тобой, но я, вдруг, испугался своих необузданных фантазий. К вечеру ты не вернулась, и я уже не мог себя сдерживать и поехал за тобой, поверив, что всё сбудется…

— И сбылось, — одновременно прошептали наши губы и коснулись друг друга.

«Не хочу к людям, не хочу слов», подумала я. Меня знобило.

— Ничего не говори, моя утренняя звёздочка, — прочитал любимый мои мысли и поцеловал в лоб. — Да у тебя жар!

Серёжа распряг коня и пустил его пастись, потом мы мчались на мотоцикле, перегоняя в село, потом меня уложили в какой-то светлой горнице на белоснежные покрывала. Я так и уснула, не приходя в себя. Во мне ещё звучали голоса любви. «Ступай, душа, в безбрежье сновидений…» — шептала я перед сном стихи Мандельштама.

Проснулась я, когда уже стемнело. Блаженным взглядом осмотрела комнату: на столе стояли полевые цветы, в плоской керамической чаше на полу плавали лилии. Сказка продолжалась. Не обнаружив своего платья, я надела что-то воздушное, висевшее на стуле, и увидела записку: «Женечка, ничему не удивляйся. Для всех ты простудилась и болеешь. У тебя карантин. Катерина Васильевна о тебе побеспокоится. До встречи, моё солнышко!»

Прижав к груди листок, я вздохнула — скорее бы! «Дверь тихонько отворилась, и в светлицу …» вошла женщина, видимо, Катерина Васильевна и сказала:

— Извини, гостьюшка, что без стука, думала, что всё ещё не проснулась. Третий раз заглядываю… Добрый вечер, красавица. Самая настоящая дворяночка в этом наряде, — она села на скамейку и мило улыбнулась.

— Я просто не нашла своего платья, извините, пожалуйста.

— Оно в целости и сохранности сохнет после стирки. Серёжа попросил.

— Спасибо, — поблагодарила я и покраснела.

— Давай сначала познакомимся. Меня зовут Катерина Васильевна, я жена Михаила Потаповича, нынче Колобка, так его сейчас прозвали. Ты с ним знакома.

— Очень приятно, меня зовут Женя.

— Я приготовила тебе ужин, молочка парного, оладушек. Серёжа предупредил, что ты сильно простудилась, а тебе важно быстрее поправиться. Ещё велел никого к тебе не пускать. Как ты себя чувствуешь?

— Почти нормально. А где я? И где Серёжа? — пролепетала я, ничего толком не понимая.

— Это летний домик для гостей. Здесь и живёт Сергей, когда приезжает к нам в гости или, как сейчас, со студентами. Показать тебе его, а заодно и туалетную комнату?

— Я как раз хотела вас об этом попросить.

— Тогда накинь халатик, и пойдём со мной. Халат висит в шкафу.

От увиденного я обалдела, да простит мне будущая профессия сие выражение крайнего удивления: шикарная гостиная-столовая с камином, ванная с джакузи, о существовании которой я только недавно прочитала в глянцевом журнале. Вот так Колобок! Министерский уровень…

Катерина Васильевна улыбнулась, видя мою реакцию:

— Не удивляйся, мой Миша был знаменитым на весь Советский Союз председателем колхоза. Он лауреат Государственной премии и Герой Социалистического Труда, а теперь просто директор агропромышленного комплекса. Ещё при пятилетках были миллионерами.

— Почему его не забрали в министерство? — смущённо спросила я, вспомнив, как обозвала его Колобком.

— Женя, иди умываться, а потом заходи на кухню ужинать, там и поговорим.

На кухне меня сразу заставили кушать и слушать, что я с удовольствием исполнила.

— Так вот, Женя. Мужа приглашали возглавить министерство, только поздно это сделали. Спохватились, когда все земли бурьяном заросли. Перестраивают всё, кроме сельского хозяйства. А он уже не тот: честно признался, что сил не хватит. Раньше по всему миру ездил, опыт перенимал, у себя принимал иностранные делегации, много книг написал. С началом перестройки долго бился о Кремлёвскую стену, пытаясь спасти сельское хозяйство, требуя принять правильные законы. Но плетью обуха не перешибёшь. После инфаркта успокоился, создал своё АООТ «Заря», на Госпремию закупил технику, построил молокозавод, птицеферму и крутится как белка в колесе. Вот со студентами связался. Столько хлопот, зато все уезжают довольные — в Москве столько не заработать. А он называет это молодёжной политикой. Уже многие просятся взять их на работу после института, и он возьмёт. Серёжку зовёт главным инженером работать — он головастый, в нашу породу. Но у племянника пока другая мечта. Я это к чему? Женя, уговори Серёжу остаться у нас. Вам здесь будет очень хорошо!

Я снова покраснела как рак. Неужели всё так очевидно?

— Катерина Васильевна, у вас ещё есть и сын, кому как не ему… — попыталась я увести разговор в сторону.