На глубоких виражах - Сергей Луганский

Порыв наступающих был настолько велик, что "Восточный вал", на который немцы возлагали столько надежд, не устоял. Неудержимый вал советских войск перехлестнул через днепровские укрепления. Отдельные части закрепились на правом берегу и, отбивая бешеные атаки гитлеровцев, удержали плацдармы.

В эти дни боев за переправы особенно большая нагрузка легла на плечи авиации. Над Днепром разгорелись ожесточенные воздушные бои. Немецкие бомбардировщики группами по двадцать-тридцать самолетов в сопровождении большого количества истребителей стремились разрушить переправы через Днепр, подавить и уничтожить огневые точки и живую силу на плацдармах. В этих условиях командиры истребительных авиационных дивизий организовали свои командные пункты рядом с командными пунктами командиров стрелковых дивизий и корпусов. Они лично руководили воздушными боями, перенацеливали летчиков в зависимости от обстановки, вызывали подкрепления с аэродромов...

Снова, как в самый тяжелый период Великой Отечественной войны, нам приходилось совершать по восемь-девять боевых вылетов за день.

На левом берегу Днепра, на КП командира дивизии, член Военного Совета фронта Н. С. Хрущев и Главный маршал авиации А. А. Новиков. Над их головами только что проищи грозной бронированной тучей штурмовики, которые ведет гвардии подполковник Чернецов. У штурмовиков прямое задание: разметать наступающие порядки немцев, не дать им опрокинуть в Днепр небольшой отряд советской пехоты, закрепившийся на крохотном клочке земли на правом берегу,

Н. С. Хрущев и А. А. Новиков наблюдают за боем, Даже невооруженным глазом хорошо видно, как с немецкой стороны приближаются "юнкерсы" и "хейнкели". Вражеских машин такое множество, что, кажется, достаточно одного удара с воздуха - и кончится все: оборвется ниточка переправы, с трудом возведенная саперами, перепахан будет каждый дюйм земли правобережного плацдарма.

Как обычно, мы сопровождаем штурмовики, и мне сверху отлично видно, что творится внизу, на Днепре. Изо всех сил бьет вражеская артиллерия, от разрывов снарядов река кипит. В этом хаосе смерти неутомимо трудятся работяги-саперы. На левом берегу скопилось огромное количество наших войск. Вал наступающих с востока уперся в Днепр. Сейчас "се зависит от мужества храбрецов, закрепившихся на правом берегу, от целости переправ, которые то и дело приходится чинить. Я вижу приближающиеся "юнкерсы" и "хейнкели". Высоко над ними идут "мессершмитты". Надо во что бы то ни стало не пустить их. Смертоносный груз не должен обрушиваться ни на переправы, ни на скопления наших войск.

По радио я слышу голос Главного маршала авиации, Новиков приказывает:

- Вступить в бой всем. Всем!

Это значит, что все советские самолеты должны преградить путь вражеским бомбардировщикам. В первую очередь приказ маршала касается штурмовиков. И штурмовики, не меняя боевого строя, тяжелые, бронированные утюги, устремились навстречу "юнкерсам". Их удар был страшен. Из пушек и реактивными снарядами они расстреляли сразу десять немецких машин. Штурмовики прошли сквозь строй бомбардировщиков, разметали их и стали заходить на новую атаку. "Юнкерсы" в панике сбросили бомбы на свои войска и повернули вспять.

В наушниках снова раздалась команда маршала Новикова:

- Капитану Луганскому... Капитану Луганскому. "Хейнкели" заходят на переправу. Не допустить бомбежки! Ни в коем случае не допустить!..

Тревога маршала передалась и нам. Мы повернули к переправам, В самом деле, "хейнкели" уже заходили на цель.

Как ведущий своей группы, я выбрал флагманскую машину. "Хейнкель" должен был вот-вот свалится в пике. Времени на раздумье не было. Подобравшись снизу, я близко, совсем рядом увидел хвост машины врага со зловещим крестом, Все остальное произошло за какие-то мгновения. Пропеллером своей машины я рубанул по рулю высоты, и тут же мой самолет затрясло, бросило в сторону. Взяв ручку на себя, я все-таки благополучно с левым разворотом вышел из атаки и осмотрелся. "Хейнкель", потеряв управление, падал на землю. Наши ребята гонялись за вражескими машинами, а внизу, на Днепре, продолжалась муравьиная работа саперов и пехоты.

Плацдарм на правом берегу был сохранен, уцелели и переправы.

У моей машины оказался исковеркан пропеллер. Самолет трясло, как в лихорадке, и время от времени бросало в сторону. Я снизился и потихонечку "потянул" на свой аэродром.

Вечером этого дня к нам приехал маршал Новиков. Он поздравил нас с высокими правительственными наградами. Подполковник Чернецов получил звание Героя Советского Союза, я - орден Александра Невского.

Ночь прошла беспокойно. На аэродроме хорошо было слышно, как, не умолкая, била вражеская артиллерия, Приходилось только догадываться, как провели эту ночь бойцы, закрепившиеся на пятачке земли на правом берегу Днепра.

У нас почти никто не спал.

С рассветом в воздух поднялась авиация. Я узнал машину своего друга и земляка Талгата Бегельдинова. Талгат повел звено.

Сегодня советским войскам предстояло сделать бросок, чтобы расширить плацдармы и окончательно укрепиться на другом берегу. Штурмовики набавлялись к немецким позициям,

В бледном свете занимающегося дня штурмовики принялись долбить вражеские укрепления. В воздух летела земля, какие-то обломки. Огрызалась зенитная артиллерия.

Я знал, что командир корпуса штурмовиков генерал Рязанов находился на самой передовой. Измученный бессонными ночами, генерал хриплым голосом отдавал команды по радио.

- Хорошо! - басил в наушниках генеральский голос. - Еще один заход!

- Есть! - весело отвечал командир эскадрильи. Штурмовики пронеслись над немецкими позициями, стреляя из пушек и пулеметов. Это был их третий заход. Не оставалось уже ни бомб, ни снарядов. Израсходовав весь боезапас, штурмовики собрались в обратный путь, но тут в наушниках, снова послышался умоляющий голос генерала Рязанова:

- Еще, еще один заход! Последний. Хотя бы один еще, пусть холостой. Сейчас наши в наступление пойдут.

Расчет генерала был прост. Немцы пуще огня боялись штурмовиков, в ужасе называя их "черной смертью". Немецкая пехота, едва завидя штурмовики, забивалась в землю и не решалась поднять головы.

Эскадрилья, грозно ревя моторами, снова пронеслась над затихшими окопами, и в это время наша пехота поднялась в атаку. Множество крохотных фигурок бежало по изрытой снарядами и бомбами земле. Немецкие позиции молчали. Штурмовики опустились еще ниже. Фигурки бегущих бойцов достигали первой линии вражеских окопов.

За воздушные бои над станцией Знаменка, крупным опорным пунктом вражеской обороны, нашей, истребительной дивизии было присвоено наименование Знаменской.