Коукс и Бакстер - Дэниел Коул
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— …что смерть мэра Тернбла, по сути, является заранее спланированным убийством, имеющим самое непосредственное отношение к шести телам, найденным сегодня ранним утром в Кентиш-таун, — произнесла она, ничем не выражая волнения, которое, как знал Волк, испытывала в душе. — Некоторым зрителям фотографии, которые мы сейчас продемонстрируем, могут показаться…
— Коукс, звони жене! Быстро! — проревел Симмонс.
— Бывшей жене, — поправила его Бакстер, и они все втроем принялись лихорадочно набирать на клавиатурах своих телефонов номера.
— Мне нужен телефон студии…
— Два наряда к дому сто десять по Бишопсгейт…
— Абонент, с которым вы пытаетесь связаться, недоступен…
Андреа на заднем плане продолжала говорить:
— …подтвердили, что преступник воспользовался головой Нагиба Халида, Киллера-Крематора. На данный момент мы не располагаем информацией о том, как Халид, находившийся на лечении в…
— Я попытаюсь связаться со службой безопасности здания! — крикнул Волк, оставив Андреа коротенькое, всего в три слова, голосовое сообщение — «Срочно мне позвони!»
— …по всей видимости, были расчленены, а потом отдельные части их тел сшили вместе, чтобы в итоге получить составной труп, — прокомментировала Андреа чередующиеся на экране жуткие фотографии, — который полиция назвала «Тряпичной куклой».
— Какие же мы идиоты! — заорал Симмонс после телефонного разговора с оперативным штабом.
Андреа продолжала, хотя ни один из троих ее больше не слушал:
— …еще пять имен и точные даты их смерти. Об этом мы расскажем через пять минут. Я Андреа Холл. Не переключайтесь.
— Неужели она и в самом деле на это пойдет? — недоверчиво спросил Симмонс Волка, не снимая руки с трубки телефона.
А когда тот не ответил, каждый из троицы возобновил свои напряженные переговоры.
Пять минут спустя Волк, Симмонс и Бакстер сидели и смотрели, как в новостной студии медленно зажигается свет. Ощущение было такое, будто Андреа все это время молча сидела в темноте. За их спинами, вокруг телевизора, который кто-то притащил из совещательной комнаты, столпились коллеги.
Все их усилия оказались напрасными.
На сообщение Волка, Андреа конечно же, не ответила. Охрана здания воздвигла у входа в студию баррикаду, поэтому попасть внутрь посланный Симмонсом наряд полиции не смог. Сам он наконец дозвонился до главного редактора, имя которого было ему хорошо известно, пожалуй, даже слишком хорошо. Он сообщил этому несносному типу, что тот ставит палки в колеса полицейским, занимающимся расследованием убийства, за что ему грозит тюремный срок. Когда же это не возымело действия, Симмонс попытался воззвать к человеколюбию, сказав, что полиция еще не ставила фигурантов списка в известность о том, что над ними нависла угроза.
— Ну что же, мы проделаем эту работу за вас, — ответил Элайджа, — а вы говорите, что я для вас ничего не делаю.
Он так и не дал поговорить им с Андреа, быстро закруглился и повесил трубку. Все, что оставалось теперь делать полицейским, это смотреть телевизор — вместе с остальным миром. Симмонс налил три новые порции виски. Бакстер, сидевшая на столе, с сомнением понюхала свой стакан, с безразличным видом залпом его выпила, собралась уже было попросить показать ей список — потому как через несколько минут тот все равно станет достоянием гласности, но в этот момент студия возобновила вещание.
Сигнал к началу эфира Андреа пропустила, Волк видел, что она охвачена тревогой, пребывает в нерешительности и терзается сомнениями. Он знал, что под столом, выдержанном в минималистском стиле, бывшая жена отбивает ногами такт — как всегда, когда нервничает. Женщина посмотрела в камеру, будто пытаясь поймать взгляды миллионов невидимых зрителей, и Волк вдруг почувствовал, что она ищет его, словно пытаясь найти выход из тупика, в который сама себя же и загнала.
— Андреа, мы в эфире, — донесся из наушника раздраженный голос, — Андреа!
— Добрый вечер, я Андреа Холл. Добро пожаловать, мы возобновляем нашу передачу…
В течение пяти минут она вкратце рассказывала о том, как развивались события до настоящего времени, без конца показывая страшные фотографии бесчисленным зрителям, которые только-только присоединились к аудитории. Дойдя до прилагавшегося к фотографиям рукописного списка, женщина стала запинаться, а когда стала читать имена тех, кому убийца вынес смертный приговор, у нее затряслись руки:
— Мэр Рэймонд Эдгар Тернбл — суббота, 28 июня
Виджей Рэна — среда, 2 июля
Джерред Эндрю Гэрланд — суббота, 5 июля
Эндрю Артур Форд — среда, 9 июля
Эшли Дэниэль Локлен — суббота, 12 июля
И в понедельник, 14 июля…
Андреа сделала паузу, но не ради театрального эффекта (весь список она прочла без излишнего драматизма, а лишь стараясь как можно быстрее дойти до конца), а чтобы вытереть покатившуюся по щеке черную от туши слезу.
Она прочистила горло, пошелестела лежавшими на столе бумагами, неубедительно намекая, что плавное течение ее речи нарушила опечатка или какой-нибудь недостающий документ. И вдруг закрыла руками лицо, а ее плечи вздрогнули так, будто она наконец поняла, что сделала, и осознание этого всей своей тяжестью обрушилось на нее.
— Андреа? Андреа? — прошептал из-за камеры чей-то голос.
Женщина опять посмотрела в объектив на свою аудиторию, явно побившую все рекорды, и ощутила величие момента. На ее лице и рукавах остались черные следы, в сложившейся ситуации казавшиеся неуместными.
— Я в порядке.
Пауза.
— …и в понедельник, четырнадцатого июля, офицер столичной полиции, возглавляющий расследование по делу Тряпичной куклы… Детектив-сержант Вильям Оливер Лейтон-Коукс.
Глава 8
Понедельник, 30 июня 2014 года
9 часов 35 минут утра
— Плохо.
— Плохо?
— И тоскливо.
— Тоскливо.
Доктор Престон-Холл тяжело вздохнула и положила блокнот на антикварный кофейный столик, стоявший рядом с ее креслом.
— На ваших глазах умирает человек, которого вам поручили охранять, преступник, совершивший это злодеяние, заявляет о своем намерении через две недели вас убить, но мне по этому поводу вы лишь можете сказать, что вам «плохо» и «тоскливо», да?
— Может, я сошел с ума? — предпринял новую попытку Волк, надеясь, что поступает правильно.
Доктора его слова, похоже, заинтересовали. Она вновь взяла в руки блокнот
