Сердце не обманет, сердце не предаст - Татьяна Гармаш-Роффе

– Убедил. А потом ты куда, Кис?

– После лаборатории в РУВД. Попробую с мужиками переговорить.

– Лучше бы ты поддержкой Петровки заручился, – вздохнул Игорь. – Ведь в штыки примут, сам знаешь! Частный детектив, буржуй. От зависти поржавеют в мгновение.

– Если в штыки, тогда и заручусь. А пока рискну.

– Ну-ну, флаг тебе в руки… – хмыкнул Игорь.

– Ты не расслабляйся, дружок. Найди адрес Ирины Петровны Липкиной да поезжай к дому. Глянь, есть там кто или она с мужем в отпуск отправилась. А ежели муж дома – на что шансы имеются, поскольку сегодня у нас суббота, – то побеседуй с ним аккуратно. Ничего ему не рассказывай, естественно; сочини хорошенькую историйку, ты это умеешь, но постарайся выяснить, не было ли у нее неприятностей любого рода. Он может что-то знать. Заодно наличием детей поинтересуйся. Если есть какое чадо, особенно маленькое, то где оно: с мамой улетело отдыхать или дома осталось.

– А что это меняет?

– Мамам свойственно брать детей на море с собой. Ежели чадо существует и с папой осталось в Москве, то это дополняет идею поспешного бегства. Хотя, конечно, матери разные бывают…

Попав в пробку – весьма щадящую на этот раз, выходной все-таки! – Алексей открыл электронную почту, загрузил изображение сердечка. Никакого озарения на него не снизошло, все, как в описании Михаила: серебро (или другой белый металл) со стразами (вряд ли бриллианты), цепочка. В чем же его ценность? На нем чьи-то отпечатки? Но тогда бы Ирина передала его Козыреву в пакетике да предупредила бы, однако в описании их встречи ни слова об этом. И сам Козырев крутил его да вертел, рассматривал, фотографировал. Теперь ни следа криминальных отпечатков на нем не осталось… Если они там были, конечно.

Попав в очередную пробку, Кис открыл ссылки. Некоторое время читал короткие заметки, поглядывая на дорогу. О самоубийствах в Концерне говорилось скупо, имена и статусы не назывались, лишь обтекаемо: «Погибший занимал руководящую должность». Один кинулся под поезд метро, другой из окна выбросился… Надо же. Знакомо.

Ага, вот и он, Игорев сюрприз! Ссылка вела на совсем уж «желтый» сайт, не вызывающий доверия, однако в материале говорилось о третьем самоубийстве сотрудника Концерна. Причем случившемся в прошлую пятницу, в тот день, когда Михаил Козырев встречался с Ириной. В тот день, когда она умотала в отпуск.

В статье – тоном весьма издевательским, а с учетом темы смерти, то попросту похабным, говорилось о «вирусе суицидов», от которого «вянет цвет отечественной экономики». Ни имени, ни должности очередной жертвы «вируса» не упоминалось. Закончил он свою жизнь под колесами дачной электрички, оставив перед смертью записку, в которой просил прощения у близких.

Игорь прислал только одну ссылку на третье самоубийство, значит, других не нашел. В Интернете парень ас, то есть других материалов и нет. Можно ли «желтухе» доверять? Кто его знает.

Допустим, это правда, тогда Концерн задавил всю более-менее подконтрольную прессу, а эту то ли не взял во внимание, то ли там сидят круто-независимые журналисты.

Допустим, это ложь, поэтому серьезные издания и не написали. А «желтуха» пользуется непроверенными источниками. А то и сами там сочиняют.

М-да. Что тут скажешь… Хотя кое-что и скажешь, пожалуй: Кис бы сильно удивился, узнав, что сотрудники Концерна на метро ездят. А вот если кто-то позвал его в метро на встречу… Да столкнул с перрона под приближающийся поезд… Это даже легче, чем столкнуть в открытое окошко.

Кис снова открыл снимок сердечка. В письме Игорь приписал, что не нашел никаких следов отправки этой фотографии кому бы то ни было. Возможно, Михаил в последний момент вспомнил, что Ирина заклинала никому не говорить о нем… Да что же в нем такого, черт побери?!

Или – ничего? И они зря за него уцепились, как выразился Игорь?

Подобного поворота не мог предвидеть ни Игорь, ни даже сам Алексей Кисанов. «Частный? Детектив?! Вот счастье-то привалило! Держи, тут вся папка, если дело размотаешь, с меня бутылек! – заявил ему начальник РУВД. – Вон там стол пустой, видишь? Располагайся, детектив! Чайку захочешь, скажи! Но если накопаешь чего, мне доложишь!»

Кис охотно расположился и просидел больше часа, вчитываясь в документы. Судебно-медицинский эксперт заключил, что причиной смерти явилось падение из окна (травма черепа, несовместимая с жизнью). Прижизненных увечий он не обнаружил, то есть Михаила не били, не пытали, и следов борьбы не имеется, и под ногтями чисто, и одежда не порвана. В крови нет ни алкоголя, ни наркотических средств, ни признаков снотворных и прочих лекарств.

Отчет был составлен на удивление полно и профессионально, и детектив счел, что личная встреча с судмедэкспертом не понадобится.

Выходит, Михаила все-таки столкнули. Или он сам нечаянно упал: подоконники в его квартире довольно низкие, и, предположим, он отступал от вора лицом к нему, а спиной к окну… Особенно если вор держал в руке пистолет или нож.

Или если это была Люба, набросившаяся на него с кулачками… Она любила Михаила безответно, у нее накопились к нему упреки. Но не драться же с ней… И Козырев отступил. Только не рассчитал шаги.

Все выглядит неплохо в версии с Любой, лишь одно непонятно: что она могла искать в его квартире? К сердечку она отношения не имеет, его Михаилу дала Ирина… Для видимости? Но ей такая «видимость» совсем ни к чему, это мешает ее версии самоубийства. Или Алексей что-то упустил? Если продолжать разматывать эту гипотезу – Люба, выходит, вчера снова заявилась туда в отсутствие Кати! Зачем? Поджидала девушку? И при этом раздобыла мотоциклетный шлем, который использовала в качестве маски? Потом, когда та вернулась домой, стукнула ее по голове тяжелой мраморной пепельницей – для этого особой силы не надо – из ревности? Чтобы даже память о Мише не делить с его сестрой?

Ну нет, это уж совсем бредовая версия. Совсем-совсем. Какая ревность? Там ведь недосмотренные вещи переворошены, там что-то искали! И если искала Люба, то… Вдруг все-таки сердечко? Вдруг она связана каким-то образом с Ириной Липкиной? Или с Концерном? Она бухгалтер на каком-то предприятии, но на каком? Алексей не поинтересовался до сих пор, но теперь придется…

Он вернулся к показаниям свидетелей. Консьержки в подъезде в тот день не оказалось: их всего трое, но одна уволилась, и понедельник оказался пустым, бесконсьержным. Всем соседям задавали одинаковые вопросы: кто входил в подъезд в течение дня и кто из него выходил непосредственно после падения тела из окна.

Нет, никого, похожего на Любу, соседи не видели в день смерти Михаила Козырева, ни входящей, ни выходящей. Из чего не следует, что ее там не было, к слову. Не всех же видят соседи… Заметили лишь красивую блондинку, но она вышла из подъезда незадолго до падения тела. А вот после из двери выбежал как раз тот парень, который якобы похож на Олега.

Алексей нашел его описание: рост примерно сто восемьдесят, шатен, светло-коричневая кожаная куртка.

Ну, при желании темно-рыжие волосы можно считать цветом «шатен», конечно… По фотографии свидетель Олега не опознал – видел того парня мельком. Сосед тогда еще не знал, что случилось – паника поднялась буквально несколько секунд спустя, – а тогда он просто шел домой и ни на кого внимания особо не обращал. В протоколе допроса Олег утверждал, что кожаной куртки у него нет. Да хоть бы и была, разве одна такая в Москве?

Несколько более странно то, что никто из жильцов не признал этого парня, будто он ни к кому и не приходил. Из чего полиция и сделала вывод, что явился он по душу Козырева. Но Алексей был уверен, это не Олег: он достаточно пообщался с ним вчера и имел основания для оной уверенности. А парень… К любовнице он приходил, как пить дать. К замужней женщине. Вот она и не призналась.

Зато Люба… Люба вполне могла отсидеться на верхних этажах, пока шум не утих. И выйти потом, как ни в чем не бывало. О более позднем времени полиция соседей даже не спрашивала.

…Минуточку… Минуту-минуточку! Блондинка! Ведь Люба ее упоминала! И сказала еще, что знает о ней от следователя. Да только зачем следователю говорить Любе о какой-то блондинке, которая вышла из подъезда незадолго до падения тела из окна?! Она не подозреваемая, она вообще случайный персонаж в этой истории, никому нет до нее дела!

Вот это, граждане, уже интересно. Преинтересно даже!

Детектив просидел еще полчаса, дочитав папку до последней страницы – так, на всякий случай, поскольку был убежден, что самое главное он уже узнал. Зашел к начальнику, поблагодарил, пообещал немедленно поделиться плодами своего сыска, как только они созреют.

Выйдя из темного и плохо освещенного здания РУВД в сияющий полдень, он дохнул полной грудью. Погода была на загляденье: небо синее, солнце яркое и теплое, несмотря на прохладу. Словно дружеская рука протягивалась через холодный воздух и ласково трепала по щеке.