Продавец приключений. Спаситель Океана - Георгий Михайлович Садовников

На все это бесстрастно взирал кот Мяука. Он лежал на излюбленном месте, под табуретом командира, с таким видом, будто происходящее его вовсе не касалось. Временами ноги бойцов появлялись в опасной близости от его розового носа, тогда зеленые зрачки кота расширялись, как бы спрашивая: «А это что еще такое?»

Заметив подкрепление противника, нападавший оставил потрепанного Кузьму в покое, мягко отпрыгнул в сторону и начал вращать своим телом, будто старался раскрутить воображаемые кольца, надетые на шею, руки, пояс и ноги. И на глазах у наших героев незнакомец начал постепенно таять в воздухе. Вначале исчезла голова, потом торс, и вот уже только остались ноги ниже колен. Но тут с незваным гостем что-то произошло, он восстановился вновь, прикрыл лицо ладонями, рухнул на табурет и воскликнул:

— Ах, как стыдно, вы даже представить не можете!.. Я ведь хотел украсть у вас корабль! — добавил он сквозь рыдания.

— Успокойтесь, на этот некрасивый поступок вас, несомненно, толкнула беда, — сказал командир проницательно и дружески потрепал еще недавнего агрессора по лохматому темени.

— Вот именно! Вот именно, беда! Она самая! — подтвердил пришелец, вытирая слезы.

— Командир, в самом деле, прежде чем кинуться на меня, он крикнул: «Да буду я всеми презираем!» — честно сообщил Кузьма, приводя себя в порядок гаечным ключом.

— Я тут опустился совсем, зарос вот… На родной планете меня бы уже не узнали, — сказал пришелец, стыдливо изучая себя.

— Вы, разумеется, с Альтаира, — заметил командир между прочим.

— Откуда вам это известно? — вскочил потрясенный незнакомец.

— Ну, я там бывал частенько. А кое с кем из местных жителей даже знаком, — ответил астронавт с легкой улыбкой.

— И может, вы слыхали о моем отце, его…

— …зовут Седаром, — закончил командир. — Вы очень на него похожи, Раван. Помнится, в последний прилет я нянчил вас на руках, тогда еще совсем грудного ребенка.

— Как же я не узнал вас с первого взгляда… — прошептал Раван.

— Ваш отец тоже был великим астронавтом, — кивнул командир. — Я всегда считал его своим младшим братом.

— Я пошел по пути отца, и вот… — Раван печально развел руками, — угодил в этакую гнусную ловушку. Не первый, впрочем, и, видно, не последний. Вы, конечно, видели на Хва жалкие остовы звездолетов. Одна из ржавых развалин — это все, что осталось от моего славного корабля.

— И как же вас угораздило, сын мой? В лоции писано черным по белому, что корабли, улетающие на планету Хва, как правило, назад не возвращаются. Это вас должно было насторожить, — упрекнул командир.

— Но я искал Алою! — пылко воскликнул Раван.

— Планету, на которой остался человек, потерпевший крушение. По имени Толя. Вы это хотите сказать? — пробурчал командир.

— Но в том-то и дело: такой планеты нет в природе! И значит, этот человек тоже не существует! Между прочим, его звали Васей. Аскольд Витальевич, это был чистейший вымысел! Нет ни Васи, ни Толи! — И Раван ударил по столу кулаком.

— Да, превосходный подвох, — спокойно кивнул командир. — Я догадался с самого начала. Но принцип каждого истинного путешественника таков: чему бывать, того не миновать. Иначе бы не было приключений.

— Позвольте, уж не допускаете ли вы, что наш Егор сказал… сказал… неправду? — Петенька с трудом решился вымолвить такое невероятно тяжелое обвинение. — Я, признаться, к нему не очень… — тут Петенька покраснел виновато, — но обвинить человека в таком ужасном преступлении, как ложь?!

— Мужайтесь, штурман! Как это ни прискорбно, но наш Егор в самом деле лгунишка, — сочувственно сказал командир.

— И не Егор он вовсе. Его подлинное имя — Барбар! — произнес Раван, поднимаясь, точно государственный обвинитель.

— И это мне было известно, — вставил астронавт словно невзначай.

— Тот самый Барбар, в прошлом знаменитый предводитель пиратов, а ныне любимый экспедитор императора Мульти-Пульти, поставщик межзвездных кораблей, — заключил Раван с печальной торжественностью.

ГЛАВА XI,

в которой происходит уйма событий и даже кот Мяука покидает свое уютное местечко

— Теперь вам понятно, штурман, зачем мы бросили наших несчастных товарищей в беде? Иначе нам некого было бы спасать, — сказал командир.

Петенька еще долго качал головой, удивляясь прозорливости командира. А сам великий астронавт сидел, протянув ноги и сложив руки на груди, погруженный в свои раздумья.

— Командир, этот случай похож на тот, что был с нами на звезде Антарес, — вежливо напомнил Кузьма, который стоял с тряпочкой у механизмов.

— Ты прав, Кузьма, прав, мой старый товарищ, — согласился командир задумчиво.

— Аскольд Витальевич, расскажите! — встрепенулся Раван.

— Потом, сынок, потом, — озабоченно ответил командир. — Как-нибудь на отдыхе, когда закончится это приключение. А пока объясни нам, что случилось с остальными звездолетами.

— И они клюнули на приманку Барбара. Их постигла та же участь, что и меня. Корабли посадили на цепь, и вы видели сами, как они ныне бесславно ржавеют. А космонавты разбрелись по обеим планетам кто куда и вот теперь где-то бродят, тоскуя по своим родным галактикам.

— Выходит, у них опустились руки? — спросил командир нахмурившись.

— Что вы, командир! Хотя у них, как и у меня, ничего не вышло пока. А дело было так. Нас сразу же переполнило желание действовать, и мы устремились на планету Не, потому что там живет добрый, хотя и ленивый народ. Перейти границу не стоило труда, несмотря на войну. Может, вы не знаете, еще несколько веков назад хватуны и негуны объявили друг дружке войну. Но до сих пор не прозвучало ни одного выстрела. Негунам просто лень, а хватуны никак не могут расстаться даже с единственным пушечным ядром. Мы хотели растормошить негунов, но, увы, негуны оказались законченными лентяями. Тогда мы разошлись в разные стороны, в полной уверенности, что кто-нибудь из нас обязательно найдет выход из положения… Тут-то я и наткнулся на ваш корабль… Ну, а мой позор вы увидели сами…

— Забудьте об этом, Раван. Самое важное в вашей истории то, что космонавты не упали духом, — заявил командир с облегчением.

— Вы правы! — высоко поднял голову Раван. — Что касается меня, я целиком в вашем распоряжении, командир.

— Я в этом не