Россия на пороге Нового времени. (Очерки политической истории России первой трети XVI в.) - Александр Зимин

В январе 1509 г. Москву посетили монахи из Афонского Пантелеймонова монастыря Василий, Симеон и Яков (вероятно, тот самый, который уже незадолго до этого побывал в столице Русского государства)[455]. Они передали Василию III грамоту прота всех афонских монастырей Паисия, который сообщал о получении им дорогих даров — «милостыни» (через Пахомия) от московского государя («кормителя и ктитора») и желал ему победы «над иноплеменными языки». В 1506 г. русские войска потерпели поражение в борьбе с Казанью, и это пожелание было вполне уместно. Игумен Пантелеймонова монастыря также получил через Пахомия большую милостыню («соболей пять сороков, пять тысяч белок и чара серебряная»). В Москву приходили посланцы и от белградского митрополита Феофила, от вдовы сербского деспота Стефана Ангелины и ее сына деспота Иоанна (женатого на тетке Елены Глинской), от некоторых сербских монастырей[456].

24 июня 1509 г. Василий III отправил «милостыню» Паисию для 18 монастырей и особенно в Пантелеймонов монастырь по пяти сороков соболей и по 5 тыс. белок[457].

Итак, время для решения псковского вопроса, выбранное Василием III, явно благоприятствовало Москве.

Поход Василия III на Псков лучше всего изображен в двух повестях — Псковской и Московской[458]. Обе они написаны современниками событий. Но в первой из них звучит голос псковича, грустящего о потерянных вольностях, автор второй не скрывает своих промосковских симпатий.

События развивались следующим образом. В 1507–1509 гг. великокняжеским князем-наместником был видный государственный деятель князь Петр Васильевич Великий Шестунов. До своего назначения во Псков он был великокняжеским дворецким (во всяком случае с 1498 по май 1506 г.[459]). У него установились весьма терпимые отношения с псковичами, которые издавна держались промосковской ориентации, видя в великом князе защитника от притязаний новгородцев[460].

Положение изменилось, когда московское правительство перешло к более жесткому курсу. Весной 1509 г. во Псков неожиданно для псковичей был назначен наместником князь Иван Михайлович Репня-Оболенский. «И бысть той князь, — прибавляет со скорбью пскович-летописец — лют до людей»[461].

23 сентября 1509 г. Василий III выехал из столицы с братом Андреем, царевичем Петром, Абдул-Латифом, епископом Коломенским Митрофаном, архимандритом Симоновским Варлаамом, членами Боярской думы[462]. 26 октября великий князь прибыл в Новгород[463]. Трех братьев — Юрия, Дмитрия и Семена — великий князь не взял, распорядившись, чтобы они оставались по уделам.

Никаких разрядов Новгородского похода не сохранилось, что говорит, пожалуй, о том, что военной экспедиции на Псков не предполагалось. Но торжественный характер поездки наводит на мысль, что псковская акция была хорошо продумана уже в Москве.

Дальнейшие известия источников расходятся. По Московской повести, князь И. М. Репня приехал в Новгород к Василию III с жалобой на псковичей, которые «держат его нечестно — не по тому, как наперед держали и чтили великого князя наместников, и дела государские делают не по-прежнему, в суды, и в пошлины, и в оброки, и во всякие доходы у него вступаютца». Тогда князь великий послал в Псков распоряжение, чтоб имя его государское держали честно. Однако посадники псковские и бояре стали «молодых пскович» обижать («обидети и насильства им чинити великие»), а сами послали в Новгород своих послов (Юрия Елисеевича Копыла с жалобою на И. М. Репню. В этом рассказе мы встречаемся уже с мотивом, который пройдет сквозь всю Московскую повесть: стремление противопоставить «молодых людей пскович», как верных Москве, боярам-крамольникам.

По Псковской повести, все началось прямо с жалобы псковичей на князя И. М. Репню[464]. Ее вместе с дарами великому князю привезла делегация посадников и бояр изо всех концов (во главе с Юрием Елисеевичем Копылом). Великий князь якобы заявил: «Яз вас, свою отчину, хощю с жаловати и боронити, якоже отец наш и деды наши». А что касается князя Ивана Репни, то, если «станут на него мнози жалобы, и яз его обвиню перед вами». С тем делегация и была отпущена во Псков. Посадники рассказали на вече псковичам, «что князь великий дар их честно принял, а сердечныя никто же весть, что князь великий здумал на свою отчину и на мужей пскович».

По Московской повести, Василий III ответил Юрию Каплину (Копылу) и другим послам, приехавшим к нему с жалобой на действия И. М. Репни, так: «Вы б, наша отчина Псков, имя наше держали честно и грозно, а наместника нашего, а своего князя псковского, чтили, а в суды бы и в пошлины у него и у его людей не вступались». Великий князь послал в ответ на жалобу в Псков дьяка Т. Долматова и окольничего П. В. Шестунова, хорошо знакомого псковичам. Однако псковичи перед ними с князем И. Репней «ни в чем смолвы не учинили». Зато вместе с ними поехали посадники в Новгород бить челом государю, чтоб тот свел с наместничества Репню, «а дал бы им иного своего наместника, а с тем прожить не мощно». Тогда великий князь Заявил, что в этом споре он должен выслушать и противную сторону, т. е. самого князя Ивана Михайловича. Велено было и ему, и псковичам прибыть для великокняжеского суда, «понеже бо тогда во Пскове быша мятежи и обиды, и насилие велико черным и мелким людем от посадников псковских и бояр». Эпизод с посылкой в Псков П. В. Шестунова в Псковской повести отсутствует.

Только после челобитья псковичей, по Псковской летописи, и приехал И. М. Репня к великому князю «жаловатися на пскович». Очевидно, в Московской повести вся начальная часть истории (первая жалоба псковичей) просто слита с повторными челобитными псковичей. К великому князю приезжали затем жаловаться «дети боярские да и посадничи», которым «тот Репня много зла чинил». Тогда же посадники стали писать грамоты «по пригородом да и по волос-тем», в которых призывали всех, кто когда-либо жаловался на князя Ивана Репню, ехали бы в Великий Новгород к Василию III «противу его бити челом». Но вместо этого с жалобой на посадника Юрия Копыла (а не на наместника) отправился другой посадник — Леонтий. После этого Юрий прислал из Новгорода грамоту, в которой было написано, что «аще не поедут посадники изо Пскова говорити противу князя Ивана Репни, ино будет вся земля виновата». Тогда у псковичей «сердце уныло». Но все-таки девять посадников и купеческие старосты отправились в Новгород. 6 января собрал их Василий III и заявил, что они «поимани-де естя богом и великим князем». «Молодшие» псковичи были все переписаны и розданы «наугородцом по улицам беречи и кормити до управы»[465].

По Московской повести, в Новгород прибыл И. М. Репня и челобитчики-псковичи, причем не только посадники и жить и люди, но и «черные многие люди приехали коиждо о своих обидах и нужах бити челом государю: иные на намесника, а иные на помещиков на новогородцких, а иные на свою братью на пскович». Великий князь сам выслушал князя И. М. Репню и псковских посадников. И, установив, что «наместнику его князю Ивану от псковских посадников бесчестие было велико», а также то, что «от них и своей братье псковичем многи обиды и насильства были велики», Василий III приказал посадников «поимати и роздати детем боярьским по подворьям». Тогда и сами посадники, и другие псковичи, «познав свою вину», стали бить челом великому князю, чтоб он «пожаловал их, своих холопей и отчину свою Псков, как государю бог известит».

Вот тогда-то Василий III вызвал их всех во владычный двор и направил к ним своих бояр, которые и объявили высочайшее решение: «Ныне вы, наша отчина Псков, наша имя и нашего наместника держити не по тому (как раньше, «честно и грозно». — А. 3»), и жалобники ныне пришли к нам из нашие отчины изо Пскова на посадников и на судей на земских многие». Поэтому «нам было за то пригоже на свою отчину великая опала положити». Суть этой опалы сводилась к следующему: во-первых, отныне «колокол бы вечной свесити и вперед вечю не быти»; во-вторых, в Пскове (как и в Новгороде) устанавливается власть двух наместников и по пригородам (их было 10) тоже «быти наместником же»; в-третьих, сам Василий III думает приехать в Псков. Если примут псковичи требования великого князя, то он со своей стороны также «в животы ваши и земли не вступаетца ни в чем». Посадники и все псковичи эти требования великого князя приняли. Тогда великий князь после совета с боярами решил в Псков рать не посылать, а направить туда дьяка Третьяка Долматова с изъявлением своей воли. Срок возврата Третьяка в Новгород был установлен жесткий — 16 января («по Крещении в 10 день»)[466]. Это решение было сообщено посадникам, которые от себя послали в Псков купца Онисима Манушина с грамотой, призывающей псковичей к повиновению, а сами принесли присягу на верность великому князю.