Путь для попаданки (СИ) - Снежная Марина

– Неужели твоя цель того стоит? – спросил в наступившей напряженной тишине Виатор.

Впервые непрошибаемая броня Луизы дала трещину. Она вздрогнула и прищурилась, непонимающе уставившись на альва.

– Да что ты вообще об этом знаешь? – наконец, едко бросила девушка.

– Только то, что достижение этой цели тебе же самой приносит боль. Ведь настолько сильной ненависти к Элиссе у тебя нет, правда? Она просто мешает твоим планам, и потому ты решила устранить ее. Нашла способ, который стал бы альтернативой смерти, но все равно надежно устранил с дороги. Только, как видишь, твой замысел не сработал. И что дальше, Луиза? Новая попытка? В этот раз чтоб уж наверняка? Как низко опустишься? И дальше будешь жертвовать всеми, причиняя боль и страдания тем, кто ничего плохого тебе не сделал? Так, как пожертвовала Алойзом?

Запрещенный прием! Похоже, последние слова действительно задели ее за живое. Луиза не смогла скрыть промелькнувшей в глазах боли.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – сдавленно произнесла она.

– Понимаешь. Потому я и спрашиваю, стоит ли оно того? Если не хочешь отвечать мне, ответь хотя бы себе. Честно. Как на духу. Ты готова идти по трупам ради этой цели? Она того стоит?

– Стоит! – неожиданно выдохнула Луиза, что-то решив для себя.

– Даже так? – уголками губ улыбнулся Виатор. – Ну, допустим, ты добьешься желаемого. И что дальше? Станешь от этого счастливее?

– Я делаю это не для себя, – презрительно бросила она.

– А для кого? – взгляд лесного альва будто проникал в самую душу.

Похоже, Луиза до конца не осознавала, что уже невольно призналась в своей причастности. При свидетелях. Для нее существовал сейчас только Виатор. Его слова имели для нее какой-то потаенный смысл, сокровенный и важный. Но при последнем вопросе она опомнилась и прикусила губу. Хотя, похоже, для Виатора этого оказалось достаточно. Он что-то разглядел внутри Луизы, что позволило ему сделать выводы.

– Ты делаешь это в память о своей матери?

На лице девушки отобразился самый настоящий ужас.

– Откуда ты?.. – договорить она не смогла.

Виатор, не давая ей опомниться, продолжил:

– Твоя мать ведь уже мертва. Подумай, будь она жива, хотела бы, чтобы ты гробила свою жизнь из-за нее? Или предпочла видеть тебя счастливой?

Луиза внезапно успокоилась и криво усмехнулась.

– Я точно знаю, что она бы одобрила мои действия!

– Вот как? – мне было не по себе от сканирующего взгляда Виатора. Казалось, он улавливает малейшую недосказанность, каждый порыв души девушки. И они помогают ему прийти к правильным выводам. – Ты выполняешь данную ей клятву?

И снова ему удалось вывести Луизу из равновесия. В отличие от меня, амазонка понятия не имела о даре Виатора видеть сокровенное в душах разумных. Может, потому это и произвело на нее такой ошеломляющий эффект.

Между тем, Лориан счел нужным вмешаться:

– Думаю, этого достаточно. Адептка Самир, боюсь, вы выдали себя с потрохами. Даже уже сказанного хватит, чтобы привлечь к делу королевских дознавателей. Церемониться с вами они не станут, так что рано или поздно выбьют правду. Не хотите говорить откровенно с нами, поведаете им. В любом случае, какие бы планы вы ни строили, вряд ли вам представится возможность их осуществить.

Луиза обескуражено взглянула на него. Только сейчас до нее дошло, что случилось.

– Нет… я… Вы не можете!..

– К несчастью для вас, могу. И сделаю, – сухо бросил Лориан. – Если бы вы рассказали правду, мог бы похлопотать за вас. Учесть это как смягчающие обстоятельства. Особенно если бы убедился, что смерти адептки Кармад вы не желали. Но как вижу, раскаянием тут и не пахнет.

Видно было, что Луиза опустошена, разбита. Того, что не получилось добиться пытками, сделали лишь правильно подобранные слова. Вместо уверенной и готовой противостоять всему миру амазонки перед нами сейчас была раздавленная и потерянная девчонка. И даже зная теперь о том, что это она наслалал на меня демона, я не могла ее ненавидеть. Не испытывала никакого злорадства. Хотелось просто понять: зачем. Что побудило ее так поступить?   

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Почему, Луиза? – тихо спросила. – Чем я тебе помешала?

Мой мягкий, полный сожаления и непонимания голос, похоже, стал последней каплей. Луиза обмякла на стуле, повиснув в своих путах, как спеленутый в коконе мотылек, что потерял всякую надежду вырваться. По ее щекам покатились слезы. И эти совершенно безмолвные рыдания вызывали еще большую жалость. Я умоляюще посмотрела на Лориана, и он понял без слов. Взмахнул рукой, освобождая девушку от темных пут. Не обращая внимания на неодобрительный взгляд куратора, я сорвалась с места и приблизилась к амазонке. Опустилась рядом со стулом и взяла Луизу за руку.

– Пожалуйста, поделись этим хотя бы со мной. Станет легче. Если хочешь, они выйдут. Никто, кроме меня, ничего больше не узнает.

Она посмотрела на меня с каким-то отрешенным удивлением.

– Почему ты… так добра ко мне? Я ведь… я наслала на тебя демона.

– Может, у тебя и правда были веские причины так поступить. Я просто хочу понять, – тихо ответила.

Впервые увидела в глазах Луизы что-то похожее на сожаление. Не о том, что ничего не получилось. А о совершенном. Что-то в ней будто надломилось. Утерев слезы, она обвела взглядом присутствующих и произнесла:

– Хорошо, я расскажу все. Не жду понимания или каких-то поблажек. Просто чувствую, что должна это сделать. Я проиграла. А проигрыш нужно принимать с достоинством, – губы тронула мрачная усмешка. Боюсь даже представить, что сейчас происходило у нее внутри.

Я села на свое место и вместе с остальными приготовилась слушать. Видно было, что решиться на полную откровенность для Луизы нелегко – слишком привыкла держать все в себе. Но она, похоже, и правда была намерена довести дело до конца.

И чем больше я слушала, тем сильнее обуревали эмоции. Я начала лучше понимать Луизу и в то же время осознавала, что даже пройдя через то, через что прошла она, не поступила бы так же. Но и осуждать не могла. Мы слишком разные.

ГЛАВА 9

– Мою мать звали Райдара. Думаю, о том, что она была горной альвийкой, вы все знаете. Возможно, некоторые знают и часть ее истории, – Луиза покосилась на куратора. – По крайней мере, ту версию, что пожелал преподнести отец. Но я расскажу о том, как все было на самом деле… В те годы, когда моя мать оказалась во власти этого человека, шла война. Наверняка большинство присутствующих сказали бы, что горные альвы сами виноваты, что бы ни сделали с ними даралцы. Но с тем же успехом могу сказать то же о последних. Уже несколько столетий люди пытаются захапать часть территорий горных альвов. Те лишь вынуждены защищаться.

Видно было, что ее слова вызвали протест у Николаса. Зная, как сильно он пострадал в последней войне от вероломства горных альвов, его можно понять. Но смолчал. Лишь стиснутые челюсти выдали, как относится к словам девушки.

– Моя мать до последнего защищала поселение, в котором волею случая оказалась. Она сражалась наравне с мужчинами, а также оказывала магическую поддержку. К сожалению, даралцев было слишком много, и у них тоже оказались маги. Мать была оглушена светлым плетением, а к тому времени у нее почти не осталось сил. Ардар Самир, возглавлявший эту вылазку на территорию горных альвов, велел истребить в том поселении всех. Кроме нее. Услышав, как к матери обращались другие воины, называя принцессой, посчитал хорошим трофеем. Я бы поняла, если бы пожелал сделать заложницей или запросил выкуп. Но нет! Он оставил ее в живых лишь с одной целью – через принцессу унизить весь народ. Отомстить за собственные потери. Во время предыдущих стычек с горными альвами погибли его жена и сын, и с того дня он жил ради мести. И вероятно, вы сочли бы это веским оправданием. Но я так не считаю! – ее глаза яростно блеснули.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Похоже, эта исповедь всколыхнула в душе Луизы все то, что заставляло так отчаянно стремиться к своей цели.

– Он начал с того, что нацепил на мою мать антимагические браслеты, лишив силы и сделав обычной женщиной. Привез в свой замок. Поместил в карцере, где целый месяц держал на хлебе и воде, чтобы ослабла и стала более смирной. Приходил к ней каждый день и издевался морально и физически. Насиловал, бил, унижал. Говорил, что она теперь его рабыня. Хотел сломить ее дух. Дал понять, что выйдет она оттуда, только если согласится на все условия.