Тайны мёртвых - Софья Санс

– Никогда не думал, что насекомые могут быть такими большими, – не переставая удивляться, произнес Ян.

– Размер тоже дает определенный опыт, – ответил Верк. – Было время, когда и на Земле жили карлики и великаны. Были и динозавры. Они относятся к ветви ящеров, которая тоже эволюционирует. И для получения определенного опыта им надо было быть такими большими. А сейчас на Земле живут только маленькие существа. И каждое из них получает свой опыт для своего роста. Бог видит, кому, что нужно испытать и пережить для его развития, и дает существу такие условия, такую среду обитания, форму, такой размер, который лучше всего подходит для этой цели.

– И моя форма человека, и твоя форма муравья – все это для получения опыта?

– Конечно. И не только форма. Так же и религии, и разные учения существуют для этой же цели. Есть среди них и совсем примитивные – для варваров, есть и более развитые – для более культурных существ. Некоторые учения, как, например, у вас на Земле буддизм, которые даже отрицают Бога-творца и наличие души. Религий очень много. И все это пришлось сделать, потому что люди стали неправильно воспринимать Бога и существование у них души. И для того, чтоб им дать новый толчок развития, возникло такое необычное религиозное учение без Бога и души.

– А какая религия тогда самая верная? – пытливо спросил Ян.

– Нет самой верной религии, – улыбнулся Верк, – а есть более подходящая для каждого человека. Если невежде дать слишком развитую и возвышенную религию, он не сможет ее понять. Ему нужна вера и учение, соответствующие его уровню и его типу. Тогда она поможет развиваться его душе.

– А как получилось, что вы стали жить в любви и дружбе между собой, – спросил Ян, – и перестали уничтожать и пожирать друг друга?

– Манифестации (Аватары) Бога на Земле объяснили нам, что любое разделение на расы, нации, традиции, идеологии – это зло. Даже если существа делятся на семьи, роды, племена, а у нас на разные ульи, муравейники, термитники, то возникают раздоры, от которых страдают все. Когда же стираются границы, нет противостоящих друг другу идеологий, традиций, правительств, стран, то возникает мир и согласие. Ведь любое разделение, противостояние приводит к вражде. И для того, чтобы жизнь была гармонична, духовными лидерами могут быть только святые люди, которые учат любить друг друга.

– Например, такие, как Индира Ганди в Индии? Как Далай Лама в Тибете?

– Да, именно такие. Духовные, продвинутые люди. А так же их ученики. То есть, должна быть духовная иерархия. Но не формальная, как во всех церквах и религиях, а реальная. Когда выше находится тот, кто духовнее, кто больше помогает развиваться и жить в гармонии всем окружающим.

Побеседовав еще с братом, Ян и дед вернулись к бабушке и опять оказались за столом.

Ароматный запах пирожков, мерный «говор» самовара, уютная домашняя обстановка – все располагало к доверительной беседе.

– Завидую я таким, как Верк, – сказал дед. – Вот я перед смертью оглянулся на свою жизнь, вспомнил и эвакуацию, и фронт, и голод, и послевоенную разруху, и репрессии, и старость. Подумал-подумал и сказал сам себе: «Вот это и была твоя жизнь, но зачем ты ее прожил? И сам себе ответил: не знаю. Все думал, завтра что-то случится, большое и хорошее. А сейчас я только к смерти готовлюсь… Я прождал всю жизнь. Ждал, когда окончится война. Ждал, когда окончится трудное послевоенное время. Ждал, когда меня выпустят из лагеря, куда я попал за неудачно рассказанный на общей кухне анекдот. Я все ждал-ждал-ждал… Но ничего не случилось кроме старости и болезней, и смерти. Да и как оно случится, если не было у меня большой цели, настоящего великого смысла жизни?!». И вот, наконец, жизнь окончилась. И тогда я больше всего пожалел, что не верил в Бога, не шел к Нему. Но было уже поздно. Я умирал. Лежа на больничной койке, в одиночестве, в окружении белых молчаливых стен. И знаешь, если бы не продолжение жизни в тонком плане, то вообще непонятно, ЗАЧЕМ и ДЛЯ ЧЕГО я свою жизнь прожил, – разоткровенничался дед перед внуком.

Ян замолчал. Он глубоко задумался и тоже вспомнил свою бездарно прожитую жизнь на Земле. Затем опустил голову и тяжело вздохнул. Ведь и у него не было ни великой цели, ни смысла в этой жизни. Впервые он так явственно и отчетливо осознал все это.

Глава 15. Прадед

– А еще я тебя хотел познакомить с твоими прадедушкой и прабабушкой. Хотя ты их и не видел, но все же они наши родственники, – заявил дед.

– О, это интересно! – оживился Ян. – А где они сейчас?

– Они же были академиками, пока не попали в сталинские лагеря, где и погибли. А сейчас они ведут школу для детей. Настройся на меня, и полетим.

Ян с дедом оказались рядом со старым замком, вокруг которого бегали и играли несколько детей разного возраста и с десяток взрослых, ведущих себя как дети и перекрикивающиеся друг с другом детскими голосами. На крыльце рядом с ними был статный мужчина в одежде начала XIX века. На нем был надет элегантный черный фрак с длинными фалдами и узкими, слегка взбитыми кверху рукавами, украшенный двумя рядами золоченых пуговиц. А также черные брюки, шелковый жилет, белый пикейный поджилетник и батистовый белый галстук. Волнистые от природы, темные волосы, с легкой небрежностью спадали на лоб. На затылке же они наоборот были укороченными. Роскошные бакенбарды и высокий черный котелок завершали этот ансамбль.

Щеголь вынул из правого кармана брюк небольшой предмет и начал его раскладывать. Ян вначале не понял, что это такое, но вскоре обрадовался, увидев, что это лорнет – прототип современных очков, только без дужек крепления на небольшой ручке. Мужчина достал из кармана фрака шелковый вышитый платок, протер стекла лорнета, поднес его к лицу и устремил взор на Яна.

– Вот, знакомься, – сказал дед, – это твой прадед Геннадий Ананьевич.

– Очень рад встрече, – сказал Ян. – Рад узнать о своих родственниках, которые живут здесь.

– Очень хорошо, Ян. Я иногда наблюдал за твоей жизнью, хоть мы и никогда не виделись.

– А что это за люди? – спросил Ян, указывая на взрослых, ведущих себя как дети.

– Это наши ученики, – ответил прадед. – Просто когда сюда попадает старик, то он быстро молодеет, а когда попадает ребенок, он быстро взрослеет, но его личность не успевает за телом. И получается, вот такой взрослый ребенок, которого мы затем учим в этой школе, чтоб он мог гармонично развить свою личность и догнать тело.

– Очень интересно! – изумился Ян.

– А теперь пойдемте к прабабушке, – предложил прадед. – Она как раз сейчас ведет литературу.

Тут же они перенеслись в новое пространство и, похоже, попали в обстановку XVII века.

Ян увидел четырех мушкетеров, с которыми беседовали взрослые дети. Интуитивно Ян понял, что это мушкетеры из произведения Дюма.

Рядом с ними оказалась статная и строгая женщина в старомодной одежде.

– Это Ольга Петровна, – представил ее дед Яну, – твоя прабабушка.

– О, это ты, Ян! – воскликнула она. – Очень рада тебя видеть. Но как ты одет! Это же ужас!

Бабушка в недоумении смотрела на его рваные джинсы с заниженной проймой, едва не сваливающиеся с бедер, бесформенную зеленую майку, из-под которой бесцеремонно выглядывали наколки, и бейсболку, одетую задом наперед.

– Вот, смотри, это тебе подойдет, – сказала она.

И тут же на Яне оказался фрак, жилет, галстук, короткие штаны, длинные чулки, туфли и цилиндр.

– О, это же старомодно! – возмутился Ян, стремясь избавиться от непривычной одежды, как норовистый конь от седока. – Где мои вещи?!!!

– Зато тебе это идет, – ласково улыбнулась ему она.

Не желая расстраивать прабабушку, Ян смирился со своим новым видом, вздохнул и дабы отвлечь свое внимание, спросил:

– А что, это действительно, три мушкетера и д’Артаньян, о которых писал Дюма?

– Да, – ответила прабабушка, – но это не живые люди, а фантомы героев. Каждый писатель, когда он создает свое произведение, порождает фантомы своих героев. А читатели накачивают их своей энергией, и они становятся очень сильны и, в свою очередь, могут оказывать влияние на тех, кто читает о них в книге, как бы наполняя читателя своим духом. И хотя Дюма описывал исторические события, все же его герои несколько отличаются от тех людей, которых он описывал.

– И что, эти фантомы тоже живут? – спросил Ян. – С ними можно разговаривать?

– Да, но они как роботы, – ответила прабабушка. – Они играют только одну роль и не способны ни на что более. Хотя человек тоже в чем-то похож на них, только ролей у него побольше. И то и дело одни из них могут умереть, и на их месте сформироваться другие, особенно когда он взрослеет или попадает в другую среду.

– Да, я тоже бы хотел учиться в такой школе.

– А это и не поздно, – сказала прабабушка. – У нас учатся и взрослые. Оценок мы не ставим, так как они порождают только комплекс неполноценности или развивают эго. Человек начинает учиться не ради знания, а ради отметки, а это глупо. К тому же, обучение идет в интересной и живой форме. Часто дети учат друг друга, ибо так ребенок лучше усваивает материал, когда ему его объясняет сверстник, и сам обучающий начинает лучше понимать материал. К тому же, мы учимся только тому, что интересно ребенку, так как все остальное ему просто не нужно и будет просто засорять его мозг. Конечно, нет и никаких экзаменов и зубрежки, так как все это делает ребенка глупее. Он должен не зубрить материал, а обучаться, играя, разгадывая загадки, слушая увлекательные истории, либо сам участвуя в том, чему он учится на практике, в ситуациях. Только такое обучение действительно полезно. Обучение, оторванное от жизни, от творчества, от интереса ребенка, бесполезно для него и даже вредно.