Я, они и тьма - Анна Зимина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты упрямец, — вдруг дерзко, почти грубо сказал Дерек. Правда, взгляд его при это не изменился, оставшись таким же изучающе-равнодушным.
— Из-за твоего упрямства будут умирать люди. Твои люди на твоей земле. Ты уже лишился простых граждан, уже лишился своих законников. Не будь дураком. Подпиши мне приказ, война должна начаться сегодня.
Император чуть не поперхнулся, краснея от гнева. Такого поведения от главного безопасника он совсем не ждал.
— Пошел вон! — гаркнул император и кивнул на дверь.
— Простите… Но вы не правы! Вы не даете мне выполнять свою работу! Я должен делать все для безопасности империи. Все! Понимаете? А вы мне не даете! Сколько людей еще погибнет из-за вашего упрямства?
Теперь Дерек говорил быстро, прерывисто, обличающе он словно бы примерил на себя другой образ. Но глаза… Все те же.
— Мое слово — последнее. Выйди вон.
Император был уже зол. Грозная магия Шестнадцати сгустилась над его головой горячим заревом.
И Дерек отступил. Вышел из кабинета, приняв свое обычное выражение лица.
— Мерзкая кукла! Пустая и нахальная! — пробормотал ему вслед император. Устало откинулся в кресле.
Он собирался как следует обдумать полученную информацию. Принять решения, отдать распоряжения, сделать все, что нужно. Только бы не допустить войны.
***
Слуга на выходе из кабинета императора слегка поклонился, давая понять, что готов к распоряжениям.
— Император распорядился отвести нас к управляющему. Девушку накормить, мне — кофе, — сказал Сав, поклонившись в ответ. Хм. Весьма уважительный жест для прислуги. Или тут так принято? Я снова обратилась к памяти Йолы, но она неожиданно тяжело мне открылась. Я стояла в растерянности, как человек, который забыл, куда дел ключи за пару минут до выхода, и теперь мучительно мечется: шкаф? Тумба? Может, в сумке? Ощущение, впрочем, долго не продлилось, и я вспомнила, что ни одно дело, кроме тунеядства, тут не считается позорным или унизительным. Это они правильно, это они молодцы. Но вот что с памятью? Усилие, которое я приложила для того, чтобы вспомнить такую незначительную мелочь, напугало меня.
— И мне кофе и мясо, и десерт, и воды. Много воды, — вставил Малек и расхлябанно развалился в кресле, отвлекая меня от неприятного тревожного ощущения. Хотя, может, я зря нагнетаю? Я вообще в последних событиях немного потерялась, не успевая анализировать, вот и растерялась немного. Еще бы: с утра на голодный желудок урок истории, взрыв, страдания людей, кабинет императора и личная встреча. Боже! Да тут имя свое забудешь!
Немного успокоившись, я поравнялась с Савом. Он переставлял ноги как машина — шел, глядя прямо перед собой.
— Эй, ты как?
Сав с трудом сфокусировал на мне взгляд, и я вздрогнула. Он явно не был сейчас настроен на поболтать по душам.
— В порядке.
Ага, таким голосом отвечают в американских боевиках. «Билл, тебе ногу оторвало, в плече торчит нож, у тебя сломано семнадцать ребер, бедро и пенис. Еще гангстеры забрали твою собачку и спустили в унитаз твоих любимых гуппи. Ты как?». «Я в порядке», — отвечает Билл, вынимает из плеча нож и идет мочить обидчиков, вытирая скупую слезу печали по несчастным гуппи. Мужчины… Все-то у них всегда в порядке! А потом бедным женщинам остается только смотреть на последствия этого «порядка».
Я вздохнула и взяла Сава за руку. Он меня поддержал и успокоил, когда я билась в истерике в его кабинете, теперь и мне положено его поддержать. Сав такого жеста от меня не ожидал — отдернул было руку, но я ободряюще сжала его запястье.
— Все будет хорошо. Все живы, всех вылечат. Ничего непоправимого не случилось.
Сав на секунду задумался, мягко высвободил свою руку из моей, но все же улыбнулся мне уже нормальной, спокойной улыбкой.
— Спасибо, — благодарно шепнул он и пропустил меня вперед. Мы входили вслед за слугой в гостиную, в которой нас, слава богу, наконец накормят. Мой организм настоятельно требовал еды, и чем больше, тем лучше. Видимо, от стресса.
Слуга с коротким поклоном оставил нас втроем и, пообещав, что скоро все будет, ушел.
— Ты вообще как? Дерек тебя не обижает? — спросил Сав, опускаясь в кресло и разглядывая меня. — Хотя темных обижать — такое себе удовольствие.
Я хмыкнула.
— Я сама еще не до конца разобралась. Знаю только, что могу держать тьму под контролем. И что я теперь не рабыня.
— Да ты вообще на рабыню не похожа, наглая слишком — влез Малек, скривив лицо.
Я обернулась к нему. Конечно, на рабыню я не похожа. Я ею никогда и не была, в отличие от Йолы. И я просто физически не могла вести себя по-рабски. Может, меня хватило бы на пару часов, но постоянно… Но это вроде бы не было проблемой в глазах других. По крайней мере, все можно списать на тьму, которая изменила мое восприятие. К тому же, я сейчас, конечно, выглядела, как нежная юная ромашка с миленьким личиком, но на самом деле реальной мне уже четвертый десяток идет, не девочка. И развязная речь и поведение этого сопляка меня раздражали. Но я сдержалась.
— Конечно, не похожа. Я же не рабыня, — спокойно ответила ему и снова отвернулась.
— Но ты была рабыней! С детства! Подчинялась всю жизнь, как собачонка своему хозяину.
— Малек… — предупреждающе начал Сав, поднимаясь с кресла, но договорить не успел.
В груди кольнуло от злости. Я в два шага подлетела к пацану, схватила его за воротник и, приблизив свое лицо к его, заговорила свистящим от гнева голосом:
— Я ведь темная. Разозли меня посильнее — и я могу пожелать, чтобы и на твоей лодыжке появилась цепочка. Хочешь? А потом ты будешь каждый день делать работу своего хозяина, выполнять все его дурные приказы — и не дай боги тебе выполнить их плохо. И каждую ночь твой толстый, старый, потный хозяин, которого ты ненавидишь, будет тебя насиловать, просто потому что ты хорошенький блондинчик и не имеешь права отказать. Хочешь?
«Давай! Сделаем это? Давай? Я могу, я хочу», — пронеслось шепотком в голове, и я выпустила воротник перепуганного насмерть мальчишки.
Шепот, как всегда, отрезвил меня, и вырывающаяся было тьма отступила, спряталась.
Я отвернулась, пытаясь отдышаться, успокоиться. Мне не нужны такие приступы. Контроль, контроль… Вот так. Хорошо.
Успокаиваясь, я не увидела, как Сав наотмашь бьет Малека по лицу. Я обернулась на хлесткий звук и увидела, что пацан скулит на полу, зажимая кровоточащий нос. Сав же схватил его за многострадальный воротник и спокойно сказал:
— Извинись
