Остров - Хуан Гойтисоло

Третий бык тоже оказался трусливым и неинтересным. Тореро вел его осторожно и только справа, но публика хлопала и ободряла его. Меня удивило столь различное отношение к тореро, но сосед объяснил мне, что этот из Ронды.

– А остальные откуда? – спросил Энрике.

Мужчина скривился в пренебрежительной гримасе.

– Из Малаги.

Я подумала, что, если бы Педро Ромеро воскрес, он не смог бы гордиться своим земляком, и мне захотелось уйти. Казалось, коррида никогда не кончится. Бык вдруг останавливался и тут же успокаивался, и тореро никак не мог поставить его для удара. Он дважды пытался это сделать, наконец в третий раз ему удалось. Трибуны аплодировали, тореро подали стакан воды. Энрике скучал не меньше моего. Пока рондиец пил, он встал и заявил, что в подобных случаях надо давать чашку цикуты.

– Ребята, – сказал он, – я сматываюсь.

Все последовали за нами, и мы уселись в кафе на площади. Не попавшие на корриду торчали на улице или спорили, собравшись группками. Долорес заказала бутылку тинто. Скука нередко вызывала у меня желание выпить, и я машинально осушила стакан. Энрике тоже.

– Хочешь еще?

– Я умираю от жажды.

– Превосходное вино, – сказала Долорес. – Можно взять еще бутылку.

С арены доносился свист. Цыганка с ребенком на руках просила милостыню. Энрике подозвал официанта.

– Еще одну.

– Тинто?

– Тинто.

Лаура налила мне второй стакан. Солнце только что скрылось, но небо еще было синим и гладким. Люди наполняли улицу. Был канун дня Сантьяго, и в воздухе пахло праздником. Чистильщик ботинок, сидя за соседним столом, внимательно изучал мои ноги.

– Вы не знаете о последней выходке Фефе?

– Нет.

– Вчера вечером он остановился у того филиала банка, что в конце Лариоса, и поменял таблицу котировки. Стоимость фунта стерлингов, доллара и франка упала на восемьдесят процентов. А лира, наоборот, поднялась больше чем на тысячу песет. Вокруг толпились туристы… Говорят, кое-кто покончил с собой.

– Кто это тебе рассказал?

– Бетти была в Чабалите и видела Фефе. Она говорит, что, когда пришла полиция, Фефе произносил речь: «Скупайте акции компаний, производящих взрывчатые вещества. Они наиболее прибыльные. В ближайшие дни вспыхнет война…» Видно, он изрядно нализался.

Смеялись все, кроме Мигеля. В ожидании второй бутылки Долорес яростно набросилась на него.

– Послушай, объясни нам только одно… Какого черта ты сюда поехал? По инициативе жены или сам захотел?

– Деточка, раз он здесь, значит, ему с нами хорошо. Правда, Мигелито?

Мигель робко улыбался, и Магда, обернувшись ко мне, взгляд дом умоляла о помощи. Наступило недолгое молчание.

– Корриды мне наскучили, – заявила Лаура. – Меня интерес суют только тореро.

– Первый был ничего, – сказал Энрике.

– Мне все нравятся.

– А ты бы подождала их у выхода, – предложила я.

– Я так и сделаю, – ответила она. – Налей мне, пожалуйста, еще вина.

Я наполнила ее стакан и налила себе. Тинто было слабое и оставляло во рту терпкий привкус. Я одна выпила бы целую бочку.

– Поговорим о твоем карлике, – предложила Лаура. – Почему ты не захватил его с собой?

– Он гениальный малый, – сказал Энрике. – Со времен моего деда бухгалтерия газеты влачила жалкое существование. Он все реорганизовал, это настоящая счетная машина.

– А правда, что он любит женщин?

– Они сводят его с ума.

– Роман рассказывал, что однажды ты посадил его на шкаф, а сам ушел…

– Это была шутка. Вообще-то мы любим друг друга.

Когда новильяда закончилась, зрители бросились штурмовать столики. Рондиец удостоился почетного круга, после того как убил второго быка. Неподалеку от нас беседовали солдаты, и, пробившись сквозь них, чистильщик показал на мои мокасины.

– Почистить?

– Нет, благодарю вас.

Я смотрела ему вслед, когда коренастый белобрысый мужчина наклонился ко мне и сказал, указывая на него рукой:

– Вы правильно сделали. В жизни не видал подобного типа…

– Вот как?

– Всегда гонится за легким заработком. Он родился уже усталым.

Энрике налил мне в стакан тинто. Мужчина все еще стоял между нами и не думал уходить.

– Женские или детские туфли – это пожалуйста, это он сколько угодно. Это как раз по нему. Но если где надо чуточку поработать, – он сразу на попятную. На днях я был здесь со своей женой, и его позвал один из полицейских… Так знаете, что сделал этот тип? Глянул на его сапоги, скрестил руки и заявил: «Мне это не улыбается». Ей-богу, так и сказал. Здесь почти все такие. Это я вам говорю, а я сам из Ронды.

Для пущей убедительности он стукнул себя в грудь. Энрике предложил ему сесть и протянул стакан вина.

– Большое спасибо. Ваше здоровье и здоровье сеньоров.

– Вы здесь работаете?

– Нет, сеньор. В Мадриде. Приехал на несколько дней с семьей повидаться.

– Мои друзья тоже из Мадрида. Он вам нравится?

– Да, сеньор. Великая столица. Вот уже шесть лет я там живу, а всего города не знаю… До этого я жил в Севилье.

– Чем вы занимаетесь?

– Позвольте представиться: Хосе Лопес Лагуна, регулировщик движения.

– Очень приятно.

– Мне тоже.

Напряжение постепенно спадало. Энрике выпил еще стакан тинто. Регулировщик сказал, что полиция должна разбираться во всем.

– Это тяжелая профессия, не думайте…

– Конечно.

– Многие считают, что стоит только поступить в Корпус – и ложись пузом кверху. Куда там! Приходится расхлебывать все подряд.

– Ну, разумеется.

– Я не хочу хвастаться, но скажу, что не всякому под силу отвечать за пост.

Мы прикончили бутылку, и Энрике хлопнул в ладоши, подзывая официанта, чтобы спросить еще. Но тот был занят другими посетителями.

– Здесь недалеко, на улице Грасия, я знаю бар, где есть великолепное вино и тапас – на целый полк хватит, – сказал наш собеседник. – Если хотите, я вас туда провожу.

Энрике расплатился, и мы стали пробиваться сквозь толпу за своим проводником. Все были слегка навеселе. Долорес с выражением, не предвещавшим ничего хорошего, держалась в стороне. Мигель был также мрачен и молчалив. Магда в порыве наигранного веселья повисла на моей руке.

– Что это за тип?

– Понятия не имею.

– Он неприятный. Хорошо бы от него избавиться.

Заговорщицкий тон Магды раздражал меня, и я промолчала.

Бар оказался совсем небольшим и был набит до отказа мужчинами. На стойке красовались подносы с тапас всех сортов. Воздух пропитался запахами табака и жаркого.

– Семь стаканов тинто и семь чанкетес, – сказал Энрике.

– Почки тоже недурны, – заметил полицейский.

– Добавьте также почки, артишоков и кальмаров…

Вино – очень прохладное – пилось легко. Немного потеснившись, чтобы дать нам место, мужчины с любопытством рассматривали нас.

– Вы первый раз в Ронде? – спросил полицейский.

Его глаза блестели, и я поняла, что он пьян.

– Нет, – ответил Энрике.

– Были на новильяде?

– Да.

– Ну и зря. Я в жизни ни одной корриды не пропустил, а в этот раз не пошел. Из троих ни один реала не стоит.

– Быки тоже.

– Да хоть бы они волами были… Настоящий тореро всегда настоящий, даже когда бреется. А эти просто сопляки.

– Согласен.

– На сегодня первый среди них – Ордоньес, и не потому, что он мой земляк.

Лаура сказала, что она предпочитает Луиса-Мигеля. Мы все уже опорожнили свои стаканы, и официант вновь их наполнил. Долорес рассеянно глядела на улицу.

– А в Мадриде вы смотрите корриды?

– Если я не на службе, обязательно. Среди полицейских много любителей. Я каждый год беру абонемент в Сан-Исидоро, а вы?

– Когда я бываю в городе, тоже. – Голос Энрике звучал глухо.

– Разве вы не в Мадриде живете?

– Нет.

– Я оставлю вам свой адрес, и, если приедете, мы сходим на корриду вместе с женами…

– У меня плохая жена, – сказал Энрике.

Полицейский огляделся, чтобы удостовериться в том, что жены Энрике среди нас нет.

– Так ее, сеньор. Вот это, я считаю, прямой разговор, а не разные там экивоки! А чтоб вы меня поняли и доверяли мне, я вам тоже честно скажу: и моя не сахар. Чуть я попозже задержусь, она мне такой разгон устраивает… Злющая тварь.

– Супружество вообще одно недоразумение, – заметила Лаура.

– Совершенно верно. Хорошо бы его запретить, – поддержал полицейский.

Я чувствовала, что уже изрядно хватила. В дымном чаду все посетители бара казались мне похожими друг на друга. По знаку Энрике официант наполнил наши стаканы.

– Мне бы хотелось, чтобы вы приехали в Мадрид, – сказал регулировщик. – Сейчас я без формы, и я никто… А там, не-е-ет. Там власть, там к тебе уважение. Мы могли бы вместе пообедать в воскресенье…

– Когда угодно.

– А если с вами что стрясется, немедленно дайте мне знать, и я все улажу, слышите?

– Да.

– Даже если наедете на кого. Только спросите Хосе Лопеса Лагуну, и я буду в полном вашем распоряжении…