Нравственно–подвижнические слова - Марк Подвижник

Вопрос: Схоластик, услыша это, сказал: «Как же мирские мудрецы, нерадя о молитве, не падают, но охраняют себя любомудрием?»

Ответ: Старец, вздохнув, отвечал: «Справедливо сказал ты, что не падают, ибо, упав однажды ужасным и двояким падением — возношения, говорю, и нерадения, они и встать не могут без молитвы, и не имеют (более), с чего бы пасть. Да и что за надобность диаволу бороться с теми, которые всегда лежат на земле и никогда не встают? Одни иногда побеждают, иногда бывают побеждены, падают и встают, оскорбляют и бывают оскорбляемы, нападают и терпят нападения; а другие по великому своему невежеству пребывают в первом своем падении и даже не знают, что они пали. К ним-то пророк с сожалением говорит: «еда падаяй не востает, или отвращаяйся не обратится» (Иер. 8:4)? И еще: «востани, спяй, и воскресни от мертвых, и осветит тя Христос» (Еф. 5:14). К тем же, которые не хотят понести труда восстания, пребывать в молитве и потерпеть утеснения (скорби) ради благочестия, для будущего Царствия, пророк говорит: «в погибели твоей, Израилю, кто поможет тебе?» (Ос. 13:9) «Ни струп, ни язва, ни рана палящаяся» (Ис. 1:6). Это не что-либо из невольно приключающихся зол, нет, это произвольная рана и грех к смерти, который не исцеляется и молитвами других. Ибо сказано: «врачевахом Вавилона, и не изцеле» (Иер. 51:9), потому что это произвольный недуг, и «несть пластыря приложити, ниже елеа, ниже обязания» (Ис. 1:6), то есть вспомоществований от других. Сие и подобное сему говорит Божественное Писание к уничижающим молитву и без нужды и немощи ограничивающим ее часами и временами, тогда как Господь законоположил всегда, ночью и днем, и апостолы — непрестанно приносить ее Всесильному Богу. Вот как и Ветхий Завет вразумляет уповающего на себя и возносящегося своею премудростию: «буди уповая всем сердцем на Бога: о твоей же премудрости не возносися» (Притч. 3:5). И это не одни только слова, как подумали некоторые, и потому приобрели книги, узнали силу написанного в них, и, ничего из этого не исполнивши, надмеваются одним простым знанием, и, хвалясь словами и изысканиями, пользуются у неопытных названием великих любомудрцев. Не коснувшись же трудолюбия и не научившись тайнам сего дела, много бывают порицаемы Богом и мужами трудолюбивыми и благочестивыми, ибо они, употребив первоначальное разумение Писаний не на дело, но злоупотребив его на показание, лишились действенной благодати Святого Духа. Они суть «хвалящийся в лицы, а не в сердцы» (2 Кор. 5:12). Поэтому неопытные в делании должны его коснуться, ибо сказанное в Писании не для того только сказано, чтобы мы знали это, но чтобы и исполняли на деле. Итак, начнем дело и, преуспевая постепенно, найдем, что не только надежда на Бога, но и твердая вера, и нелицемерная любовь, и незлопамятность, и любовь к братии, и воздержание, и терпение, и ведение внутреннейшее, и избавление от искушений, благодатные дарования, сердечное исповедание и усердные слезы чрез молитву подаются верным, и не только сие (вышеисчисленное), но и терпение приключающихся скорбей, и чистая любовь к ближнему, и познание духовного закона, и обретение правды Божией, и наитие Духа Святого, и подание духовных сокровищ, и все, что Бог обетовал дать верным здесь и в будущем веке (все сие получают они чрез молитву). И, одним словом, невозможно иначе восстановить в себе образ Божий, как только благодатью Божиею и верою, если человек с великим смиренномудрием пребывает умом в неразвлеченной молитве. Как же те, которые за неведение и нерадение о молитве лишились таких и стольких благ, говорят: «Мы не пали», и приписывают себе премудрость, не понимая даже и своего падения; жалкие, потому что пали, а еще более жалкие по своей неопытности в деле, они приобретают одно только — заставляют нас более верить Писанию, которое говорит, что «премудрость мира сего буйство у Бога» (1 Кор. 3:19), а сходящая от Бога «свыше есть… от Отца Светов» (Иак. 1:17), и признак ее — смиренномудрие. Так желающие угождать людям вместо Божественной премудрости усвоили себе человеческую и, надмеваясь и хвалясь ею внутренно, обольстили многих из простейших, убеждая их не в трудах благочестия и молитвы (пребывать), но любомудрствовать «о препретельных человеческия премудрости словесех». Эту человеческую мудрость и апостол часто порицает и называет испразднением Креста, говоря в Послании к Коринфянам: «не посла мене Христос крестити, но благовестити, не в премудрости слова, да не испразднится крест Христов», и еще: «буяя мира избра Бог, да премудрыя посрамит… и худородная мира и уничиженная избра Бог, и не сущая, да сущая упразднит, яко да не похвалится всяка плоть пред Богом» (1 Кор. 1:17, 27–29). Итак, если, как указано, Бог благоволит не к изречениям еллинской премудрости, но к трудам молитвы и смиренномудрия, то не суемудрствуют ли поистине (упражняющиеся в них), и, оставив первый образ благочестия как неудобный к исполнению, ни вторым, ни даже третьим не хотят спастись, но пребывают вне священной ограды и простейших обольщают?

Когда же схоластик пожелал знать, какие это виды благочестия, подвижник отвечал: «Есть три вида благочестия: первый, чтобы не согрешить, второй — согрешивши, переносить приключающиеся скорби, третий же вид состоит в том, чтобы, если не переносим скорбей, плакать о недостатке терпения. Ибо неисправленное здесь приличными средствами примирения (с Богом) по необходимости навлекает на нас тамошний суд. Разве только Бог, увидев нас плачущих и смирившихся, как Сам Он ведает, всесильною Своею благодатью изгладит грехи наши. Если же мы, кроме нерадения о вышесказанном, оставив плач и смирение, оправдываем себя словами мирской мудрости и ради их ставим себя выше благочестивых, то как мы будем помилованы, делая противное милости? О как вкрадчива и как незаметна страсть человекоугодия, она обладает и мудрыми! Ибо действия прочих страстей легко бывают видны исполняющим оные, и потому приводят одержимых ими к плачу и смиренномудрию, а человекоугодие прикрывается словами и видами благочестия, так что людям, которых оно обольщает, трудно рассмотреть его видоизменения».

Схоластик спросил: Какие же эти видоизменения человекоугодия? Да еще и прежде сего желаю знать, что такое человекоугодие? Вижу, что ты не естественным порядком даешь ответы, но смотришь на вещи как неученый и не соответственными доводами порицаешь полезное, так скажи мне свойства этого названия, тогда я поверю тебе, что ты постиг и главнейший вред его.

Подвижник отвечал: Человекоугодие состоит, думаю, в том, чтобы угождать людям. Вот какие свойства этого названия я знаю.

Схоластик, удивившись этим словам, как чему-то великому, сказал: «Ты очень справедливо выразился. Зачем же ты, о благочестивейший, несправедливо порицаешь справедливое? Или тебе кажется несправедливым, чтобы каждый не сам оценивал свои дела, но оценку и суждение о доброте их предоставлял другим более, нежели самому себе? Я же говорю, что вещь, неугодная людям и не заслуживающая похвалы от ближнего, никак не может составлять добродетель или именоваться ею; ибо слышал я, что и Божественное Писание говорит: «да хвалит тя искренний, а не твоя уста, чуждий, а не твои устне» (Притч. 27:2), и еще: «кийждо вас ближнему да угождает во благое к созиданию» (Рим. 15:2), и еще: «безпреткновени бывайте иудеем и еллином и Церкви Божией» (1 Кор. 10:32). Кто же может, не угождая людям, быть беспреткновен? Зачем же ты так углубился, порицая человекоугодие? Если же, по твоему мнению, следует более хвалить не угождающих людям, нежели угождающих им, то теперь тебе уже кстати хвалить и разбойников, и убийц, и воров, и коварных, и прелюбодеев, ибо они никому из людей не угождают. Хотя мы и молчали на все сказанное тобою доселе, но не удивляйся сему: это мы сделали не по неведению Писания и не потому, чтобы не знали более справедливого, но желали прежде выслушать ваши слова. Мы умеем и прощать погрешающих в слове, если они делают это не произвольно, но по причине своего необучения, и названиям благого приписывают зло, что и с тобою, благочестивейший, невольно случилось; ибо ты, желая, как мне кажется, обнаружить самоугодие и злые его свойства, назвал его человекоугодием. Но так как это (случилось с тобою) не от нерадения твоего, но от невежества, справедливо было бы по объяснении наименования (человекоугодия) умолчать и о видоизменениях оного как ложных, которые ты назвал столь злыми и неудобопонятными, что они обладают и мудрыми людьми.

Подвижник же, видя, что ученый явно негодует на обличения и отвергает то, что следует еще сказать, замолчал на несколько времени, так что всем слушавшим показалось, что он, быв поражен умозаключениями (его), оставил составление доказательств. Отверзши же уста свои, он сказал: «Так как мы пришли к этим словам не для того, чтобы победить, но чтобы получить пользу, ты же доселе молчал не потому, как ты сказал, чтобы не знал более справедливо, но желая сперва нас выслушать, то посему и просим честность твою исполнить обещание и научить нас, как Божественное Писание порицает человекоугодие не под собственным его именем, но под иным. Зная все Писание, ты худо сделал, что молчал до сих пор, ибо когда ты будешь так говорить из Писания, то мы не только убедимся в прежде сказанном, но и во многих других сказаниях послушаем тебя, говорящего более справедливое, хотя мы, по простоте, как ты сказал, перемешав названия, вместо страсти обвинили добродетель».