О героическом энтузиазме - Джордано Бруно

Из смысла стихов видно, что в изображении нарисована антитеза Феникса и Энтузиаста, что изречение «Противостоят судьбе» не означает, что судьбы — против мальчика или Феникса, или против того и другого вместе; что они не тождественны, а различны, и что фатальные законы их судеб противоположны. Потому что Феникс таков же, каким был, и та же материя его обновляется огнем, чтобы стать телом Феникса, и тот же дух и душа формируют его. Энтузиаст же теперь таков, каким раньше не был, потому что его субъект — человек — прежде был каким-то иным видом, соответственно бесчисленной их разновидностью. Отсюда следует, что если известно, каким был Феникс, то известно п то, чем он будет; этот же субъект [Энтузиаст] только при помощи многих и неопределенных средств может вернуться к воплощению в ту же самую или подобную ей натуральную форму. Далее Феникс, созерцая солнце, меняет смерть на жизнь; Энтузиаст же, созерцая любовь, меняет жизнь на смерть. Кроме того, Феник: возжигает огонь на благоуханном алтаре, а Энтузиаст обретает его и несет с собой туда, куда идет. И еще: у Феникса есть определенные границы долгой жизни, а у Энтузиаста через бесконечные различия времени и бесчисленные условия обстоятельств имеются неопределенные пределы короткой жизни. Феникс возгорается уверенно, Энтузиаст — сомневаясь в том, увидит ли снова солнце.

Чикада. Что же, по-вашему мнению, может означать эго изображение?

Тансилло. Разницу между низшим интеллектом, который называется интеллектом потенциальности, возможности или способности к ощущению и является неопределенным, многоразличным и многообразным, и между интеллектом высшим, может быть тем, который перипатетиками именуется низшей интеллектуальностью и который непосредственно влияет на всех индивидуумов человеческого вида и называется интеллектом действующим и осуществляющим. Этот единственный интеллект, специфически человеческий, имеющий влияние на всех индивидуумов, как луна, которая берет всего лишь единственный вид света, всегда возобновляющийся обращением к солнцу, первым и универсальным пониманием; но индивидуальный и множественный человеческий интеллект обращается, как глаза, к неисчислимым и самым различным предметам, поэтому оіі формируется, следуя разным ступеням, соответствующим всем природным формам. Отсюда следует, что этот частный интеллект должен быть восторженным, бродячим и неопределенным, а тот всеобщий — спокойным, устойчивым и определенным столько же в желании, как и в восприятии. Или, следовательно (как ты и сам можешь легко расшифровать), обозначается природа восприятия и влечения, как меняющегося непостоянного и неопределенного чувства, и природа понимания и влечения — как окончательного, твердого и устойчивого постижения; обозначается отличие любви чувственной, которая не имеет ни уверенности, ни разборчивости в объектах, от любви умственной, имеющей целью определенное и единное, к которому она обращается, которым освещает свое понимание и к которой подходит со страстью, которой воспламеняется, освещается и поддерживается в единстве, в тождестве и в состоянии.

Чикада. А что должно означать это изображение солнца с одним кругом внутри и другим снаружи и с изречением: Вращаясь, движется по окружности?

Тансилло. Значение этого наверняка никогда не было бы понято, если бы я не узнал его от самого художника. А именно: это изречение относится к движению солнца, которое идет по этому кругу, нарисованному внутри и вне солнца, а это означает, что движение это одновременно совершается и совершаемо. Отсюда следует, что солнце идет, чтобы все время находиться во всех точках круга, потому что если оно движется в одно мгновение, то, следовательно, оно разом движется и движимо и что оно равно находится во всей окружности и в нем сходятся воедино движение и покой.

Чикада. Это я понял из диалога «О бесконечности вселенной и несчислнмых мирах», в котором излагается, что божественная мудрость в высшей степени подвижна (так сказал Соломон) и в то же время в высшей степени устойчива, как сказано и понимается всеми, кто обладает пониманием. Однако продолжайте, чтобы я мог разобраться в поставленном вопросе.

Тансилло. Я хочу сказать, что солнце Энтузиаста отнюдь не подобно тому, какое (как обычно полагают) движется вокруг земіли, с суточным движением в двадцать четыре часа и с планетарным движением в двенадцать месяцев, в силу чего различают четыре времени года, в соответствии с чем в его пределах находятся четыре основных точки Зодиака. Солнце же Энтузиаста таково: в нем находится вся вечность и, следовательно, завершено владение всем, оно включает разом зиму, весну, лето, осень и разом день с ночью, поэтому оно находится все во всем и разом во всех точках и местах.

Чикада. Примените сказанное к рисунку.

Тансилло. Так как невозможно нарисовать все солнце во всех точках окружности, то здесь начертаны два круга: один, который охватывает солнце для обозначения, что оно движется по этому кругу, другой круг, заключенный в солнце, — чтобы показать, что оно движимо этим кругом.

Чикада. Но эта иллюстрация не очень ясна и не очень подходит.

Тансилло. Достаточно, чтобы она была настолько ясной и подходящей, насколько возможно. Если вы сможете ее сделать лучше, вам дается право изъять ее и вставить сюда другую; ведь эта вставлена только для того, чтобы душа не была без тела.

Чикада. Скажите, что значит Вращаясь, движется по окружности?

Тансилло. Это изречение в полном его значении изображает вещь, которая может быть обозначена как то, что вращается, так и то, что вращалось, то есть движение, еще длящееся и уже совершенное.

Чикада. Превосходно. И, однако, об этих окружностях, которые плохо обозначают условия движения и покоя, можно сказать, что им надлежит означать единое круговращение. И, таким образом, я доволен сюжетом и формой героической эмблемы. Вот об этом-то и написаны стихи.

Тансилло.

Ты, Солнце, умеряешь свет Вола,Со Львом даешь тепло и созреванье,А в жале Скорпиона шлешь пыланье,Чтобы Земля все соки обрела;Но Водолей, изгнав блага тепла,Не: ет затем телам отсыреванье.Мне ж весны, лета, осени и зимыРавно томительны и нестерпимы.Меня одно желанье жжет,Все вновь и вновь я в вышину взлетаю,Где свой предмет высокий созерцаю,Который к звездам пламень мой влечет;И нет во времени мгновенья,Что утишить могло б мои томленья.

Заметь, что здесь четыре времени года обозначены не четырьмя знаками подвижных созвездий: Овна, Рака, Весов и Козерога, но четырьмя так называемыми неподвижными, то есть: Вола, Льва, Скорпиона и Водолея, чтобы обозначить совершенство, устойчивость и рвение этих сезонов. Далее заметь, что в восьмом! стихе, где применены апострофы, можно в окончания слов вставлять последние буквы трояким образом. Надо, кроме того, принять во внимание, что такие термины суть не четыре синонима, но четыре различных термина, которые означают столько же ступеней действий огня. Первый из них — теплится, второй — зажигается, третий — горит, четвертый — пылает в том, что затеплилось, зажглось и загорелось. И так же обозначены у Энтузиаста желание, внимание, прилежание, страдание, в которых ни на миг не чувствуется изменения.

Чикада. Почему вы подводите их под общее понятие страдания?

Тансило. Потому что объект, который есть божественный свет, в этой жизни существует больше в трудолюбивом пожелании, чем в спокойном пользовании, потому что наша мысль по отношению к нему — как глаза ночных птиц по отношению к солнцу.

Чикада. Переходите к дальнейшему, так как из сказанного можно понять все.

Тансилло. На следующем нашлемнике изображена полная луна с девизом: Я всегда подобна себе и светилу. Этим он хочет сказать, что он подобен всегда светилу, то есть солнцу и луне, как она показана здесь, полная и ясная в цельном круге; и чтобы ты смог лучше понять это, я хочу заставить тебя послушать то, что написано на табличке:

Нестойкая, ущербная лунаТо полный диск, то узкий серп являет,То хмурится, то светится, бледна.То северным Рифеям луч бросает,То к южной Ливии обращена,Пологих гор уступы озаряет.Не такова моя луна: онаВсегда ущербна, вечно неполна.На горе мне моя звездаУносится, ко мне не возвращаясь,Жжет издали, ко мне не приближаясь,Всегда враждебна, но мила всегда,И лик ее, которым я изранен,Ко мне жесток, но мне всегда желанен.

Это, мне кажется, может означать, что его частный разум всегда подобен универсальному разуму, то есть вечно освещаем последним на всем полушарии, хотя в силу своих низших возможностей и под влиянием своих собственных действий, он то затемняется, то более или менее светлеет. А может быть, это должно означать, что его созерцательный интеллект (который всегда неизменно присутствует в действии) всегда обращен и более действенен по отношению к человеческому разуму, обозначаемому в виде луны, потому что, так же как она именуется низшей из всех звезд и самой близкой к нам, так и разум, просветитель всех нас (в этом состоянии), есть последний в ряду других разумов как замечает Аверроэс и другие более тонкие перипатетики. Этот разум по отношению к потенциальному интеллекту то закатывается, поскольку не находится в каком-либо действии, то как бы поднимается, то есть восходит снизу, от темного полушария, то показывает себя пустым или же полным, соответственно чему и дает более или менее света разума; его шар то темный, то светлый, так как то показывается в виде тени, подобия и следа, то все более и более явственно; то склоняется к югу, то поднимается к северу, то есть все более удаляется от него, то все более приближается. Но интеллект в действии, в своем постоянном труде (потому что этого нет в человеческой природе и в условиях, в которых он пребывает таким страдающим, повергаемым, борющимся, призываемым, беспокоящимся, рассеянным и как бы раздираемым низшими силами), всегда видит свой объект устойчивым, твердым и постоянным, всегда полным’ и в неизменном сиянии красоты. Поэтому объект его постоянно отнимает себя у него, поскольку не уступает себя ему и всегда отдает себя ему, поскольку уступает ему себя; всегда так же жжет его в страсти, как и всегда блещет для него в мысли, всегда столь жесток в уклонении от того, от чего должен уклоняться, как и всегда столь прекрасен в общении с тем, что стоит перед ним; всегда мучает его тем, что отделен от него расстоянием, как и всегда доставляет ему наслаждение, будучи соединен с ним в страсти.