Черный поток. Сборник - Йен Уотсон

Пока мы медленно продвигались вперед, я мрачно размышляла о черном течении. Слишком мрачно, наверное. Другие тоже. Наш маленький кеч был странно молчалив, словно мы все затаили дыхание. То есть молчалив до тех пор, пока Пэли не воскликнула: «Может, споем?»

— Тише! — зашипел кто-то.

— У течения нет ушей, милая! — И Пэли затянула одну из речных песен, которая понеслась над глухой водой:

РекаДарит веками ЖизньЖенам своим!

Да, Пэли действительно не хватало артистичности. В смысле слуха. Хотя, наверное, тот мотив, который она выводила, в ее голове звучал прекрасно.

— Тихо! — приказала худощавая женщина из Сверкающего Потока, которая командовала нашим кечем. — Течение ощущает вибрацию.

«Возможно ли такое? Оно уже услышало нас?» — подумала я.

Наконец мы подошли примерно на пятьдесят пядей к полосе бездонной тьмы, которая выделялась на темной воде. Мы бросили плавучий якорь. Одна из нас следила, чтобы мы не подошли слишком близко к течению, несмотря на якорь.

— Йалин, — последовал приказ худощавой, — вытяни гик как можно дальше. Пэли, к лебедке. Андра, приготовься принять первое ведро. Саландра… — что-то еще.

Итак, я приготовила первое ведро с крышкой, укрепив его на гике, зависшем над течением, и ждала команды опускать ведро в черное вещество.

— Все готовы?

— Да. Да. Да.

— Опускай.

И ведро шлепнулось в течение…

Вот тогда меня и охватило безумие.

Оно зажглось во мне, словно огонь. Я не понимала, что делаю и зачем. Словно та колода карт засосала меня внутрь и превратила в картинку! Я хорошо помню, как вскарабкалась на планшир, к которому крепился гик. Я слышала, как что-то кричала Пэли. Я даже почувствовала, как она пытается удержать меня. Я слышала, как худощавая закричала: «Нет! Если оно хочет одну из нас, пусть берет!» Мне было все равно.

Не замечая ничего вокруг, я пробежала по гику, словно акробат. Но я не была акробатом. Я не могла остановиться. Я не могла вернуться, даже если бы и захотела. У меня не было своей воли. Только сила безумия не дала мне свалиться в воду, не достигнув течения. Она крепко держала меня; я пробежала до конца гика и прыгнула. На какое-то мгновение мне показалось, что я парю в воздухе. Затем я упала. И скрылась под водой.

Вокруг меня плавали какие-то тени, вспышки света слепили меня, чьи-то мягкие щупальца проникали в ноздри, горло, везде — они старались проникнуть в меня как можно глубже. Но я не чувствовала, что задыхаюсь или тону.

Моя жизнь проходила передо мной помимо моей воли. Детство в Пекаваре. Посвящение, когда я пила черное течение. Моя первая ночь с Хассо на его чердаке. Веррино и Наблюдатели. Костры на том берегу… Все мои тайны, все.

Казалось, что я сплю. И мои сны пришли ко мне. Но не для того, чтобы развлечь. Они пришли, чтобы изучить меня, забраться внутрь головы и посмотреть, что там.

— Йалин, — пели сны. — Йали-и-и-н! — завывали они.

Я ощущала что-то огромное, древнее и… не могу сказать, что мудрое.

Оно смотрело на меня, но не глазами. Скорее, клетками своего тела, которые проникали внутрь, изучали, смаковали и возвращались туда, откуда пришли.

Оно ощупывало меня, но не пальцами. Да, скорее вибрацией. Но я не могла понять, что это за вибрация.

Или все это было тем, что мне рассказывали о течении? Что я сама думала о нем? А теперь мои мысли вернулись ко мне и оно читало их?

Я не могла понять, что со мной происходит, где я сама, а где оно? Я сосредоточилась и попыталась вернуться не в реальный мир, а в мир своих снов. Я лихорадочно думала:

— Кто ты?

Ярко засияли звезды, и мир перевернулся подо мной, и я стала смотреть на него словно с высоты, а он был маленьким, как мячик, как игрушка, и небо стало черным, а не голубым.

— Кто ты? — снова подумала я, на этот раз с большей силой, не имея возможности говорить вслух.

И откуда-то издалека я услышала невнятный голос:

— Я Червь Мира. Нет червя больше, чем я. Червь не движется, он течет внутри себя. В тот день, когда он начнет движение, мир перевернется… До этого дня Червь будет наблюдать… ход событий… Наблюдать за Женщиной и Мужчиной…

Молчание.

— Но зачем? Как? Кто?..

Вокруг меня что-то двигалось и свивалось кольцами. И внутри меня тоже что-то сворачивалось: оно обвивало кольцами мой разум. Раздавливая, убивая, стирая. Перед тем как потерять сознание, я подумала, что чувствую, как еще одно существо, огромное, скользкое, покрытое чешуей, поднимается подо мной.

К моему великому изумлению, я пришла в себя. Я была мокрая насквозь. И лежала на илистой отмели.

Подняв голову, я увидела шпинатовое пюре и тропические деревья. На одной щеке у меня была ссадина, словно меня ударили. На правой ладони виднелся свежий след от укуса жалоносца. Но в остальном все было в порядке.

Упершись руками в грязь, я встала на четвереньки, потом на колени — и оглянулась вокруг. Река почти касалась моих сапог.

Я встала и посмотрела вдаль. Далеко-далеко, за черным течением, виднелись паруса и мачты какого-то судна. Судна, которое могло быть только у восточного берега.

Хотя было очень душно, я задрожала, потому что поняла: я на западном берегу. Солнце еще только поднималось. Наступил Новый год, и я была жива. И я была совершенно одна.

Черное течение схватило меня, погрузило в себя — и проникло в меня — а потом выбросило. Я попала на противоположный берег. Возможно, меня вынесла какая-нибудь огромная рыба; рыба, которой приказали спасти меня…

Моей первой мыслью было попытаться переплыть на восточный берег. Несмотря на жалоносцев, которых здесь, видимо, было немного. Несмотря на черное течение. Прорваться через него любой ценой. Я буду кричать и махать руками, пока меня не подберет какое-нибудь судно. В крайнем случае, я доплыву сама.

Я даже зашла в воду по лодыжки.

Потом реальность вытеснила эту дикую мысль. Я ограничилась тем, что быстро отмыла руки от грязи, вернулась назад и стала думать, что делать дальше.

Я решила, что моей единственной надеждой будет берег напротив Веррино, откуда Капси впервые просигналил наблюдателям на Шпиле.

Я могла бы поискать его водолазный костюм и маску от жалоносцев. Он мог их спрятать где-то поблизости. Может быть, я смогла бы ими воспользоваться. Может быть, их не нашли. Западные жители боялись подходить к реке. За исключением речных ведьм.

А может, Сыновья Адама заставили его признаться, где он спрятал снаряжение, и сожгли его вместе с ним…

Если я буду сигналить зеркальцем или осколком стекла, Наблюдатели из Веррино обязательно увидят меня со своего Шпиля! Только они могут искать сигналы с западного берега. А если и не искать, то терпеливо ждать, не появится ли такой сигнал.

Веррино! Там находится моя единственная надежда: только он может спасти меня от этого ужаса.

А я находилась напротив Тамбимату в шпинатовых джунглях. До Веррино было четыреста сорок лиг — больше половины длины реки.

Тем не менее я отправилась в путь.

Часть третья

ПОХОД В МУЖСКОЙ ДОМ И ОБРАТНО

Не знаю, сколько я прошла. И сколько прошло дней. Семьдесят? Сто? Я потеряла им счет. Считать лиги было ни к чему. В этом адском походе лига казалась невозможно амбициозной единицей измерения. Их могло быть и тридцать, и пять. Я была голодной, грязной и почти сумасшедшей.

Изобретение для адского похода: прочные речные сапоги (годные для долгого пути), брюки и блуза, превратившаяся в лохмотья. Плюс карманный нож, расческа и кусок веревки. Плюс, конечно, мой ум.

Питалась я плохо, но все же так, что мне хватало сил пробиваться вперед. Я ела сухопутных крабов, змей и червей, всех в сыром виде. Я ела корешки, грибы и фрукты. Я мучилась от болей в желудке й однажды провела целый день, скрючившись от боли. Но я хорошо помнила все, чему меня учила Лэло. Эти джунгли были не совсем такими, как в Джангали, по крайней мере, в первые дни пути. И все же мне удалось не умереть от отравления. Я говорила себе, что животные прекрасно себя чувствуют на диете из червей, жуков и живых лягушек — а в смысле желудка я была таким же животным.

Первый бросок через шпинатовое пюре был самым тяжелым; но тогда на мне еще оставался запас жира.

Я упомянула свой ум как ценное качество.

В каком-то смысле мой ум находился в смятении. Поскольку ум предполагает знание, а что знала я? Я знала весь восточный берег от Тамбимату до Умдалы. О западном береге я не знала ничего.

Слово «ничего», пожалуй, недостаточно точно выражает степень моего неведения. Джангали и Порт Барбра я узнала только тогда, когда побывала там. Но я знала, где они находятся! Они упоминались в Книге Реки.

Здесь, на западном берегу, Книга Реки не значила ровным счетом ничего. Словно мир внезапно изменился. И на моей карте были только белые пятна.