Ключъ - Марк Алданов

Капиталъ, впрочемъ, не такъ великъ. Саморекламой не занимался, частью по брезгливости, частью по неумeнiю,-- быть можетъ, больше по неумeнiю, чeмъ по брезгливости. Холодный, равнодушный человeкъ никогда никого не любилъ. Была привычка къ джентльмэнству -- какъ привычка къ ежедневной ваннe. Обманъ былъ такъ же проченъ, какъ дешевъ. Самообмана на пятомъ десяткe не хватило. Вeрованiя не растеряны: ихъ въ дeйствительности никогда и не было. На сорокъ седьмомъ году жить оказалось нечeмъ и не для чего... Долга и мучительна жизнь, какъ ночь тяжело больного... Вдобавокъ "грубыя страсти" пришли въ столкновенiе съ клише. Вотъ, вотъ чего ему хотeлось на самомъ дeлe!.. Борецъ увидeлъ свое изображенье въ зеркалахъ квартиры Фишера. Мудрецъ испугался: двадцать пять организацiй не пришлютъ вeнковъ"...

"...Ma Ton-qui-qui -- Ma Ton-qui-qui -- Ma Ton-qui-noi-se",-- хихикала музыка.

"Скелетъ въ смокингe играетъ на скрипкe. Мертвецъ въ мундирe подпeваетъ... Позади духовное кладбище, впереди кладбище настоящее. Сколько времени еще шататься межъ двухъ кладбищъ? Я раньше, они позднeе,-совершенно все равно. Жалeть больше не о чемъ и слава Богу! Le grand Peut-e^tre не за горами. Чeмъ еще порадуетъ подъ конецъ жизнь? Въ послeднюю ночь осужденнаго сторожа играютъ съ нимъ въ карты... Откажемся же отъ прощальныхъ радостей и развлеченiй! Оставимъ безъ сожалeнiя и то {128} единственное, для чего, быть можетъ, стоило жить послe нeсколькихъ лeтъ молодости: мысль, правдивую, безстрашную мысль"...

XXII.

Анкета объ англо-русскихъ отношенiяхъ была счастливой находкой донъ-Педро. Главный редакторъ "Зари" отнесся къ ней весьма одобрительно и предложилъ Альфреду Исаевичу не стeсняться мeстомъ.

-- Моментъ выбранъ очень удачно,-- сказалъ редакторъ.-- Эта проблема въ самомъ дeлe является въ настоящее время одной изъ центральныхъ, и ваша анкета несомнeнно вызоветъ въ обществe большой интересъ... Неправда ли, Федоръ Павловичъ? -- Обратился онъ къ секретарю редакцiи, съ мнeнiемъ котораго всe въ газетe очень считались.

-- Большого интереса ни у кого ни къ чему нeтъ,-- угрюмо отвeтилъ старикъ секретарь, отрываясь отъ сырыхъ гранокъ и раздавливая о пепельницу докуренную папиросу.

-- Ну, какъ, не говорите... Читатель къ тому же вообще любитъ анкеты,-увeренно сказалъ редакторъ.-- А эта анкета можетъ обратить на себя вниманiе и въ Англiи.

Федоръ Павловичъ только мрачно на него посмотрeлъ. Онъ почти пятьдесятъ лeтъ работалъ въ газетахъ, страстно любилъ свое дeло и превосходно его зналъ. Къ публикe онъ относился приблизительно такъ, какъ рыболовъ къ рыбe. Слово "читатель" Федоръ Павловичъ произносилъ съ довольно сложной смeсью чувствъ: сюда входила и любовь, и ненависть, и благодушное презрeнiе, и суевeрный страхъ передъ чуждымъ, непостижимымъ {129} явленiемъ. За пятьдесятъ лeтъ работы Федоръ Павловичъ не рeшилъ вопроса о томъ, для чего читаетъ газеты читатель и почему онъ имъ вeритъ. Сказать же, что читатель любитъ, представлялось ему почти невозможнымъ дeломъ: онъ зналъ зато твердо, чего читатель не любитъ, и сюда въ первую очередь относилъ статьи самого редактора, считая ихъ, впрочемъ, зломъ совершенно неизбeжнымъ: во всeхъ газетахъ, въ которыхъ онъ работалъ, были политическiе дeятели, ничего не понимавшiе въ газетномъ дeлe и писавшiе скучныя, ненужныя читателю и вредныя для газеты статьи, которыя необходимо было печатать.

-- Больше семидесяти строкъ на каждаго изъ этихъ рекламистовъ я вамъ не дамъ,-- мрачно сказалъ онъ Альфреду Исаевичу, когда главный редакторъ удалился.

Донъ-Педро только вздохнулъ: онъ хорошо зналъ,-- все будетъ такъ, какъ рeшитъ Федоръ Павловичъ, что бы ни говорилъ главный редакторъ.

-- Но хоть семьдесятъ дадите?

-- Семьдесятъ дамъ. Вы съ кого изъ вашихъ прiятелей начнете?

-- Да я у разныхъ буду. Вотъ мнe какъ разъ сегодня нужно зайти къ двумъ человeчкамъ... Изъ адвокатовъ я, кстати, думаю взять Кременецкаго, онъ теперь въ модe... Разумeется, его въ числe другихъ и подъ конецъ,-поспeшилъ добавить донъ-Педро, увидeвъ раздраженiе на лицe секретаря.

-- Я такъ и зналъ! Рубятъ лeса, фабрикуютъ бумагу, стучатъ ротацiонки, издатель тратитъ сумасшедшiя деньги, я не сплю ночами, для того, чтобъ этотъ болванъ могъ высказаться объ англо-русскихъ отношенiяхъ!.. И это потому, что онъ васъ позвалъ на свой вечеръ!.. Кременецкому больше {130} пятидесяти строкъ не дамъ,-- категорически заявилъ секретарь, съ раздраженiемъ вытирая платкомъ испачканные корректурой, желтые отъ табаку пальцы.

-- Съ портретомъ?

-- Хоть съ бюстомъ... Когда начнете? Вeдь вы до праздниковъ будете тянуть вашу проклятую анкету?

-- Сколько найдете нужнымъ. Я полагалъ бы, однако, лучше начать теперь же,-- мягко сказалъ Альфредъ Исаевичъ, зная, чeмъ можно взять секретаря.-Говорятъ, въ "Утрe" тоже подумываютъ о политической анкетe. Какъ бы не перехватили тему, а?

-- Сейчасъ же и начинайте,-- поспeшно сказалъ Федоръ Павловичъ. Онъ былъ страстнымъ патрiотомъ той газеты, которой руководилъ, и вполнe искренно ненавидeлъ всe соперничавшiя съ ней изданiя, независимо отъ ихъ направленiя. Мысль донъ-Педро объ анкетe онъ тотчасъ оцeнилъ по достоинству и ворчалъ больше по привычкe.-- Я завтра же помeщу замeтку.

Федоръ Павловичъ взялъ узкую полосу бумаги и написалъ, не задумавшись ни на секунду:

Наша анкета.

"Въ ближайшiе дни на страницахъ нашей газеты начнетъ печататься большая анкета объ англо-русскихъ отношенiяхъ въ настоящемъ, прошломъ и будущемъ. Цeлый рядъ виднeйшихъ дeятелей политики, литературы, науки, какъ въ Россiи, такъ и въ Великобританiи, съ живeйшимъ сочувствiемъ отнеслись къ нашей иницiативe и съ полной готовностью отозвались на предложенiе сотрудника "Зари" высказаться по этому важному и жгучему вопросу современности". {131}

Онъ подчеркнулъ краснымъ карандашемъ нeсколько словъ въ замeткe, затeмъ проставилъ въ лeвомъ углу какiе-то таинственные значки. Донъ-Педро съ удовольствiемъ читалъ замeтку, наклонившись надъ приподнятымъ правымъ плечомъ Федора Павловича. По просьбe Альфреда Исаевича, секретарь, послe словъ "сотрудника "Зари", вставилъ еще "донъ-Педро".

-- А теперь проваливайте, господинъ,-- сказалъ онъ со своей обычной угрюмой шутливостью, которая не вызывала никакого раздраженiя въ ближайшихъ сотрудникахъ: всe они цeнили самоотверженный трудъ, талантъ, опытъ Федора Павловича и безропотно склонялись передъ его рeшенiями.

Донъ-Педро, очень довольный, спустился въ первый этажъ и по телефону снесся съ разными лицами, въ томъ числe и съ Семеномъ Исидоровичемъ. Кременецкiй тотчасъ изъявилъ готовность откликнуться на анкету.

-- Вы знаете, дорогой Альфредъ Исаевичъ, что я всегда къ услугамъ прессы вообще, а близкихъ мнe органовъ... Барышня, пожалуйста, не прерывайте, мы разговариваемъ... А близкихъ мнe по направленно органовъ печати въ частности... Вы дeлаете большое дeло... Но я не знаю, можетъ ли мое скромное сужденiе представлять общественный интересъ...

-- Объ этомъ ужъ позвольте судить мнe,-- сказалъ и ему съ той же прiятной интонацiей донъ-Педро.-- Такъ я на дняхъ къ вамъ прieду?

-- На дняхъ? Боюсь, что я долженъ буду уeхать изъ Петрограда. Да вотъ, хотите, сегодня, сейчасъ я какъ разъ свободенъ... Куй желeзо, пока горячо...

-- Что?.. Не слышу... Что горячо? {132}

-- Я говорю: куй желeзо, пока горячо... Великолeпно... Да, можно и черезъ полчаса. Я васъ жру... До скораго свиданья.

"Еще бы не горячо",-- подумалъ, отходя отъ телефона, Альфредъ Исаевичъ. Онъ былъ убeжденъ въ томъ, что всe люди, за самыми рeдкими исключенiями, жаждутъ п?о?п?а?с?т?ь ?в?ъ ?г?а?з?е?т?у. По взглядамъ донъ-Педро, это стремленiе было столь же естественнымъ, какъ погоня за деньгами, за женщинами, за властью. Альфредъ Исаевичъ разсматривалъ включенiе въ свой анкетный списокъ почти какъ подарокъ, и награждалъ имъ тeхъ, къ кому относился благосклонно или кого считалъ нужнымъ за что-либо отблагодарить. Были, правда, при каждой анкетe участники необходимые,-- ихъ нельзя было обойти, не ослабивъ значенiя самой анкеты. Но Кременецкiй къ такимъ обязательнымъ участникамъ не принадлежалъ.

"Отъ адвокатуры возьму человeкъ пять-шесть", -- подумалъ донъ-Педро, садясь за столъ для составленiя списка. "Собственно, есть много адвокатовъ поважнeе Семы. Ну, да ничего, сойдетъ. Отъ литературы... Кого же отъ литературы? Можетъ быть, Короленко сейчасъ въ городe... Политиковъ возьму штукъ десять, по партiямъ... Отъ магистратуры уже обeщано. Яценко хорошiй человeкъ и не черносотенникъ... Но безъ фотографiи: его мало знаютъ... Надо еще кого-нибудь"... Донъ-Педро перебралъ мысленно десятка два извeстныхъ людей и тотчасъ нeкоторыхъ забраковалъ: одни не подходили, другимъ онъ не желалъ дeлать одолженiе. "Отъ финансистовъ Нещеретовъ... А отъ науки? Никого какъ будто нeтъ такого. Придется въ Москву телефонировать Тимирязеву"... Журналистамъ Альфредъ Исаевичъ не удeлилъ мeста въ анкетe: онъ {133} недолюбливалъ извeстныхъ журналистовъ. "Ну, а гдe же тутъ Великобританiя?.. Бьюкененъ не дастъ... Развe того офицера попросить, что былъ у Кременецкаго?.. Что жъ, это будетъ очень хорошо"...