Искатель. 2011. Выпуск № 12 - Геннадий Александровский

Куклы-уродцы. Они напоминали… Беркович сразу об этом подумал, но мысль отогнал, не дав оформиться. Предположить такое в современном Израиле… Разумные люди, образованные, начитанные. Не может быть, чтобы… Впрочем, почему нет?

Уродцы напомнили ему об африканском обряде вуду.

Вздохнув и пожав плечами — произведя внешние действия, как бы говорившие «просто для самообразования, не на самом же деле», — Беркович отстучал на клавиатуре нужные для поиска в интернете слова и принялся читать появившийся на экране текст, поглядывая на дверь, чтобы, если кто-то войдет, закрыть «окно».

«Название „вуду“, — читал Беркович, — в переводе с одного из наречий Западной Африки означает „божество“… Магия вуду — продукт работорговли… При проведении обрядов вуду используются амулеты, талисманы, статуи богов, очень схожие с католическими… Амулеты, талисманы — спасение от зла… Все ритуалы вуду включают специфическую музыку и танцы…»

Беркович представил, как Натан, Рина, Лея и, возможно, Мария танцуют вокруг стола в гостиной, а на столе лежат каменные талисманы-куклы. Можно ли в ритуалах вуду обойтись без шаманских плясок? Времена меняются, современные обряды — ведь увлекаются этой религией и городские жители — происходят не так, как прежде?

«Местом проведения обряда может быть любое жилище, — читал он. — Начинается обряд зажжением черных свечей…»

Свечей в квартире Альтерманов не было. Ни черных, ни белых, в том числе субботних, какие обычно можно найти в любом доме, даже если хозяин — воинствующий атеист. Осматривая квартиру, о свечах Беркович не думал, а сейчас вспомнил: не было. Ну и ладно. Это еще ни о чем не говорит.

«…Барабанщики выстукивают ритм, поется песня, обращенная к Богу…»

Глупости. Если бы из квартиры Альтерманов был слышен барабанный бой (барабанов в квартире, естественно, не было тоже), соседи непременно об этом упомянули бы. И о песне.

«Существует множество различных обрядов вуду…»

С этого и надо было начинать.

«…Самой распространенной является любовная магия, используемая для приворота любимого человека, но чаще — для мести покинувшему, поскольку месть бывает слаще, чем возвращение бывшего любимого…»

Да-да. Делают куклу, символизирующую того, кому надо отомстить, протыкают ее «сердце» иглой… Дюма, «Графиня де Монсоро», кажется. Но у Дюма точно не вуду — что он знал об африканских обрядах, да и персонажи его романа были католиками… или гугенотами? Неважно.

Ага, вот. Действительно, куклы.

«Кукла вуду — искусственный вольт другого объекта. Если вы не можете добраться до самого объекта, то используете промежуточный объект, тесно связанный с первоначальным… Способ изготовления не важен, но нужно помнить, что чем лучше вы умеете отождествлять предмет с человеком, тем меньше может быть похожа на человека сама кукла, достаточно приблизительного сходства…»

С этим, можно сказать, все в порядке — куклы, если и были на кого-то похожи, то так приблизительно, что угадать нужные черты мог только сам изготовитель.

«При изготовлении куклы используют элементы нужного объекта — кровь, волосы, ногти, их располагают в соответствующих частях куклы…»

Уже «теплее».

«…В магии вуду все имеет значение. Важен размер изготовляемой куклы, материалы из которых она делается, цвета… Кроме протыкания иглой, кукол могут сжигать или топить в воде или закапывать в землю…»

А хранить в ящике платяного шкафа? Возможно, сейчас, в городских условиях, кукол не в землю закапывают, а прячут в ящик, как в могильный склеп?

Сомнительно все это, но, если сопоставить с запертой комнатой, смертью Альтермана от такой куклы и с ощущением, что Рина, Мария и, похоже, даже Лея что-то об этих куклах знают… Только ощущение, и к тому же не очень сильное, но если объединить…

Чепуха. Кукла вуду изготовляется, чтобы нанести вред конкретному человеку. Или, наоборот, любовно его приворожить, что, впрочем, можно все равно назвать нанесением вреда — любовь, вызванная искусственно, ни к чему хорошему не приведет: магия так или иначе сойдет через какое-то время, пелена с глаз спадет, и человек окажется в состоянии зависимости, какой он вовсе не желал и которой сопротивлялся. Кошмарное, наверно, состояние.

Чепуха. Да, сказал себе Беркович, чепуха сто раз. Но куклы… запертая комната… смерть… Чепуха это или нет — кто-то мог в эту чепуху верить! Кто-то мог проткнуть кукле сердце (каменному уродцу?), капнуть на кукольную голову кровью жертвы или прицепить волос…

Это легко проверить. Изъять уродцев, лежавших в шкафу, передать Хану, и его сотрудники все определят в течение часа. С одной куклой — Фредди Крюгером — они уже поработали, и, если она заранее предназначалась, чтобы нанести Альтерману вред, на ней должна была остаться его кровь.

И осталась, когда нож-нога перерезала Натану шейную артерию. Других следов на кукле не было. А кровь…

Ругая себя за бредовое подозрение, Беркович набрал номер телефона и в ту же секунду, будто Хан ждал звонка, услышал его возбужденный голос:

— Слушаю тебя, Борис. Есть что-то новое для исследования?

— Нет, — отозвался старший инспектор. — А почему у тебя такой голос, будто к вам в лабораторию пришел с инспекцией представитель ведомства Государственного контролера?

Хан хмыкнул:

— Почти. Каплер представил анализ ДНК Поланика, помнишь такого?

Поланик в прошлом месяце изнасиловал тринадцатилетнюю девочку, был пойман по показаниям свидетелей, признаваться не желал, вся надежда расследования, которое вел комиссар Хутиэли, была на анализ ДНК, и вот…

— Помню, конечно. Так что анализ?

— Ну… — голос Хана стал скучным, он уже выплеснул эмоции и говорил теперь, как человек, не ожидавший от исследования ничего иного. — ДНК Каплера идентично пробам, взятым из-под ногтей девочки, нет никаких сомнений, но твой бывший шеф только что сказал, что этот идиот все равно упирается.

— Ты же знаешь, Рон, они просто не понимают, что такое наука…

— Да, — Рон перешел на деловой тон. — Так что ты хотел узнать, Борис?

— Фредди Крюгер, убивший Альтермана. Насколько я помню, на кукле не было никаких следов, кроме крови покойного?

— Не задавай нелепых вопросов, Борис, — рассердился Хан. — Результат анализа у тебя. Если хочешь спросить о чем-то другом, спрашивай.

— Нет, я о крови. Допустим, на кукле была кровь, оставленная некоторое время назад — день, два, неделю, — и кровь, попавшая на лезвие в момент убийства. Ты можешь отличить одну от другой?

Молчание продолжалось, пожалуй, чуть дольше, чем должно было, если бы ответ был Хану ясен.