История «Майн Кампф». Факты, комментарии, версии - Вернер Мазер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Некоторые достойные упоминания коррективы в «Майн Кампф», которые Гитлер, как правило, не хотел вносить сам, со временем, иногда, все же проводились в связи с его отдельными устными высказываниями: но и это происходило лишь тогда, когда он из тактических соображений считал выгодным подводить текущие политические решения под капитальную мировоззренческую базу. Так, например, в феврале 1936 года он говорил наиболее известному ему политическому публицисту французу де Жувенелю: «Когда я писал книгу “Моя борьба”, я находился в тюрьме. Это было время, когда французские войска удерживали Рурскую область. В тот момент напряженность между двумя нашими странами достигала наивысшей точки, мы были врагами… Но сегодня больше нет оснований для конфликта»131. Тот факт, что «наивысшая напряженность» уже 23 сентября 1923 года, то есть еще примерно за шесть месяцев до начала работы над «Майн Кампф», уже была снята рейхсканцлером Штреземаном132 и началась официальная нормализация германо-французских отношений, что повлекло за собой панику «последнего момента» в лагере НСДАП и других радикальных союзов и организаций, Гитлер в 1936 году не только проигнорировал, но и пытался задним числом переврать события того времени на свой лад.
Нередко полагали, что изначально враждебная позиция Гитлера по отношению к Франции, изложенная в первых изданиях книги «Майн Кампф», позднее в тексте с помощью изменений была смягчена. Однако это не так. Лишь две поправки первоначального текста в этой связи заслуживают упоминания. Одну из них Гитлер, очевидно, посчитал необходимой сделать в связи с достигнутым усилиями Штреземана освобождением Рейнской области в 1930 году. Первая часть текста, посвященного отношениям между Германией и Францией, при этом осталась без изменений (вплоть до последнего издания). Она гласит: «Наконец, нужно об этом сказать себе абсолютно ясно: безжалостным и смертельным врагом немецкого народа есть и останется Франция. Неважно, кто правит или будет править Францией, бурбоны или якобинцы, потомки Наполеона или буржуазные демократы, клерикальные республиканцы или красные большевики». Изменена только следующая часть текста, которая в 1-м издании 2-го тома имела вид: «…конечной целью ее внешнеполитической деятельности всегда будет попытка удержания границы по Рейну при условии, что эта река течет через опустошенную и разрушенную Германию». В изданиях 1930, 1933, 1939, 1942 и 1943 годов появилось другое: «…конечной целью ее внешнеполитической деятельности всегда будет попытка овладения границей по Рейну и обеспечения условия, что эта река течет через опустошенную и разрушенную Германию»133. Второе изменение появилось в связи с внешнеполитическим требованием, выдвинутым так называемыми «национальными» организациями и партиями, по восстановлению границ Германии, существовавших в 1914 году. Первоначальный, продиктованный Гитлером, текст гласил: «Поскольку мы не можем вступать в союз с Англией, которая отняла у нас колонии, с Италией, оккупирующей Южный Тироль, с Польшей и Чехословакией — само собой, то в Европе, кроме Франции, больше никого не остается». После изменения этот пассаж стал таким: «Поскольку мы не можем вступать в союз с Англией, которая отняла у нас колонии, с Италией, оккупирующей Южный Тироль, с Польшей и Чехословакией — само собой, то в Европе, кроме Франции — между прочим, еще укравшей у нас Эльзас-Лотарингию — больше никого не остается»134.
Также, как Гитлер не прислушался к пожеланиям французской стороны об изменении формулировок, он не менял ничего в «Майн Кампф», связанного с большевизмом, — оскорбительные, враждебные и непримиримые фрагменты — даже во время короткого периода договоренности с Советским Союзом. Лишь в роскошном издании, вышедшем в апреле 1939 года в связи с его 50-летием, он отказался от одной слишком явной провокации. Хотя в этом издании снова, как и во всех начальных, было приложение с репродукцией плакатов, в нем отсутствовал, как следствие первых контактов между Берлином и Москвой, плакат, посвященный митингу 4 августа 1921 года, проводившемуся под лозунгом «Умирающая Советская Россия»135.
Не изменились также формулировки Гитлера, касающиеся его отношения к Италии, к Южному Тиролю, и его позиция относительно акций протеста Германии против фашистской, враждебной немцам, политики Муссолини в Южном Тироле136. Гитлер, который уже в сентябре 1922 года пытался наладить контакты с Муссолини137 через своего доверенного Курта Людеке (непрозрачного и авантюристичного, очень влиятельного и предприимчивого, вращавшегося в аристократических и буржуазных домах), все же убрал одну фразу из книги «Майн Кампф»; но в ней говорилось не об итальянских фашистах, а о «немецких обывателях», протестующих против фашистской политики в Южном Тироле. Начиная с 1930 года Гитлер все более нуждался в голосах избирателей. Очевидно, именно поэтому он снял язвительную фразу, имевшуюся в первом издании 2-го тома: «У кого из наших обывателей на одушевленном лице не горит пламя неистового негодования», которой уже нет в изданиях 1930, 1933, 1939 годов и «тонком издании» 1942 (11-й выпуск) и 1943 годов (с. 707). Однако следующая фраза осталась, как и была, грубой и скабрезной:«Так точно, Южный Тироль. Если я в этом месте занимаюсь именно этим вопросом, то лишь для того, чтобы свести счеты с теми лживыми подонками, которые, рассчитывая на забывчивость и глупость наших широких слоев, имеют наглость изображать национальное возмущение, которое от парламентских обман-щиков лежит дальше, чем от сороки — добросовестные понятия о собственности»138.
Играя на трудностях, которые могут помешать будущему союзу Германии с Англией (подобно тем, какие возникали при создании Антанты перед Первой мировой войной), Гитлер утверждал: «То, что удалось гениальности короля Эдуарда VII… также удастся и нам…» Так как эта формулировка, принадлежащая Гитлеру или обработчикам книги «Майн Кампф», со временем стала слишком непопулярной, начиная с 1939 года, она приняла вид: «То, что удалось королю Эдуарду VII…»139. Последнее изменение текста, связанное с внешнеполитическими вопросами, касается формулировок Гитлера о завоевании земли на востоке. В конце фрагмента о завоевании земель на востоке140 и о распаде славянских народов сначала было написано: «Персидская империя, когда-то столь могучая, сегодня также созрела для распада; а конец господства евреев в России будет одновременно концом России как государства». Начиная с 1930 года эта фраза звучала уже: «Великая Восточная империя созрела для распада. А конец господства евреев в России будет одновременно концом России как государства»141. Упоминавшаяся Гитлером сначала «Персидская империя» показалась ему или редакторам, готовившим издание 1930 года, слишком абстрактной для национал-социалистической пропаганды, и они всему этому пассажу
