«Русские – успешный народ. Как прирастала русская земля» - Александр Тюрин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Цитата из изрядно напуганного Боплана: «Саранча летит не тысячами, не миллионами, но тучами, занимая пространство на 5 или 6 миль в длину и 2 или 3 мили в ширину… она пожирает хлеб еще на корне и траву на лугах…»
А реки были, по словам Боплана, богаты на другие «дары природы»: «Берега днепровские замечательны бесчисленным количеством мошек… в полдень являются большие, величиной в дюйм, нападают на лошадей и кусают до крови…»
Укушенный насекомым француз получил такую опухоль на лице, что почти не мог видеть.
Чума гуляла по причерноморским степям тогда, когда в Европе о ней уже забыли.
Три большие реки, протекавшие через причерноморские степи, Днепр, Буг и Днестр, были перерезаны порогами, что делало судоходство возможным лишь ниже их. Речки, впадавшие в Днепр и Буг, оказались мелководны, непригодны для судоходства…
Еще во время войны в 1769 г. были образованы казачьи полки из воронежских и белгородских крестьян, переселившихся в Азов и Таганрог (крепость Троицкая). А в 1770 г. протянута Днепровская оборонительная линия — от впадения в Днепр Мокрой Московки к Азовскому морю по р. Берда и Конские Воды.
На ней встало 8 крепостей, последняя, Святого Петра, находилась близ места, где позднее появится Бердянск. Охраняли ее три казачьих полка, а первыми мирными поселенцами были отставные солдаты.
Благодаря ей поселения около Украинской линии стали глубоким тылом.
Еще большее значение для колонизации причерноморских степей имело присоединение Крыма к России (1783).
Если ранее оседлое население Причерноморья держалось речных берегов, где могло как-то укрыться от степных хищников, то теперь отправилось создавать земледельческие поселения в чистом поле.
В1784 г. начата была новая военная линия, призванная служить обороне уже не от крымцев, а от польских конфедератов, османов и кочевников Западного Причерноморья. Прошла она через место впадения Синюхи в Буг (позднее г. Ольвиополь), Ингула в Буг (здесь возникнет Николаев), Кинбурн, Херсон, крепость Днепровскую на Збурьевском лимане и крымские укрепления. Не все укрепления новой линии были отстроены до конца ввиду бюджетных дыр, свойственных екатерининскому времени, однако слава русского оружия уже устрашала противника более, чем крепостные стены.
При воцарении Екатерины II города на Слободской Украине были ограждены деревянными стенами с башнями, земляными валами и рвами.[148] А к концу ее царствования они совершенно потеряли военно-оборонительный характер. Осыпались их валы, заполнялись всяким мусором рвы, сгнивали деревянные стены. Город зачастую превращался в заурядное земледельческое поселение, село, слободу. На его сонных улочках вряд ли вспоминали, как еще тридцать лет назад гудел вестовой колокол и пели в воздухе смертоносные стрелы кочевников…
В 1778 г. был основан на Днепровском лимане первый русский черноморский порт Херсон, с крепостью и верфью. Через пару лет сюда уже приходили корабли за зерном, предназначенным для французских, итальянских, испанских портов.
Появление морских портов благоприятно подействовало на колонизацию степей — здесь стали создаваться крупные товарные хозяйства, сбывающие зерно на внешний рынок.
Сотрудник Потемкина купец Фалалеев в 1783 г. смог провести речными путями из Брянска в Херсон барки с железом и чугуном, а также провиантом.
В1784 г. прибыло 20 судов из Херсона в Марсель, 15 из Марселя в Херсон. Торговля велась также со Смирной, Ливорно, Мессиной и Александрией.
На херсонскую верфь нанимались плотники из далекого Олонца и с петербургской Охты, кузнецы-немцы из Москвы, работали здесь и солдаты, но за вознаграждение.
Три пехотных полка расчищали днепровский фарватер. Тем не менее с задачей полностью справиться не удалось, что отразилось на развитии херсонского порта. Мешало развитию порта и мелководье речных гирл, по которым суда должны были выходить в море.
Если в новороссийских городах первенствовали русские военные и бойкие иммигранты из средиземноморских стран, то в сельской местности преобладали малорусы, выходцы из левобережной Малороссии и Слободской Украины, и великорусы-крестьяне из самых разных областей.
Среди великорусских поселенцев были казенные и экономические (бывшие монастырские) крестьяне, однодворцы, казаки, отставные солдаты и матросы, староверы.
В потоке переселенцев немалое число составляли беглые из числа «поспольства», то есть крепостные люди польской шляхты. Они преобладали в Елисаветградском уезде.
Весьма успешно в колонизации степей при р. Орели и Самаре проявили себя бывшие запорожцы и зависимые от них люди: «подданные», наймиты, хлопцы, мальцы, челядь (первобытного равенства у «Козаков» давно уже не было). Князь Потемкин предусмотрительно превратил войсковую и старшинскую казны в так называемый городской капитал, используемый для выдачи ссуд запорожским переселенцам.
Причерноморские степи подходили для скотоводства, и самыми крупными скотоводами первое время были представители запорожской старшины. Крымские татары во время набега 1769 г. отогнали у кошевого атамана 600 лошадей, у полковника Колпака — 1,2 тыс. овец и 300 голов крупного рогатого скота, у казака Ф. Руди — 5 тыс. овец, у казака Ф. Горюхи — 2 тыс., у писаря Глобы — 4 тыс. Всего крымцы увели ни много ни мало 100 тыс. овец и 10 тыс. лошадей — очевидно, порадовав французского посла де Тотта.
На казенных землях, в слободах, селились по своему желанию или вызову правительства государственные крестьяне и близкие им категории сельского населения. По указу императрицы от 1781 г. велено было переселить в Новороссию до 20 тыс. экономических крестьян и еще выбрать из их среды 24 тыс. добровольных переселенцев для создания государственных деревень.
Азовский губернатор Чертков, распоряжавшийся восточной Новороссией, оказывал денежную и административную помощь так называемым осадчим, которые искали место для новых государственных слобод и созывали туда народ.
Некоторые из осадчих, преимущественно малороссийские дворяне, и сами вскоре обзаводились поместьями на новых землях.
Такие активные новороссийские губернаторы, как Каховский, Синельников и Зубов, посылали комиссаров в губернии центральной России для вербовки переселенцев любого социального статуса. Особые усилия прилагались для привлечения в преимущественно мужскую Новороссию лиц женского пола. Вербовщикам платили по 5 руб. за завербованную девицу! Офицеров за вербовку 80 «лебедушек» даже повышали в звании.
Каховский стремился занять новую западную границу именно казенными селениями. «Из сих поселян можно будет устроить военную цепь в свое время и при селениях построить небольшие редуты… Буде же сии селения поступят в отдачу помещикам, то все они разбредутся».[149]
Зубов зазывал мастеровых из Ярославской, Костромской, Владимирской губерний.
Политика освоения Причерноморья, которая велась при Екатерине II, была далеко не единообразной для разных категорий переселенцев. Наилучшие условия создавались для иностранцев.
С 1770-х гг. в Новороссию мигрировали греки из Крыма и островов Эгейского моря. Жалованная грамота императрицы отводила им земли для поселений по берегам Азовского моря с исключительным правом рыбной ловли в ближних водах, предоставляла казенное жилье, ссуду на хозяйственное обзаведение, податные льготы и освобождение от воинской повинности.
Близко к грекам было положение армянских переселенцев с Кавказа и из Крыма.
После первого раздела Речи Посполитой в Новороссию стали переселяться польские паны; получая от Екатерины громадные имения, переводили туда своих крестьян.
В 1769 г. добились разрешения на переселение в Новороссию польские евреи. Им разрешалось привезти беспошлинно товаров на 300 руб., держать винокурни и пивоварни.
Представители Западной Европы составляли наиболее привилегированную группу переселенцев. Их пригласили в Новороссию двумя правительственными манифестами от 1762 и 1763 г.
Во втором манифесте императрица выдвинула целый космополитический проект по заселению Российской империи при помощи всего прогрессивного человечества.
«Мы, ведая пространство земель нашей империи, между прочим усматриваем наивыгоднейших к населению и обитанию рода человеческого полезнейших мест, до сего праздно остающихся, не малое число…»
Цивилизованным европейцам предоставлялось право селиться в России, как в городах, так и в сельской местности, отдельными колониями, где им сохранялась собственная юрисдикция.
Деньги на путевые расходы европейцы получали еще на старой родине, от российских представителей за границей.
Самым приметным и массовым переселением из-за границы было немецкое.
